Охота на скунса - Елена Милкова

– Но, насколько я знаю, это не только источник информации, но и способ связи между людьми?

– Ну да, можно и письма писать, и общаться в реальном времени, то есть почти вот как мы с вами сейчас сидим и разговариваем.

– И секс по Интернету, – добавила Ольга. – Все остальное старо.

– Ну, Ольга Васильевна, сексом можно и по телефону заниматься и, я думаю, даже по почте. Но меня совсем другое интересует, – сказал Савва. – Что заставляет людей вступать в общение по Интернету, а не встречаться с человеком лично? Ну, понятно, если он живет на Новой Гвинее, но если он здесь, с тобой в одном городе? Почему люди предпочитают общаться через компьютер?

– Не знаю, – Петр задумчиво отхлебнул чаю. – Это как-то проще. Вернее, вот так: как начал с человеком общаться, так же и продолжаешь. Трудно перейти на какую-то принципиально другую ступень общения, барьер какой-то перейти, что ли. Так ты сидишь у себя дома, и она даже голоса твоего не слышит, даже не знает, как ты смеешься. А тут взять и выйти к ней таким, какой ты есть. Перед экраном компьютера чувствуешь себя очень комфортно, потому что неважно" как ты сегодня выглядишь, как одет, причесался или нет. Личная беседа – это совсем другое. А вдруг ты ей не понравишься? Или вдруг она тебе не понравится?

– По крайней мере все станет ясно, – сказала Ольга.

– Нет, – возразил Петр. – Тогда пропадут та дружба и те отношения, которые уже сложились.

– Насколько я понимаю, они пропадут при любом исходе, – подал голос Савва. – Если вы друг другу понравитесь лично, то вряд ли будете продолжать общаться через компьютер, по крайней мере так интенсивно, как сейчас.

– Ну да, но если мы друг другу не понравимся, это будет конец.

– Послушай, Петруша, – сказала Ольга, – но ведь эти компьютерные отношения – какой-то эрзац, подмена! И к тому же они не вечны! Рано или поздно это кончится.

– Совсем не обязательно! – горячо возразил Петр. – Вот лейтенант Шмидт, как известно, сорок лет писал письма какой-то даме, которую видел в поезде минут сорок. Говорят, это пример большой любви. Я согласен. Только это пример виртуального общения, виртуальной любви. Просто компьютеров тогда не было. Эта история что доказывает? Что у отдельных людей всегда было стремление к неличному общению. Такие люди сначала использовали бумажные письма, потом начались телефонные романы. А если бы лейтенант Шмидт мог встречаться с этой дамой каждый день, еще не факт, что они бы сорок лет оставались друзьями. И любви быстро пришел бы конец.

– В вашем рассуждении несомненно что-то есть, – кивнул Савва. – Но вы то не лейтенант Шмидт и даже не его сын. Основой вашего нежелания лично встретиться с этой девушкой является неуверенность в себе и сильный страх, что вы ей не понравитесь, и страх послабее, что она не понравится вам. А это, я должен сказать, не самое лучшее из чувств. Очень много плохого люди делают из страха. Знаете, что сказал президент Рузвельт, когда решил вытягивать Америку из Великой депрессии: «Единственно, чего мы должны бояться, – это самого чувства страха».

– Да уж, – Петр снова почесал голову.

– Вот и не надо бояться. А то что получается: компьютер сломался – вот и вся любовь!

– И что же, тебе так никогда и не хотелось с ней встретиться? – удивилась Ольга. – Страх точно до добра не доводит – сколько компьютерного времени напрасно извели! Перешли бы на телефон, что ли!

– Ой, мама! – Петр начал сердиться. Вот так с этими взрослыми – вроде разговариваешь с ними нормально, а они как выдадут такую фишку, сразу видно – что ничегошеньки-то они не поняли.

– Хотя вот у меня тоже когда-то был друг по переписке, – вспомнила Ольга. – Он в другом городе жил и попросил меня прислать фотографию, так я ему нашу Римму Мальцеву послала, она у нас считалась первой красавицей.

– Да она и сейчас красавица.

– Ну вот именно. И я все боялась, а вдруг он приедет в Ленинград и начнет меня разыскивать, что же тогда будет! Это я к тому, что роман мой в письмах ничем не кончился.

– А чем он должен был кончиться? – спросил Петр.

– Не знаю, – пожала плечами Ольга. – Встретились бы, может быть, понравились друг другу… Он, судя по письмам, мальчик был неплохой и очень неглупый. Но эта дурацкая фотография все решила.

– Ну и слава Богу, а то был бы я сейчас не Певцов, а какой-нибудь Хабибуллин, – фыркнул Петр и добавил:

– Вот поэтому-то я никакой фотографии и не посылаю.

– Но подумай, ведь у тебя когда-нибудь появится и настоящая девушка – или так и будешь сидеть в своем виртуальном мире до седин?

– Ну… – заколебался Петр, – почему до седин?.. И почему другая девушка? Я таких, как Диана, не встречал. Что-то мне не кажется, что я скоро смогу встретить эту самую «настоящую».

– Еще чаю? – спросил Савва.

– Да, пожалуйста.

Наливая чай, Савва случайно дотронулся до ладони Петра. Прикосновение показалось даже болезненным, но в следующий миг Петр уже забыл о нем.

– Вот и получается, что до седин, – продолжала Ольга. – Другой такой нет, а эта пусть остается виртуальной. Поздравляю, будущий старый холостяк!

Петр задумался. А может быть, действительно стоило с ней встретиться, по телефону хотя бы поговорить. Ведь достаточно услышать голос человека, его интонации, смех, и ты уже о нем знаешь очень многое. Поговорить сначала по телефону, а там уже видно будет. Но для этого у нее все-таки первым делом должен заработать компьютер. Откуда же он иначе узнает номер ее телефона?

Разумеется, сейчас, когда компьютер у Дианы был по-прежнему сломан, принять такое решение было несложно. Но если бы Петру нужно было снять трубку и разговаривать прямо сейчас, он, скорее всего, отложил бы знакомство на завтра.

– Да, наверное, я так и поступлю, – сказал он вслух. – И все-таки как-то не по себе, а вдруг… – Он снова замолчал.

– Долой сомнения! – раздался прямо над его головой громкий голос. – Колебания и долгие раздумья бессмысленны! Если бы мы сегодня заколебались хоть на минуту, быть нам в плену у бурых гномов!

Петр вздрогнул и оглянулся: над ним размахивал руками невесть откуда взявшийся Паша-Торин. Оказывается, никто, кроме Саввы и Пунечки, не услышал, как открывается входная дверь и бряцают снимаемые рыцарские доспехи.

– Ты-то что во всем этом понимаешь? – рассердился на брата Петр. – Речь идет совершенно о другом.

– Любой вопрос лучше всего решает меч! – возвестил Торин.

– Речь идет о девушке. Или, по-твоему, ее тоже надо лупить мечом вдоль хребта, как твоих бурых гномов?

– Если она на стороне зла – то да! – ответил Торин.

– Вот ведь какой человек, – возмутился Петр. – Ты считаешь, что весь мир делится на черное и белое: одни – гномы, другие – хоббиты; первых надо поголовно вырезать, а вторым – все блага жизни. Или кого там надо резать, бурых гномов?

– Да ничего я ни считаю такого, – пожал плечами Паша. – Все нужны. Без бурых гномов, троллея и гоблинов будет скучно – биться будет не с кем. А все должно находиться в равновесии, вот если оно нарушится – это действительно зло. Вот как я считаю. Гармония мира – вот что превыше всего.

Все изумленно слушали тираду Торина. Петр удивился больше всех, он никак не ожидал от младшего брата разумных высказываний, считая, что того вообще ничего не интересует, кроме троллей да гоблинов.

– Павлуша, суп будешь? – спросила Ольга.

– Все буду, – ответил оголодавший гном-победитель.

– Тяжелый возраст, – сказала Ольга, когда сыновья разошлись по своим комнатам. – Я вот себя вспоминаю в подростковом возрасте и позже, как мне было тяжело. Говорят: «юность – прекрасная пора». Не знаю, наверное, так пожилым людям кажется, они уже все забыли, но мне с пятнадцати до примерно двадцати очень трудно было. Какая-то неуверенность в себе, комплексы всевозможные, И теперь я вижу: у ребят то же самое. И мне с ними трудно – не знаю, как с ними разговаривать. Мне иногда кажется, что я чувствую себя как канатоходец: и заботу проявлять надо, но и в душу не лезть, а чуть в сторону отклонилась – летишь в пропасть.

– Ас другой стороны, с ними легче в каком-то отношении, – заметил Савва. – Потом человек коснеет, и чтобы исправить его или даже чуть-чуть подправить, приходится прилагать очень много сил. С детьми или подростками куда легче. Они сами очень восприимчивы, нужно только знать, куда их подтолкнуть и, главное, как, а дальше они уже сами пойдут. Удивительно, насколько многие родители не верят в собственных детей, им кажется, что стоит отпустить от себя обожаемое чадо, как оно тут же наделает невероятных глупостей, а то, что у него тоже есть голова на плечах, им и в голову не приходит. А потом плачут, что общего языка с детьми нет, что те их не понимают. Поразительное неверие в человеческую природу.

– Так ведь страшно же их отпускать! – воскликнула Ольга.

– Тем не менее это необходимо. И то, что ребенок – другой человек, нужно понимать сразу.