Время одиночек - Артем Каменистый

— Признаться честно — нет.

— Хорошо. Вот посмотрите — сравните количество дел по исчезнувшим мужчинам и по убитым. В каком, по-вашему, они соотношении?

— Если глаза меня не сильно обманывают, то на восемь или десять трупов вроде бы приходится один пропавший.

— Не обманывают — по моим подсчетам, на девятнадцать убитых приходится двое пропавших без вести. А теперь посмотрите на дела по женщинам. Каково здесь соотношение?

— Да вроде поровну.

— Тоже верно — на двадцать три убитых женщины приходится двадцать пропавших без вести. Вам разве не кажется это странным? Ведь один к десяти и один к одному — это существенная разница.

— Ну… с одной стороны, странно, но с другой… Женщин воруют для борделей, или, может, нурийцы их в свои горы и леса увозят, для сожительства. А мужчин кто воровать будет? Для сожительства — это вряд ли, здесь вам не Столица с ее постыдными нравами, для борделей… гм… для борделей обычно воруют мальчиков. Да и не сильно этот промысел распространен. Кроме того, рядом Хабрия, а там некров не гнобят — им там почет и уважение. Может, девушек им продают.

— Вы сами-то в это верите? Нурийцы, кстати, может, и разбойная нация, но у них нерушимые семейные ценности. У нурийца одна жена, и он ей верен до гроба. Изменит — свои же проклянут. Воровать девушек ему смысла нет — нурийца обычно женят еще в детском возрасте, заранее. Специально укрепляют выгодные семье кровные узы. Брать невесту со стороны они не будут, а наложницы им не нужны. Некры, конечно, вполне способны обеспечивать себя живым товаром и при желании могут здесь наладить свой промысел. Вот только я с их повадками знаком — им все равно, кого брать. Пол не имеет значения. Их организация не может создать такую диспропорцию. Насчет борделей… Смотрите, там на подоконнике дальнем — дела по пропавшим детям. И там все поровну — отношение убитых девочек к пропавшим равняется такому же по мальчикам. Ну мальчиков вообще-то чуток больше пропадает. Но это как раз понятно — мальчиков, как вы заметили, любят воровать в подпольные бордели. Кроме того, Хабрия рядом, там с радостью купят оскопленного ребенка. Ну так как?

— Должен признать, что-то в ваших рассуждениях есть… Но, может, такое соотношение не только здесь? Не мешало бы проверить.

— Дербитто, все давно проверено. Вот видите мой блокнот? Я, когда было свободное время, частенько так же зарывался в наш архив. Вот количество дел по годам — там все совсем не так. Нет, по детям соотношение практически один в один, а вот по юношам и девушкам — разница колоссальная. А вот здесь, на этой странице, выкладки моего коллеги, который тоже увлекается анализом. Он работает в префектуре Ногии, мы с ним обменивались своими данными. Ногия от Столицы не близко, но тем не менее тамошние показатели весьма близки к нашим. И одинаково далеки от местных.

— Господин Сеул, снимаю шляпу. Сдаюсь — вы и впрямь что-то нарыли. И не лень же вам было время на эти пыльные бумаги убивать.

— Дербитто, помнишь дело портовых чеканщиков?

— Мне ли его не помнить. Кажется, вы там особо отличились.

— Да. Три года мы рыли носом землю, пытаясь найти их мастерскую, — без толку. Первые зацепки тогда получил как раз я, просто анализируя архивные документы за эти годы.

— Странно… Я-то думал, что шайку сдал Косой Роник, когда его калеными клещами за яйца взяли в вашем подвале.

— Да, его показания привели к аресту верхушки, но ведь для начала надо было задержать того же Роника, и задержать с вескими уликами. Вот его брал как раз я, и я знал, чем его прижать потом на допросе. Вот такие бумаги как раз и помогли.

— Еще раз снимаю шляпу — я горд работой с таким дознавателем, как вы. И бесконечно горд, что вы мне так доверяете. До вас меня уже намеками приглашали в Братство, но согласился я лишь после вашего предложения. Уж это вам должно о многом говорить. Но тем не менее от этой макулатуры и впредь буду стараться держаться подальше — не мое это. Да и, по чести говоря, все дела раскрываются в итоге одинаково — если не взяли с поличным, то кто-то потом неминуемо выдаст. Другого я еще не видел.

— Ладно, Дербитто, давайте забудем о теории. Перейдем к практике — что будем делать? Вариантов я вижу два: первый — поднять дела еще за один год и сравнить статистику.

— О нет!

— Вот-вот. Кроме того, я там уж немного покопался — цифры вырисовываются аналогичные. Второй вариант — займемся делом, а не копанием в бумагах.

— Я — за второй вариант. — И?…

— Господин Сеул, вы вроде бы в нашем деле не новичок. Не знаю, но я бы на вашем месте выбрал несколько дел из последних — и копнул их посерьезнее. Местные дознаватели, разумеется, люди исключительно положительные, но, с другой стороны, при тех неблаговидных делах, что творятся в Тарибели, им точно дела нет до пропавших девиц.

— А как быть с главным нашим делом? Из-за которого мы сюда попали.

— Так ведь зацепок все равно пока никаких нет. А тут явная аналогия прослеживается — принцесса пропала там, где пропадают многие. Раскроем это дело — может, и до нее доберемся.

— Сожалею, Дербитто, но это единственная пропавшая принцесса.

— Да оно и понятно — не так уж их много, чтобы пропадали часто. Ну так что: выбираете дело подходящее или дальше пылью дышим?

— Дело.

ГЛАВА 15

«Клио» вновь потянулся влево, норовя подставить ветру борт. Тим даже с закрытыми глазами мог заметить маневр судна — дым от салотопки тут же накрывал рулевого. В таком смраде не подремлешь: будто скотомогильник перед носом сжигают. Крутанув рулевое колесо, вернул корабль на курс, жадно вдохнул глоток свежего морского воздуха.

Ох и вонючее же ремесло у китобоев.

Одно приятно: после перетопки ворвани котлы топили уже на нужды команды. Тим выпарил и простирал всю свою одежду, жестоко убив мириады вшей, и каждый день купался в горячей воде со щелоком. Насекомые достали его настолько, что он попросил Токса обрить себя налысо, что товарищ и сделал. Огарков после вытопки ворвани на «Клио» осталось достаточно, чтобы поддерживать огонь в салотопке неделями — сколько ни перетапливай это сырье, горючего жира в отходах остается все равно прилично. Одно неудобно: приходится мириться с жутко вонючим дымом и отложениями сажи. Даже паруса судна почернели.

«Клио» вновь рванулся влево, но Тим на корню пресек его самовольство. Правда, на этот раз руль пришлось крутануть подальше. Еще немного — и придется убрать часть парусов, иначе судно попросту не удержится на курсе, перестав слушаться руля.

Токе стоял рядом с юным товарищем, будто нахохлившийся грач — руки в бездонных карманах плаща, голова, скрытая под навощенным капюшоном, втянута в плечи. Вперед, будто клюв, выступает массивная трубка, ноздри Тима временами щекочет душистый аромат явно не табака — Токе любил иногда покурить всякую подозрительную гадость, причем не всегда безобидную.