Экстремист - Сергей Валяев

Посетили для начала квартиру. В отсутствии хозяйки. Стерильность, точно на солнце. Ни пальчика.

Долго ломали голову над тем, как же все-таки с н я т ь ладошку дамы? И придумали такую закавыку. Устроили на радость всем жильцам капитальный ремонт. Подобрали великолепную бригаду маляров. Двадцатилетних гренадеров. Красавцев. От одного вида коих весь женский коллектив дома от восьмиклассниц до восьмидесятилетних старушек млел от любвеобильных чувств, угощая солдатиков пирожками с котятами и ласково-личными прелестями.

История умалчивает, как красили стены маляры. Тем не менее покрас дошел и до квартиры гражданки Пестовой. И был среди солдатиков: всем малярам маляр — Степа Хренников. Писанный красавец из Вологды: глаза васильковы, уста алы, чуб льняной, броваст да понятно что… Фамилию свою полностью оправдывал тем, что прорастало в галифе, в смысле, шароварах маляра. Назовем это кисточкой, чтобы литераторы-землепашцы не догадались о чем речь. Хотя можно и сказать правду: он был прапрапрапраправнуком знаменитого Луки Мудищева. И ничем ему не уступал. И даже обставлял длиной. Это я все о кисточке, коею макают в ведра. Понятно, о каких ведрах речь?

Так вот была суббота. Алина Николаевна со своим меховым ведерком отдыхала в шелковом халатике с драконом на спине, когда явилась бригада маляров.

Вышитый умельцами Востока дракон был намного симпатичнее хозяйки, это правда, однако спецзадание есть спецзадание.

Вздрогнули маляры, да деваться некуда — надо. Надо красить стены. Хозяйка, конечно, поначалу устроила хай; солдатики повинились и хотели было уходить, не солоно хлебавши, да женское сердце, даже такой стервозы, оказалось не камень.

Капитан Пестова взяла управление бригадой в свои надежные руки. Через час случайно выяснилось, что она, офицер, и рядовой Хренников земляки вологодские. Алина Николаевна на малой родине давно не была, но прекрасно помнила и проспект Ленина, переименованный в Плеханова, и кинотеатр «Победа», и набережную с резными палисадничками, где многие волжанки с меховыми ведерками любили отдыхать.

Неизвестно, что повлияло на хрупкую тетку, то ли воспоминания о первой любви с Котей Гринбергом, сбежавшим в последствии от неё в государство Израиль, а ведь обещался, подлец, подвести под венец, то ли улыбка Степы Хренникова, то ли его кисточка, весьма заметная в шароварах. Неизвестно. Как говорится, все покрыто мраком.

Да факт остается фактом — операция «Маляр» вступила в решающую стадию. Не буду пересказывать подробности любви, транслируемые на Лубянку при гуманитарной помощи американского космического спутника-шпиона, поскольку наш обыватель не привык к подобным живописным актам. Скажу лишь одно: кисточку рядового офицер не выпускал из своих рук и прочих мест истосковавшегося организма все выходные. Плюс понедельник, как санитарный день.

Проще говоря, Степан Хренников, выполняя наставление командования, нагишом выпал из квартиры сексуальной маньячки, которая обмацала его, как марципан.

На лестничной клетке, охренев вконец от ожидания, находились специалисты, мигом снявшие с утомленного тела рядового все отпечатки неутомимой и любвеобильной бестии.

Кстати, самый лучший и верный слепок её ладошки случился именно с кисточки, находящейся в полной боевой готовности, как того требовала инструкция. Понятно, о какой кисточки речь?

Вот такой вот случился брех, благодаря которой наша акция имела счастливое продолжение.

Анна аккуратно приложила как бы ладонь капитана Пестовой к электронному сторожу; тот мало-мало покумекал, и через секунду вспыхнул зеленым огоньком — мол, ход свободен, господа офицеры.

Спецотдел G. представлял собой замкнутое, яйцеобразное, вполне свободное пространство, забитое компьютерными коробами. С пультом управления, похожим на космический. Должно, так выглядит НЛО — вид изнутри.

По времени наш ход был великолепен — вот что значит тщательная предварительная подготовка. Хакеры и примкнувший к ним ученый заняли места на пульте, и началось то, ради чего мы все собрались веселой компаний: добыча из недр Логической бомбы — ЛБ.

Я всегда с подозрением отношусь к операциям, проходящим без сучка и задоринки. Мы проникли в святая святых, как нож в масло. Лучше не сказать. И что же? Почему чувство беспокойства не покидало меня? Нервы? Какие быть могут нервы на девятикилометровой глубине? И тем не менее что-то мешало радоваться жизни. Что?

Я проверил (по связи) все подразделение, готовые к выносу ЛБ. Все было тики-так. Да, и какие могут быть ЧП в самые сладкие часы сна…

Стоп! Сон? Сон!.. Вот что не дает мне быть умиротворенным и спокойным. Плохо помню грезу о погибающей планете, но помню лейтмотив сновидения — п р е д а т е л ь с т в о. И что из этого следует? Кажется, на меня слишком давит толща земной коры, и я не в состоянии верно оценить сложившуюся ситуацию. Надо успокоиться и поразмышлять. Тем паче времени валом.

Допустим такую невероятную ситуацию — среди нас предатель. Здесь? А зачем? Бредово. Но предположим, что это так. И какую он преследует цель? Цель? Цель у нас одна — вырвать ЛБ.

Зачем ЛБ предполагаемому иуде? Вопрос второстепенный. Продать? Поменять? Подарить?.. Какая разница? Главное, ЛБ хотят упереть. А почему бы не подстраховаться? Я подобную ситуацию уже просчитывал. На своем компьютерном ящике, кой на плечах.

Думаю, генерал Орехов переживет несколько часов катарсиса. Заместо игры в «бомбу» поиграет в международную «сексораздевалочку» — эта игрушка, ботают, полезна для здоровья.

Безумие передавать достояние республики в незнакомые руки — это я про Е.Беня и его подразделение. У меня нет никаких доказательств их не лояльности, работают все хорошо и тем не менее. Береженого Бог бережет.

И, приняв такое простое решение, я немедленно успокоился. Как новый русский на кладбище. Прошу прощения за неуклюжую шутку. А все потому, что нервничаю. Нервы-нервы; если выберусь живым, буду лечиться электрическими разрядами. Или ледяными ваннами.

В душевных терзаниях часы мелькают, как века. Я приказал коллективу быть в готовности № 1 и, отвлекая внимания майора Беня какой-то чепухой, устремился к пульту управления, где колдовали мои хакеры.

На экране общего дисплея цвели невероятные дисгармонические всплески, состоящие из цифр, графиков, схем и проч.

Взломщики трудились в шесть рук — Ван Клиберн, который пианист, заплакал бы горькими слезами, глядючи на их потрясающую игру. На клавишах. И нервах публики.

Это я про себя. По-моему, в пещерном веке было куда попроще решать подобные проблемы.

— Как дела? — спросил я.

— Пока не родила, — находчиво отвечала Анна.

— А как скоро?

— Не мешай, а то зашибем младенца.

Намек я понял — и хотел уйти подышать свежей предрассветной атмосферой, да меня остановил напряженный голос ученого Гостюшева. У них, притомленных знаниями, свой взгляд на мир. Свое видение. Поначалу изобретают атомную чушку, способную разнести планету в куски, затем приходят в ужас от содеянного, предают себя анафеме и превращаются в фанатичных миротворцев и потенциальных пациентов известной клиники.

Я откликнулся на зов гения, и ученый задал мне вопрос — подозреваю ли я, какую гадость мы собираемся вынести из этого бункера?

— Догадываюсь, — ответил я.

А.Гостюшев занервничал — по его словам, я не представляю, какую чуму мы мечтаем подарить человечеству. Тот, кто будет владеть ЛБ, будет владеть миром.

— Так уж и миром? — не поверил я.

— Миром, — был тверд ученый.

Трудно вести разговоры с научной публикой. Она начинает нести такую околесицу — святых выноси.

Если дать перевод того, что в горячке наплел кометовец Гостюшев, то перспективы и вправду были чудные. А точнее, у того, кто обладал бы этой анафемной «Бомбой».

С её помощью легко поставить под свой контроль: все армии мира, все службы безопасности мира, все телефоны, почты, телеграфы, банки…

— Анатолий, и что из этого? — спросил я.

— Как что, Александр? — удивился ученый. — А если ЭТО поступит в недобросовестные руки?

— Это поступит в добросовестные руки, — пообещал я.

— Вы уверены, Саша?

— Да, Толя.

На этом наш конфиденциальный разговор был прекращен. Хакеры приступили к завершающему этапу. Я приказал майору Е.Беню проверить готовность своей группы, а сам уже был готов к приему продукции, как акушер-коновал в конюшне столичного ипподрома.

Пять-четыре-три-два-один!.. И через секунду уже держал компакт-диск, легкий, как перышко, тяжелый, как судьба…

В этом куске легированного железа хоронилась сила, разрушительнее всех атомных зарядов вместе взятых, созданные человечеством за все свое существование на воздушном нашем шарике.

Фантастика! Что на это можно сказать?