Собака снова человек! - Сергей Платов

Ну нет, ребята, это вообще ни в какие ворота не лезет! Я не привык проигрывать в борьбе с врагами и впредь также предпочитаю такой дурной привычки не иметь. Если я не придумаю в ближайшее время хоть что-нибудь, моя кормилица погибнет. Мало того, тогда жизнь моей невесты, да и моя будет под очень большим вопросом. И если к своей собачьей судьбе я отношусь спокойно, то за Селистену… Да если хоть один волос упадет с рыжей головы моей любимой… Стоп! А Селистена у нас почему не сказала своего веского, рыжего слова?

— Ты него стоишь? — завопил я в ее голове.

— Скажи, Дарюша, это всё? — трагическим голосом молвила моя избранница.

Ох, как же хочется ее разочек кусануть, чтоб не задавала дурацких вопросов.

— Будет всё, если ты не сделаешь что-нибудь!

— Что я могу? — протянула боярышня. — Они же вон какие… ведьмы, одним словом.

Надо немедленно придумать что-нибудь очень серьезное, чтобы вывести из оцепенения мою невесту. О, придумал, буду бить в самое больное место. Надеюсь, потом смогу ей объяснять, что просто пошутил?

Если нет, то меня ждет участь этого здоровяка в лаптях, который уже повалился на пол.

— Всё, я передумал на тебе жениться.

— Что?! — взревела мелкая и впервые после того, как я снял с нее заклинание, зашевелилась. Это было просто необходимо ей, чтобы упереть кулачки в тощие бочка.

Что ж, дело пошло, надо не останавливаться на достигнутом.

— А что слышала! Зачем мне нужна такая мямля, которая будет стоять руки в боки, когда на ее глазах лишают жизни кормилицу будущего мужа! Конечно, свекровь у тебя ведьма, тут возразить нечего, но это еще не повод, чтобы вот так, чужими руками с ней расправиться! Вот я ради твоего папаши (чтоб он был здоров, старый ходок) своей жизни не пожалел, бросился его спасать. А ты?!

Всё, пожалуй, хватит, а то вместо Сантаны она пришибет меня, а это будет явным перебором в нашей истории.

— Ничего подобного! — заорала Селистена. — Это я отказываюсь выходить за тебя замуж! Ты наглый, дерзкий, безответственный тип! И я сама всем объявлю, что наша свадьба отменяется, как только спасу твою кормилицу. Она же не виновата, что воспитала такого проходимца!

Примерно это я и рассчитывал услышать. Ага, так я тебе и дал отменить нашу свадьбу, держи карман шире! Нет, красотка, против судьбы не попрешь, и тебе в мужья достанется этот самый наглый, дерзкий, безответственный тип, то есть я. Потому что именно таким ты меня и любишь.

Селистена в гневе — это зрелище не для слабонервных. По мне, лучше встретиться на узенькой дорожке с парочкой горных спиногрызов (не путать с луговыми!), чем с моей остроносенькой боярышней в гневе.

Рыжая, сбросив оцепенение и уже трезво оценив ситуацию, взяла мой посох и, поигрывая им, словно простой палкой, неторопливо направилась к Сантане. Та в свою очередь уж очень была занята предвкушением своей победы, чтобы отвлекаться на маленького, конопатого, рыжего человечка за спиной. И, как оказалось, зря… Этот самый человечек — невеста колдуна, а это уже серьезно!

В какой-то момент я засомневался, что именно предпримет боярышня, ведь мой посох в руках обычного человека не больше чем простая дубина. Но тут внимательно посмотрел на лицо моей избранницы, полное решимости, и мысленно застонал от предстоящего кощунства.

Это же посох! В нем скрыта сила, способная вызывать бури, ураганы, менять русла рек, резать камень, словно масло! А она решила использовать его как простую кедровую палку с серебряным набалдашником. Какой кошмар!

Хотя, положа лапу на сердце, признаю, что именно в качестве палки Селистена использовала мой посох весьма продуктивно. Она перехватила его поудобнее, подошла к нашей обидчице сзади и огрела ее по спине что есть силы.

Вопль, который издала Сантана, сразу заставил меня простить Селистену за неуставное использование колдовской техники. Всегда приятно послушать, как вопит поверженный враг.

Сантана, то ли от неожиданности, то ли сраженная непрофессиональным поведением нападающего, даже не попыталась применить к ней ни одного заклинания, а только закрывалась руками от разящего ее посоха.

А посох разил и разил, серебряная голова собаки опускалась и опускалась на спину, руки, ноги, голову княгини с неизменной частотой и напором.

На лице Селистены не было и намека на страх веред ведьмой, ей было абсолютно всё равно, что при плохом раскладе она может закончить свою жизнь в виде очаровательной рыжей лягушки на дальнем болоте. Именно поэтому слова, с которыми моя ненаглядная творила свою законную женскую месть, были самыми что ни на есть простыми и чисто женскими:

— Это тебе за Кипеж-град! Это за всех обманутых тобою мужчин! Это за батюшку! Это за Шарика! Это за Матрену! Это за Даромира! Это за расстроенную свадьбу!

Причем последняя фраза звучала не в пример чаще остальных. Надо будет после битвы обязательно попросить у нее прощения и заодно попросить выйти за меня замуж, а то нехорошо обманывать молоденьких девушек.

Едва мой посох опустился на голову княгини, и бородач, и душившая его красна девица испарились, словно их и не было. Пока мелкая, но решительная боярышня таким не очень интеллигентным способом обрабатывала Сантану, моя бабанька изо всех сил старалась прийти в себя. Словно рыба, выброшенная на берег, она хватала воздух ртом и пыталась подняться. Наконец ей это удалось.

Первым делом, лишь только она перевела дух, бабанька сняла с меня чары. С тех пор как она здесь появилась, она не раз пыталась это сделать (я это чувствовал), но — увы. Ну а теперь, пока Сантана занята спасением свого кукольного личика от праведного рыжего гнева, я получил возможность двигаться.

Торопиться и пороть горячку я не стал: в деле мести спешка ни к чему. Я потянулся, чтобы вернуть затекшим мышцам былую гибкость, и посмотрел на верещащую княгиню взглядом проголодавшегося людоеда. Это ничего, что в мое меню не входят паленые Сантаны, будем считать, чго я занялся заготовками на зиму.

Щелчок, и туда, где мгновение назад находилась княгиня, ударила молния. Каюсь, я немного погорячился с силой заклинания (уж больно лапы чесались), и струганая дубовая половая доска превратилась в горку дымящейся щепы. Надо бы поосторожнее быть, как-никак семейное имущество.

Сантана, чудом ускользнувшая от моего разящего гнева, вскинула на меня свои зеленые глаза и всё поняла правильно. Да, я не собирался повторять предыдущие ошибки и оставлять ее «на закуску». Я собирался потребить ее прямо сейчас, в качестве главного блюда.

Именно эта проницательность ее и спасла. Действительно, после изматывающей схватки с Серафимой у нее не было ни единого шанса уцелеть в битве со мной. И поэтому, вместо того чтобы принять бой и соответственно пасть в нем смертью храбрых, она предпочла банально остаться в живых и сбежать.

Но ведьма не была бы ведьмой, если бы ушла просто так. И в тот момент, когда я уже было пустил в ход очередное заклинание, она вдруг сама что-то пробормотала, и в сторону Селистены метнулось сизое облачко. Не теряя ни мгновения, княжна обернулась в хищную куницу и в один прыжок оказалась на широком подоконнике.

Выбор в общем-то у меня был очень даже невелик: или шарахнуть по всей строгости военного времени по этой пушистой пакости, или спасать свою конопатую судьбу. Надо ли говорить, что я выбрал второе.

Сама боярышня даже не подозревала, какая опасность ей грозит. Убедившись, что я очнулся, она тут же охотно уступила мне почетное место победителя ведьмы, бросилась к Серафиме (заметьте, не ко мне!) и просто не видела, что происходит за ее спиной.

Вместо боевого колдовства я пустил в ход защитное и попытался нейтрализовать происки Сантаны. В тот момент, когда куница прыгнула из окна на ветку стоящей у дома сосны, в горнице раздался оглушительный взрыв. Судя по всему, это сработала моя защита, которая разнесла прощальный привет княгини вдребезги.

Вдруг мне показалось, что вслед за преображенной княгиней метнулась тень, но разобрать, что это или кто это был, я не успел. К тому же и у меня самого проблем было выше крыши. Стонала Серафима, визжала Селистена, мычала Матрена, а я метался между ними троими, пытаясь помочь всем сразу. Наконец осознав, что это невозможно, я бросился к боярышне.

— Ты как? Что болит? Задело, да? — засыпал я вопросами солнечную.

Вместо ответа она вдруг замолчала, хищно улыбнулась и отвесила мне пощечину. Вообще-то было совсем не больно, она скорее отбила свою ручонку, но я посчитал своим долгом возмутиться. Я ее спасаю, по ее милости врага упустил, а она рукоприкладством занимается. Хорошо еще, что у Золотухи голова крепкая и синяки под шерстью не видны, а то пришлось бы холодные компрессы ставить.

— За что?! — потирая лапой ушибленную щеку, выразил я свое негодование.