Охота на скунса - Елена Милкова

– Тем не менее это необходимо. И то, что ребенок – другой человек, нужно понимать сразу.

– Что же, в младенчестве их на улицу выкидывать и пускай сами по себе живут?

– Выкидывать никого не надо, конечно, но и заменять мысли ребенка своими собственными тоже не стоит.

– Заменишь их, когда об этих мыслях уже понятия никакого не имеешь. А как вы думаете, Савва Тимофеевич, это нормально, ну вот то, что у Петруши с этой… Дианой?

– Обычная хорошая девушка, даже очень хорошая.

– А вы откуда знаете?

– Случайно, – виновато пожал плечами Савва. – Но поверьте, у Петра прекрасная интуиция. А как говорил еще Эммануил Кант, знание состоит из мысли и интуиции. Так что даже великие считали, что без интуиции нет истинного знания, оно не может быть построено только на чистом разуме. А у Петра с этим в порядке, он у вас далеко пойдет.

– Это вы меня утешаете, – улыбнулась Ольга.

– Ничуть, – сказал Савва. – Я уже говорил и снова повторю, Ольга Васильевна, у вас совершенно замечательные дети.

Петербургские папуасы

В Петербурге и в наши дни живут семьи, носящие знаменитые фамилии. Толстые, например, или Семеновы-Тяньшанские, Миклухо-Маклаи. Большинство из них – это люди весьма уважаемые в городе, и не только потому, что они являются прямыми потомками своих великих предков. Однако, как известно, у Миклухо-Маклая прямые потомки всегда жили в Австралии. Там он когда-то женился на юной красавице и продлил нить своего рода. Однако петербургские родственники были и у него. Им в наследство и остался знаменитый папуас с луком. Всего таких папуасов из Новой Гвинеи Миклухо-Маклай вывез трех. Недоброжелатели распускали слухи, что одичавший ученый заманил их перед отплытием живьем на корабль, а уж там содрал с них шкуру и сделал чучела. На самом деле все было, конечно, иначе. По древнему, теперь уже ушедшему в прошлое обычаю, папуасы сами сдирали кожу со своих пленных врагов и, употребив мясо в пищу, внешнюю телесную оболочку набивали высушенной трухой, закрепляли в руках лук с натянутой стрелой и устанавливали на границе селения. Теперь эти плененные, а потом переваренные в желудках враги становились опасной и темной силой – вражеские сородичи боялись их намного больше, чем живых воинов.

Одного из доставленных папуасов Миклухо-Маклай подарил Императорскому географическому обществу. Он и до сих пор является главной ценностью Музея этнографии. Причем однажды во время блокады этот папуас выстрелил из своего лука. Где-то недалеко упала бомба, здание содрогнулось, стрела сорвалась и с бешеной силой врубилась в стену. Зато второй папуас куда-то исчез именно в годы блокады. По слухам, его попросту сожрали изголодавшиеся крысы, которые в страшные голодные месяцы стаями носились по Ленинграду. А третий, в боевых татуировках, в короне из цветных перьев и в диковинной юбке, так и стоял в квартире у родственников на том месте, куда его водрузил знаменитый путешественник. Чучела всех трех папуасов подарил ему вождь дружественного племени, а ученый, за неимением денег на покупку других даров, вручал их по возвращении самым дорогим помощникам.

Папуаса, обосновавшегося в петербургской квартире, несколько раз пытались приобрести зарубежные музеи, но родственники всегда отказывались – они как святыню передавали дорогую диковинку из поколения в поколение.

Так длилось до тех пор, пока один из потомков не устремился несколько лет назад в бизнес. Взяв громадную ССУДУ в фирме, которая принадлежала Борису Бельды с Беневоленским, он сгорел в пламени дефолта.

В результате старинная петербургская квартира вместе со всем содержимым перешла к Борису Бельды. Там было еще одно чучело – могучей белой медведицы. Они прежде так и стояли, глядя друг на друга, и папуас много десятилетий готовился пустить свою стрелу в зверя, которого при жизни встретить не мог. Медведя Борис Бельды подарил приятелю, открывавшему знаменитый ресторан в центре города, а папуаса, натягивавшего свой лук, привез Беневоленскому на сорокапятилетие. И даже прочитал вирши собственного сочинения:

Мой верный неразлучный друг!

Пускай хранит покой твой лук!

Удачу в бизнесе для каждого из нас

Пускай приносит этот папуас!

С тех пор папуас стоял в петербургском офисе Беневоленского, в его кабинете.

Беневоленский спустился из квартиры в офис в восемь утра. Он плохо спал в эту ночь, в голове ощущалась несильная, но тупая боль. Прежде он разгонял ее крепким кофе. Но теперь для воспаленного желудка кофе стал невозможен, и поэтому приходилось терпеть.

Новая смена службы безопасности как раз заступала на дневное дежурство. И даже Андрей Кириллович, который обычно приезжал к десяти, был на месте. Что-то его тревожило – это Беневоленский понял сразу.

– Неприятность случилась, – морщась, доложил Андрей Кириллович, когда они остались одни. И, как всегда" покосился на папуаса, стоявшего в углу справа позади шефа.

– Опять Скунса упустили?

Способность этого самого Скунса внезапно оказываться рядом в самых неожиданных местах и так же внезапно уходить от наблюдения уже становилась утомительной.

– Другое, – Андрей Кириллович продолжал морщиться. – Вечером вам пакет доставили с нарочным. Дежурил Алексей. Он и принял. А потом – что на него нашло? – отлучился. Божится, что отсутствовал не больше сорока минут. Еще в офисе работал мальчик, студент. Его взяли сделать новые сайты.

– И что? – нетерпеливо спросил Беневоленский, уже предчувствуя какую-нибудь гадость.

– Пакет кто-то вскрыл, а потом заклеил.

– Сам Алексей?

– Это исключено. Он меня и вызвал.

– Значит, студент?

– Значит.

– Студент где? Вызовите его немедленно.

– Уже вызвал. Уехал в институт.

– Что так рано?

– Нулевая лекция.

– Ладно, давайте пакет. Я посмотрю, что в нем. Может, мура какая-нибудь. Алексея лишите премии. Пусть радуется, что не уволен. Со студентом придется разбираться, Андрей Кириллович. Давайте пакет.

Счастливая встреча в виртуальном пространстве

Диана, она же Даша, молчала почти полторы недели. Мелкая неполадка в компьютере выросла в большую, поскольку устранить ее пытались сначала сама Даша, потом ее папа и, наконец, откуда-то взявшийся народный умелец дядя Витя Логинов. Кончилось это тем, что одна программа за другой начали отказывать, затем вылетели «Винды», и, наконец, компьютер отказался загружаться даже со специальной загрузочной дискеты. Стало ясно, что не миновать везти машину к настоящим компьютерщикам. Тогда родители резонно решили, что подошло время модернизировать старика. Собственно говоря, сделать это было давно пора, да все как-то повода не находилось. Так что компьютер вернулся домой с увеличенной оперативной памятью, новым жестким диском и значительно более быстрым модемом. В результате скорость работы значительно возросла, объем памяти увеличился, a Windows-95 была заменена на куда более приятную Windows-98. Единственное, что тревожило Дашу, не пропал ли за это время Петр.

Она так волновалась, что когда села за компьютер и впервые после долгого перерыва вышла в свой почтовый ящик, то настолько занервничала, что у нее вспотели ладони, а замысловатый пароль отчего-то никак не хотел вспоминаться.

– Что-то сегодня «мышь» потная, – недовольно сморщила нос Даша. – Волнуется, бедняга, давно не работала.

Самоирония помогла, и Даша немного успокоилась. И вот на экране появился заветный почтовый ящик «Диана» . Даша назвала себя так в честь очень красивой и столь же несчастной принцессы, тем более что ее имя начиналось на ту же букву.

Как выяснилось сразу же, Петр не пропал, более того, письма из почтового ящика пришлось скачивать чуть ли не час, а следующие часа два Даша взахлеб читала послания. Сквозь прозу и поэзию явно проступали чувства, хотя Петр старался спрятать их за нарочитым юмористическим стилем. Он был огорчен, обеспокоен, взволнован ее молчанием. Даше даже показалось, что в какой-то момент он почти впал в отчаяние. Она засмеялась от радости: он был искренне, непритворно огорчен, – но тут же испугалась: не обиделся бы он на ее долгое молчание.

В ответ Даша написала длиннющее письмо с подробным красочным рассказом о компьютерной эпопее. К письму был приложен восстановленный после долгих и кропотливых трудов текст старинной вещи БГ «Ушла “Аббатская дорога”». Текст был, как и все остальные, напечатан на допотопной пишущей машинке, у которой буквы не только отказывались идти ровно одна за одной, они еще получались с разным нажимом. Бумага столь обветшала от времени и плохого хранения, что прочитать весь текст представлялось практически невозможным. Даша потратила на эту архивную работу не один день. И вот что вышло:

Ушла «Аббатская дорога»,

Ушли «Орбита» и «Сайгон».