Наследники земли - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утром путнику пришлось уплатить за проход по береговой дороге, он снова ругал себя, что не прихватил никакой еды; желудок рычал. Уго попросил немного хлеба у крестьян, шедших ему навстречу. Щедрые люди дали ему хороший ломоть бобового каравая. Парень запил угощение студеной водой, а на прощание один из крестьян одарил его свежим яйцом из корзины, в которой таких лежало несколько дюжин. Поблагодарив, Уго остановился посреди дороги, надломил скорлупу, задрал голову и выпил все до капли. И только потом выдохнул. Да он сейчас бы умял и целую дюжину!
Уго направился прямиком к дому бондаря, на окраину Сиджеса. Место выглядело так, как он его запомнил с прошлого раза: мастерская и дом на отшибе. Может быть, добавилось еще какое-то строение… или нет. Стоящие у дверей бочки и сейчас объясняли смысл рабочего шума, доносившегося изнутри.
– Отец!
Уго одним прыжком перескочил через изгородь, отделявшую соседний огород. Он не увидел подмастерья, который несколько лет назад пытался предупредить его о скверном характере своего мастера. Мальчик, который теперь ходил в помощниках, был, очевидно, одним из сыновей бондаря; самого Феррана Уго сильно желал застать постаревшим и сгорбленным, а не прежним громилой. Да так ли уж он постарел? В бороде проглядывала седина, и Уго уже поверил в свою удачу – но в этот самый момент Ферран поднял здоровенную бочку с такой легкостью, как будто это стул или деревянный чурбак. Уго съежился и прижался спиной к стене. Огляделся по сторонам: никого. Услышал, как Ферран на чем свет костерит своего сына. И всполошился: а вдруг матушка просто не выжила рядом с таким животным? На спине и ладонях выступил холодный пот.
– Послушайте! – Это был его голос. Уго с изумлением обнаружил, что стоит на виду, посреди улицы. Отец и сын смотрели на чужака с растерянным видом, но чем ближе подходил бондарь, тем решительнее он становился. – Вы меня, наверно, не помните. Я сын Антонины. Антонии, вашей жены, – поправился он.
Но бондарь его помнил:
– Явился за очередной трепкой?
Уго попятился.
– Ну зачем вам меня бить? – залопотал он.
При приближении здоровяка у Уго вылетело из головы все, что он собирался сказать.
Он отступил еще на шаг. А что, если матушка умерла? Только представив, что это может оказаться правдой, Уго накинулся на Феррана. Он закричал, толкнул великана плечом в грудь, оба покатились по земле. Да, бондарь был силен, но ему недоставало юношеской ловкости. Уго вспомнился урок, который он усвоил много лет назад, когда вступил с Лысым Псом в схватку за свои абарки: увертливость и хорошее снаряжение – вот что спасло барселонскую галеру от алжирского корсара. Уго, как кот, подскочил с земли. Ударом ноги сумел избавиться от неуклюжей попытки Феррана схватить его. Снаряжение, снаряжение, снаряжение – вот чего ему недоставало. Уго кинулся к мастерской, с легкостью увернулся от мальчишки, который преграждал ему дорогу, внутри огляделся и двумя руками схватил тяжелую кувалду на длинной рукояти. Парень взмахнул своим трофеем: он не должен позволить бондарю подыскать себе какое-нибудь оружие.
– Я хочу повидаться с матушкой! – потребовал Уго, раскачиваясь из стороны в сторону, готовый обрушить кувалду на отчима.
Ферран искал способ к нему подступиться. Сын его тоже попытался напасть – кувалда чиркнула мальчишку по голове.
– Стоять, Хосе! – приказал отец. – Он только мой! Ну а ты – пошел ты в жопу! – Бондарь сделал шаг назад. – Твоя мать – шлюха, ее весь Сиджес дерет. Ступай искать ее в бордель.
Уго взмахнул кувалдой и шагнул вперед, но предательская улыбка на лице Феррана заставила его вернуться на место: от мастерской ему отходить нельзя. Несколько секунд мужчины простояли, сохраняя ту же дистанцию. А потом Уго с размаху жахнул по клепкам, предназначенным для новой бочки. Древесина разлетелась в щепки.
– Сукин сын!
Сломанные плашки разозлили бондаря больше, чем если бы он сам получил кувалдой в грудь.
– Мне нужна матушка! – потребовал юноша, а потом заметил, что они уже не одни.
Уго взглянул на лестницу, ведущую на второй этаж; краем глаза он продолжал следить и за Ферраном. Женщину наверху он не узнал: черные одежды свисали с плеч, волосы растрепались, лицо изможденное.
– Матушка?
Парень уловил движение противника и снова поднял кувалду. Он не ошибся: Ферран попробовал сократить расстояние, но снова был вынужден отступить.
– Матушка? – повторил Уго со слезами на глазах.
Бондарь опять продвинулся вперед. Уго опять махнул кувалдой. Он не мог даже посмотреть на свою мать!
– В конце концов я тебя поймаю. И тогда – убью, – пригрозил Ферран.
– Ты его не убьешь.
Голос прозвучал как стон. К удивлению бондаря, эти слова произнесла его жена. Прихрамывая, Антонина подошла к сыну.
– Тогда я убью тебя!
– Ну давай, – смело ответила женщина. – Кто тогда будет заботиться о твоих детях, дурачина? – Слова давались ей с трудом. Антонине пришлось глотнуть побольше воздуха, прежде чем продолжать. – Ты стар и беден, потому что тратишь заработанное на девок и выпивку. Тебе нечего предложить новой жене, помимо кучи голодной ребятни… дурного нрава… выволочек… и пьянок.
Ферран побагровел:
– Я тебя убью.
– Убей, – все так же бесстрашно отозвалась Антонина. А потом посмотрела на Уго и улыбнулась. Парень старался не обращать внимания, что во рту у матушки не хватает зубов. – Сынок, что ты здесь делаешь?
Уго снова взмахнул кувалдой. Бондарь снова отступил.
Женщина подошла к костру, служившему для разогрева бочарных досок. Выхватила горящую головню и встала рядом с сыном, напротив пыхтящего Феррана.
– Если ты еще раз попытаешься, я подожгу мастерскую, – пригрозила она. Одного движения Антонины, поднесшей головешку к куче стружек, хватило, чтобы Ферран отчаянно замахал руками. – Отойди еще дальше! – Великан повиновался. Антонина растянула губы в улыбке и вздохнула полной грудью. – Уго, я ничего о тебе не знала, но я чувствовала, что
