Попаданка в царство фейри (СИ) - Иванова Инесса

Наверное, глупо, но, несмотря на ужас, написанный на лицах присутствующих, я не боялась. Ни Нарины, протянувшей мне шар, передавая из рук в руки с такой гордостью, будто это была не непонятная хрень, а олимпийский огонь или белоснежный голубь — символ мира во всём мире.

Я посмотрела экономке в глаза, постаравшись вложить во взгляд такую стойкость и силу, правду и уверенность в победе, возникшую из ниоткуда, что на миг даже поколебала её высокомерие.

Нарина приблизилась на расстоянии шага, чтобы в следующий момент, выполнив задание, отступить, но я уже почти не смотрела на неё. Гораздо интереснее было наблюдать, как преображается моя одежда. Не чувствуя ничего необычного или странного, тем не менее спустя некоторое — совсем не продолжительное — время, я стояла, одетая как сиды. Только вместо тёмных цветов моё платье светилось небесно-голубым.

Ткань была такой лёгкой, невесомой и приятной телу, что, забыв о тревогах, я улыбнулась. Но подняв глаза, поняла, что самое интересное и странное впереди. Вокруг меня стояли восемь точных копий меня самой и с удивлением таращились на оригинал.

Было в этом и положительное. Я, наконец, обрела голос и способность двигаться.

— Кайден! — позвала я мужа, но восемь голосов прозвучали в унисон.

Мой возлюбленный фейри мигом обернулся и, нахмурившись, обвёл нас настороженным взглядом, задержавшись на каждой долю секунды. Догадаться, что от него требовалось, было несложно. Гораздо труднее узнать меня среди точных копий. Они повторяли каждое моё движение, иногда раньше, временами запаздывая с отражением, — так что вычислить настоящую Дивону задачей было почти невыполнимой.

Кайден подошёл ближе, и мы окружили его, устремив глаза, полные надежды. Интересно, мои копии осознают, что нереальны? Я посмотрела на ближайшую ко мне девушку, и та уставилась на меня так, будто это я была ненастоящей, фантомом, посмевшим оспаривать первенство. Голова закружилась, и я почувствовала, что ещё немного — и я уже сама ни в чём не буду уверена. Магия ли это фейри, сидов, или моё новое положение сыграло роль, но в голове появились странные мысли: стоит ли продолжать бороться с неизбежным?

По мрачному выражению лица друида, слезам Асцелины и еле сдерживаемому ликованию Нарины я угадывала, что задание невыполнимое. И всё же Кайден пытается. Я засмеялась, и копии тоже залились истерическим смехом. Казалось, всё это не по-настоящему. Сейчас я проснусь вся в слезах, и муж обнимет меня, прошептав ласковые слова на непонятном  языке. Фейвильд, как слоёный пирог — думаешь, что видел и узнал всё, а на самом деле спустя время обнаруживаешь нечто, о чём и не подозревал.

Сейчас я коснулась самого чёрного дна, изнанки мира, царства Динь Ши, тёмных фейри или сидов, как их называют местные. И как бы ни хотелось, я не могла помочь Кайдену.

Мой фейри остановился в паре шагов и, замешкавшись, достал из внутреннего кармана куртки нож. Тот самый, который вёз в подарок для коллекции короля. Не успел никто что-то сделать, Кайден развернул тряпку, в которую был завёрнут кинжал и сжал рукоятку безо всякой защиты. Я вскрикнула, и фантомы тоже закричали, но зато оцепенение, чары, мешавшие подойти ближе, разрушились, и я — единственная — смогла сделать шаг вперёд, не сводя глаз с почерневшей ладони мужа.

Он выронил нож и, сделав шаг мне навстречу, протянул нетронутую руку.

Глава 20

Стоило нашим рукам соприкоснуться, как копии растаяли в воздухе, оставив после себя густой запах прелой листвы.

— Я угадал, она пойдёт со мной, — не сводя с меня глаз, громко сказал Кайден. Я вспыхнула и кинулась мужу на шею, совершенно забыв о посторонних. Ещё минуту назад я думала, что всё кончено, несмотря на мой секрет, в котором я совсем не была уверена. Может, мне только хотелось в это верить?

— Нет, она не может остаться, она Призванная! — внезапно выпалила Леприка, выступившая из поредевшего тумана. Как человек, которому нечего терять. Скрещенные на груди руки, поджатые губы не оставляли сомнений, что она пойдёт до конца и разыграет все козыри, которые остались в рукаве.

—  Это так,— беззлобно подтвердила сида, и два её спутника кивнули. — Ей придётся уйти.

— За Черту? — ахнула я и растерянно обвела собравшихся взглядом, наткнувшись на заламывающую руки Нарину. Девушка время от времени закрывала глаза, а узкие губы что-то шептали. Возможно, она молила Духов, чтобы те надоумили сидов забрать её с собой.

— Я готов заключить с Дивоной брак на Белтейн, — как сквозь вату услышала я голос мужа, в котором уловила отчаяние. Вероятно, это было невозможно.

Всё происходило, как в страшном сне. Я ощущала нарастающую слабость и боль в груди, будто сердце вот-вот выскочит и оставит зияющую рану.

Почувствовав на себе взгляд Одхана, я оглянулась. Друид так выразительно смотрел на меня, что я поняла: сейчас или никогда. Заглянула в лицо любимому, слабо улыбнулась, пожав ему руку, и повернулась к сидам, уже готовившимся огласить окончательный приговор.

— Я не могу уйти, — покачала я головой, заправив волосы за ухо. Подбородок дрожал, ещё чуть-чуть — и я понимала, что брызнут слёзы. — Я ношу ребёнка.

Произнеся это, я закрыла глаза. Голова кружилась, тело словно окаменело, а внутри всё сжалось и обледенело. Сейчас ничто не имело значения. Я дошла до точки, в которой ничего не ощущала, кроме безумного страха и надежды. Она, как маленький зелёный росток, пробивалась через крепкий, треснувший асфальт.

И даже объятия Кайдена не согревали и не уменьшали дрожь в теле.

— Это правда, — выступил Одхан, сверкнув в мою сторону хитрющими глазами. — Все признаки есть.

— Подойди сюда, — сказал один из мужчин-сидов, протягивая тонкую руку, казавшуюся прозрачной. Я посмотрела на Кайдена, но тот кивнул и отпустил меня.

Прикосновение сида показалось мне настолько холодным, что я вздрогнула, а в голове возникла ассоциация с призраками, контактирующими с миром людей. Может, это и есть они, сиды?

Нервная дрожь только усилилась, свободную руку я прижала к груди, чтобы хоть как-то согреться и избавиться от тяжёлого, болезненного, сосущего чувства, стискивающего, словно зажимом, всё то, что было во мне светлого и радостного. Сердце забилось реже, я равнодушно подумала, что сейчас умру и даже не узнаю, правду ли сказала. И даже не ощутила страха ни за себя, ни за ту жизнь, что, быть может, зародилась внутри.

— Я люблю тебя, — услышала я сквозь туман далёкий голос Кайдена и мысленно попросила у него прощения. За то, что не могу остаться, за то, что не позволят. Продираясь через сковывающий тело холод, чужую холодную ярость и ощущение, что не достойна жить, не достойна остаться среди долгоживущих и благословлённых Духами, я всё же питала робкую надежду, что всё закончится так, как хотелось бы.

— Это правда, — безучастно произнёс сид, выпуская мою руку. Двое остальных уставились на меня, как на диковинного зверька, чудо-природы, обезьяну, вдруг ни с того ни с сего заговорившую внятно и по-человечески понятно.

Я бросилась обратно в объятия Кайдена и залилась слезами. Хотелось закричать и рассказать всему свету, что я теперь своя, остаюсь, и больше нечего бояться. Даже сидам я была благодарна за это испытание, показавшее,  насколько я важна мужу, а он мне. И никакие уродства  и шрамы не могут помешать настоящему чувству. Я будто очнулась, как спящая красавица от столетнего сна, и человеческое прошлое стало затягиваться паутиной, превращаясь в сказку.

— Вы можете идти, — произнесла сида, когда я снова взглянула на них. — Все.

— А я? — вскрикнула Нарина, заламывая руки.

— И ты, — бросила сида, отвернувшись. Мужчины последовали за своей спутницей в туман, но один из них напоследок обернулся и, обращаясь в Одхану, произнёс:

— Вместо человека мы требуем дриаду. Из мелиад, связанную с ясенем не дольше двадцати восьми лет. На Имболк она должна спуститься в грот, который укажем.

Я заметила, как вздохнул Одхан, и напрягся Кайден, но счастливые слишком эгоистичны, чтобы вдаваться в чужие проблемы.  Я не хотела сейчас думать о плохом и даже углубляться вв смысл сказанного сидом.