Яд Минувшего. Часть 1 - Вера Камша

— Это был не я, — глупо пробормотал Чарльз, — не я и не Ансел… Кто это был?

— Полагаю, наемники все того же Ракана, — жестко ухмыльнулся Лионель. — Благородный принц не желал платить по счетам, а может, ему было нечем, и он избавился от кредиторов. Весьма разумно.

— Это предательство. — Голова кружится, но от чего: от новостей или от вина? — Ракан предает даже своих. Вы не можете одобрять предательство!

— Одобрять не могу, но иногда без него не обойтись. — Лионель приподнял бокал. — Вас, к примеру, я предать могу, имейте это в виду. Вас, но не Талиг.

— А Первого маршала? — Зачем он спросил? Его дело — исполнять приказы, а не набиваться на разговоры.

— Алву? — Савиньяк усмехнулся. — Нет, Алву я не предам, точно так же как он не предаст меня. В случае необходимости один пожертвует другим, только и всего.

— И чем это отличается от предательства? — Лионель был омерзительно прав, Чарльз понимал это и все равно спорил, не мог не спорить.

— Предательство для предаваемого всегда является неожиданностью и неприятностью, — маршал Севера больше не улыбался, — а мы знаем, чего ждать друг от друга. Если потребуется поджечь фитиль, ни меня, ни Алву не остановит то, что другой привязан к пороховой бочке.

Эти двое не жалеют никого и в первую очередь себя. Ворон имел право говорить так, как он говорил в Октавианскую ночь. Он доказал это у эшафота. Выстрелить в предателя и выскочить в окно… Прорубиться сквозь целый полк и положить шпагу…

— У вас странный взгляд, Давенпорт, о чем вы задумались?

— Вы напомнили мне о господине Первом маршале.

— Да, мы похожи, — подтвердил Лионель. — Только Алва первый, а я — второй. Если будет нужно, я стану первым, но я этого не хочу. Там, где я положу пятерых солдат, Ворон обойдется тремя. Он нужнее.

3

У святого Адриана был вид заправского вояки и сердцееда. Такой мог сбежать с чужой женой и прорубиться сквозь полчища варваров, но податься в клирики? Что с ним случилось? Раскаялся? Увидел чудо и уверовал? Или Чезаре бросил очередной вызов судьбе и анаксу?

Темноглазый красавец с алым львом на груди второе тысячелетие хранил свою тайну. Адриан ворвался к Эсперадору с мечом и положил его к ногам святого отца. Раскаявшийся распутник, он прожил без малого две сотни лет и исчез ясной осенней ночью, оставив россыпь серебряных звезд и неоконченный трактат, по слухам, едва не расколовший молодую церковь.

— Это не каноническое изображение. — Кардинал Левий закончил колдовать над очередной порцией шадди и с довольным видом разливал дело рук своих по чашкам. — Собственно говоря, это вообще не икона, а копия с прижизненного портрета. Диамни Коро изобразил Чезаре сразу после возвращения. Кстати, вы знаете, зачем он вернулся?

— Ему было видение, — шадди обещал ясную голову и бессонную ночь, — по крайней мере, так меня учили.

— Чезаре Марикьяре примчался в Гальтару и полез в катакомбы, потому что не верил в виновность своего друга Ринальди Ракана. — Тонкие ноздри Левия вбирали горьковатый аромат. — Слишком много корицы, прошу меня извинить…

— Ваше Высокопреосвященство, — кардинал не хочет отвечать, но Первому маршалу нужен ответ, причем немедленно, — вы поможете моей сестре или… мне придется рассчитывать на себя?

— Разумеется, Катарина Оллар получит убежище. — Левий казался несколько раздосадованным. — Но, между нами, ваша кузина могла обойтись без посредников.

— Она не видела вас в Багерлее, — напомнил Эпинэ. — И потом, как бы она до вас добралась?

— Не слишком крепко? — Левий обещал помочь, и Левий поможет, но говорить о Катари он не расположен. — Я забыл спросить вас о самочувствии.

— Все в порядке, — не стал вдаваться в подробности Робер, — я здоров.

— А выглядите неважно. Даже не знаю, огорчать вас или подождать, пока это сделают другие.

— Предпочту огорчение из ваших рук. — Эпинэ поставил чашку на стол. — Его, по крайней мере, можно запить шадди.

— Извольте. Да будет вам известно, что Ее Высочество нас покинула.

— В… в каком смысле покинула? — Он думал о Мэллит, об Удо, о Рокэ, о ком угодно, но не о Матильде.

— В обычном. — Голос клирика звучал ровно, но Левий был расстроен. — Села на любимого коня и исчезла. Вместе с доезжачим и виконтом Темплтоном.

Значит, уже уехала… «Храни тебя хоть Создатель, хоть Леворукий, только живи. Матильда». Это тебя храни… Будь счастлива со своим Лаци, пей касеру, прыгай через огонь и забывай, забывай, забывай… Ты сможешь забыть, ты не убивала.

— Вы увидели призрак, — участливо осведомился кардинал, — или только собираетесь?

Если гоганы правы, Матильда и Дуглас уцелеют, им не придется платить по чужим счетам.

— Я получил от принцессы письмо, — выдавил из себя Робер, — очень странное.

— Принцесса не могла писать открыто, — зло улыбнулся кардинал, — и у нее не было возможности прогуляться с вами по парку. Между прочим, Ее Высочество просила меня позаботиться о вас, хотя вы сами о ком угодно позаботитесь, одна Дора чего стоит. Не ожидал от вас такой решительности.

— Я сам от себя не ожидал, — пробормотал Робер.

— Вот как? — Левий впервые за сегодняшний день поправил своего голубя. — Знаете ли вы, что гайифский посол никоим образом не был удивлен вашими действиями? Надо полагать, его вы поразили раньше.

— Посол мне льстит. — А ведь гайифец и впрямь держится иначе, чем в начале их знакомства. — Ваше Высокопреосвященство, как вы относитесь к нарушенным клятвам?

Кардинал поставил чашку:

— Вы собираетесь последовать примеру Ее Высочества?

— Нет, — покачал головой Эпинэ, — не сейчас… Я слышал, что есть клятвы, которые стережет не честь, а смерть.

— Есть народы, которые верят в подобное. — Плечи клирика обмякли, он ожидал разговора об измене, а не о суевериях. — Бергеры, гоганы, хол-тийцы… Вам, видимо, сказали о смертных клятвах в Сагранне?

— Адгемар погиб. — Эпинэ торопливо глотнул шадди, прячась за сладкую горечь и мертвого казара. Его Высокопреосвященство поправил сбившуюся скатерть.

— Я слышал о том, как вас оправдала пуля. Окажись пистолет в другой руке, я б задумался, но Рокэ Алва стреляет без промаха. Вы ему что-то обещали, не так ли?

Не тогда и не ему, а себе, но поклясться легче, чем сдержать клятву.

— Ваше Преосвященство, куда уехала Матильда?

— Домой, — медленно проговорил кардинал, — но Его Величеству знать об этом не обязательно.

Альдо догадается, но что он предпримет? Закроет глаза или пошлет погоню? И, во имя Астрапа, что с Удо?!