Кусачий клуб - Рэйчел Кейн

— Мне необходимо знать, как взломать код и выяснить, как отследить его источник. Я полагала, ты знаешь.

— Конечно, я знаю, если это тот же код, что использовала я, — сказала Ким, и откинулась в кресле. — Но почему я должна тебе говорить?

— Потому что так будет правильно?

Ким закатила глаза.

— Ух ты, да ты и в правду идиотка. Думаешь, вампиры поступят правильно, как только ты укажешь пальцем на того, кто за этим стоит? Ты думаешь, что всё это закончится тем, что когото шлепнут по рукам и оштрафуют? Знаешь, мне повезло. Повезло, что всё еще дышу. Люди погибнут. Тебе нужно понять это своей башкой. Дело не в том, что правильно. А в том, что хоть что-нибудь значит для тебя. Если ты думаешь, что мир устроен как-то иначе, то ты так же глупа, как и выглядишь.

Клер сказала:

— Знаешь, с тобой что-то не так.

— Это что? Клянусь, ты даже тупее плющевого медведя.

— Ты думаешь, раз я хочу сделать то, что правильно, раз я хочу что-то улучшить — я слаба, — сказала Клер. — Или глупа. Но это не так. Требуется намного больше сил знать, насколько ужасен мир и не желать быть его частью, признать это. И я знаю, Ким. Поверь мне.

Усмешка Ким исчезла, когда Клер посмотрела на нее очень пристально. Затем она отвела взгляд.

— Тебе стоит сказать это, после того, как проведешь в этой адской дыре несколько месяцев.

Впервые, Амелия пошевелилась на занимаемом ею месте в глубине комнаты. Она подошла к столу, наклонилась вперед и положила ладони на плоскую поверхность. Ее серые глаза, полные решимости, были устремлены на Ким, и снова Ким не смогла выдержать ее взгляд.

— Тебе бы стоило принять во внимание, что в прежние времена, юная леди, за твои преступления тебя убили бы особенно ужасным способом, твой крик звенел бы в ушах достойных людей, — сказала Амелия. — Тебя держат в чистой камере, с приличной, обычной пищей. Ты располагаешь материалами для чтения и телевидением. Так разве это адская дыра?

Что вообще кто-либо твоего возраста может знать о выживании в аду? — Ее голос был острым, как лезвие, что Клер редко приходилось слышать. — Человек, охраняющий тебя сегодня, знает ад, очень хорошо. Он может рассказать тебе, на что походило выживание в лагере для военнопленных, когда есть нечего, кроме ползающих насекомых и гнилого хлеба, в течение многих лет, пока однажды ночью его жизнь не была…

— Спасена, — сказал охранник в вязаной рубашке.

— Спасена, одним из нас, — закончила Амелия тихо. — Спроси его о доброте обращения с тобой, а потом говори со мной или с ним об адской дыре. — Она произнесла всё это за мгновение до того, как произнесла бодрым и деловым тоном, — Итак, ты хотела знать, что помогает нам считаться с тобой. Это целиком и полностью зависит от того, что ты можешь сделать для нас.

Ты можешь снять кодировку и указать нам местоположение, где эти… люди устраивают и транслируют их поединки?

— Да, — сказал Ким. Она отыскала грубое пятно на столе своим коротким, хорошо погрызенным ногтем. — Я могла бы это сделать. Но не бесплатно.

Амелия не выглядела слишком удивленной:

— Твоя цена?

— Я хочу выбраться отсюда.

— Это не произойдет. И ты знаешь что этого не произойдет.

Ким улыбнулась, глядя на колени — тайное, циничное выражение, которое заставило Клер ощутить небольшой прилив тревоги. — О, я этого не знаю. Вы хотите сохранить большой секрет Морганвилля, не так ли? Как вы собираетесь это сделать с миллионами людей, наблюдающими за скалящимися друг на друга вампирами на платных видео? Возможно, большинство в это и не поверят, но, возможно, некоторые всё-таки поверят, возможно, кто-то решит прийти проверить это, например, группа репортеров. Куда вы тогда сбежите?

— Дальше и быстрее, чем сможешь ты, Ким. Лучше бы тебе помнить это.

Ким ничего не ответила. Амелия, обменявшись взглядом с Клер, покачала головой.

— Отведи ее обратно в камеру, пожалуйста. Мы ничего не добьемся.

— Подождите! — Произнесла Ким, когда стоящий за ее спиной вампир шагнул вперед. — Подождите. Вам нужны эти люди, верно? Я могу их найти. Я, вероятно, единственная в Морганвилле, у кого есть к этому навыки.

— Я в этом сомневаюсь, но ты единственная, к кому у меня есть легкий доступ.

— Тогда решено. Что я получу за это?

Глаза Амелии покраснели — мутные, малиновые, пославшие предупреждающее покалывание по коже Клер, как ощущение перед ударом молнии. — Ты переживешь эту встречу со мной, девочка. И я предупреждаю тебя, что возможность слабеет с каждым неприятным словом, которое ты произносишь. Будь осторожна.

— Вы не сделаете этого. Вы такая же, как и она. — Одним движением глаза Ким включили Клер в ее презрение. — Много слов, мало дела.

Амелия улыбнулась, очень медленно. Это была одна из наиболее тревожных вещей, которые Клер когда-либо в ней замечала… как будто маска разделилась и что-то ужасное выглянула из ее глаз. Ким тоже это увидела. Ее наручники щелкнули, когда она, инстинктивно, попыталась отстраниться. — О, дитя, — сказала Амелия. — Я работала очень усердно, чтобы достичь этого образа, потому что правитель должен выглядеть благочестивым, справедливым и милосердным. И тебе не хотелось бы наблюдать как я принимаю меры. Я, в конце концов, дочь своего отца. Теперь. Ты окажешь требуемую мне помощь, проследив сигнал, что нашла Клер, и будешь благодарна за то, что я решила позволить тебе жить в твоем нынешнем комфортном состоянии. После того, как ты продемонстрируешь результаты, мы сможем обсудить улучшение твоих условий.

Амелия редко проявляла власть, которой, знала Клер, она владела, но она почувствовала это теперь — тяжелую, удушливую, полную ужаса. Она давила на всех в комнате, она даже видела, как съеживаются другие вампиры.

Но в основном, сила власти была направлена на Ким, которая рассыпалась, как сахарное печенье. — Ладно, — сказала она, примерно после секундной задержки ложной бравады. — Но я не могу сделать это здесь. Мне нужен доступ к интернету.

— Мы можем устроить это.

— И мне нужно выбраться отсюда. Хотя бы ненадолго. — Ким подняла глаза, и Клер поняла, что, невероятно, но она все еще пыталась торговаться. Может быть, после всего пережитого, она была не таким уж сахарным печеньем. — Один день. Всего один день. Мне нужно… мне нужно видеть солнце.

Амелия не двигалась, и давящая атмосфера не спадала, но, наконец, она царственно кивнула и отступила назад. Было чувство, будто шторм прошел без разрушений, и Клер инстинктивно сделала глубокий вдох, и услышала, как Ким сделала то же самое. — Один день, — сказала Амелия. — Сначала, ты найдешь для нас источник передачи.