Судный день Орбитсвиля - Боб Шоу

Откуда-то снизу доносились крики Хепворта. На всех палубах на площадки высыпали дети, пребывавшие в полном восторге от демонстрации нетрадиционного спуска по лестнице; немногие взрослые, наблюдавшие за происходящим, проявили куда меньший энтузиазм. Они были охвачены беспокойством, которое так знакомо путешественникам, заметившим что-то странное и необычное.

Джим нашел Хепворта на четырнадцатой палубе, откуда имелся доступ к двигательным цилиндрам. Хепворт уже вставил кодовую карту в замок и сейчас открывал тяжелую экранированную дверь.

– Что тебе нужно? – резко спросил он, враждебно уставившись на Джима. – Скотт, я с тобой. Не только ты за все это отвечаешь. Вспомни. Взгляд Хепворта просветлел.

– У нас совсем ерундовая поломка, Джим. Эта стерва Флейшер лишь порадуется, если накроются все двигатели, но этому не бывать! Я точно знаю, что не так, и также точно я знаю, как устранить неисправность.

– Это хорошо. – Никлин с тоской припомнил недавнюю убежденность Хепворта в том, что причиной слабого ускорения являются неблагоприятные условия вне корабля.

– Все дело в механизмах управления выпускным клапаном. – Хепворт перешагнул через высокий порог в залитый холодным светом двигательный зал. – Они всегда барахлили! Я с самого начала твердил об этом Кори. Подрядчики, осуществлявшие их капитальный ремонт, ничего не смыслили, но этот жадный старик решил пренебречь надежностью ради горстки монет. Ох уж этот Кори! И теперь, когда произошло неизбежное, эта дура хочет повесить всю вину на меня!

Не переставая говорить, Хепворт продвигался к левой выпускной камере. Никлин не отставал от него, пытаясь осмыслить слова физика. Он почти не имел дела с клапанами и связанными с ними механизмами, отчасти потому, что Хепворт оберегал эту сферу деятельности, отчасти из-за огромного веса клапанов. Они представляли собой ферромолибденовые блоки весом почти, шестьсот тонн каждый, а двигаться должны были быстро и легко, с тремя степенями свободы, так как клапаны меняли направление потока захватывающих полей.

Опорные рамы, органы управления, передаточные механизмы и резонансные моторы являлись тяжелым силовым оборудованием, в котором Никлин мало что смыслил. Он всегда работал в одиночку, его не интересовали объекты, с которыми он не смог бы справиться без посторонней помощи. Но даже несмотря на свои скудные познания в этой области, Джим снова засомневался в компетентности Хепворта.

То, что он видел на пульте управления, выглядело как быстрое исчезновение левого захватывающего поля. На его взгляд, вышел из строя магнитный насос, но из-за отсутствия должной подготовки он был обречен на роль стороннего наблюдателя. Можно ли было по изображению захватывающего поля сделать вывод, что неисправен именно клапанный механизм?

Хепворт добрался до массивной переборки эмиссионной камеры, тяжко вздохнул и ввел кодовую карту в замок.

– Скотт, что ты делаешь?! – Никлин схватил его за плечо. – Туда же нельзя!

Хепворт резко выпрямился.

– Я знаю, что делаю. Система отключилась автоматически.

– Но ты не знаешь, каков остаточный уровень активности мотора! Может оказаться…

Никлин умолк, пытаясь найти слова, способные пробиться сквозь броню иррациональной ярости Хепворта. В свое время он немало повозился с магнитными импульсными моторами и знал, какие разрушения они способны вызвать в неисправном состоянии. В течение пяти минут после аварийной остановки происходят выбросы гиромагнитной энергии, которая словно таинственный полтергейст оживляет окружающие предметы. Никлин видел кабели, извивавшиеся словно змеи, плоскогубцы, соскакивавшие с верстака. Во всех этих случаях энергия высвобождалась моторами не больше кулака, а в эмиссионной камере моторы имели размеры пивного бочонка.

– С моторами все в порядке, – отрезал Хепворт. – Все дело в управляющих стержнях клапанов, я точно знаю, что и где искать.

– Но надо, по крайней мере, взглянуть на индикаторы… – Никлин посмотрел на расположенную рядом с дверью камеры приборную панель и осекся – все стрелки стояли на нулях.

– Кто-то перепутал предохранители, – решительно заявил Хепворт. – В любом случае, это ненужный хлам.

– Но ты же говорил Кори… Ты же говорил, что завершил все работы еще несколько недель назад! Что еще ты объявишь тут ненужным?

– Все основные системы в порядке!

Никлин в упор посмотрел на физика, и то, что он увидел в глазах Хепворта, испугало его.

– Флейшер была права, не так ли? Ты ничего не смыслишь в этом.

Хепворт неловко замахнулся и как-то замедленно ударил его. Никлин увернулся бы играючи, но его непривычные к малой гравитации ноги отказали. Кулак Хепворта воткнулся Джиму прямо в живот. Никлин опрокинулся на спину и врезался в стеллаж с инструментами. Испытывая боль скорее душевную, чем физическую, он ухватился за стеллаж, подтянулся и встал на ноги. Хепворт уже почти скрылся в глубине эмиссионной камеры.

– Скотт, я прошу прощения! Скотт! Пожалуйста, не надо!

Но голос Никлина потонул в донесшемся из камеры оглушительном шуме. Металл бился о металл с яростью, от которой закладывало уши и немел мозг. Лязг длился, быть может, секунд десять, и в какой-то момент среди металлического грохота Никлин уловил совсем иной звук. Какой-то ватный, мягкий – словно перемалывалось что-то отличное от металла. Механический бедлам достиг апогея, а затем стремительно стих. Никлин еще несколько секунд слышал тихое постукивание, а затем и оно прекратилось.

Окаменевший Никлин застыл на месте и тупо смотрел на предохранительный экран, не позволявший ему заглянуть внутрь эмиссионной камеры. Он понимал – гиромагнитные демоны вырвались на свободу, и попросту не осмеливался проникнуть в их логово до тех пор, пока они не утихнут. "Пять минут. Для надежности я отсчитаю пять минут".

Он включил секундомер на часах. "Не стоит уводить меня на неверный путь. Я не утверждаю, что старина Скотт мертв. Он молчит, это верно, но молчание вовсе не означает, что он погиб, отнюдь не означает. Наверное, спрятался где-нибудь и недоумевает, что могло случиться. Он, может быть, даже наложил в свои дурацкие мешковатые штаны и стыдится выйти наружу. Вот смех-то!”

Прошло почти две минуты, когда из-за экрана снова послышался лязг.

– Скотт? – прошептал Никлин. – Это ты, Скотт?

Как бы в ответ у него в кармане зашевелились отвертки и гаечные ключи, дергаясь и извиваясь, словно попавшие в неволю зверьки. Никлин тихо застонал. Неожиданно затрясся металлический стеллаж. Раздался беспорядочный звон инструментов, словно заиграл безумный оркестр. Страх постепенно отпускал Никлина – он понял, что гиромагнитные демоны в своей предсмертной агонии породили и выпустили сонм озорных кинетических бесенят.