Весь мир на блюдечке сметаны - Виталий Бодров

— И похлебку, — подсказал я.

— И похлебку… две штуки! — взревел богатырь.

Все посетители трактира испуганно примолкли, правда, ненадолго.

— А теперь с самого начала, — вернулся витязь к собеседникам. — Что такое билеты и зачем они нужны?

— Билеты на матч…

— Что такое матч и зачем он нужен?

— Финал по котоболу…

— Что такое финал и для чего он котоболу?

— Да вы совсем дикие, — догадался худой. — Смотри, дядька, котобол — такая игра. Лучшая в мире, понятно? Есть четыре команды. То есть их куда больше, но остальные не в счет, мы говорим про великие. Так вот, раньше все четыре были из Краснореченска, но солнц десять назад бежавший в Мажорию опальный подкняжник Бенесеф…

— Бенесиф, — поправил толстый.

— Бенесиф создал на свои деньги команду и начал прививать тупым мажорам любовь к котоболу. И нынче у них неплохие игроки, два солнца назад выбили из четверки великих «Гепардов», а теперь едва не добрались и до финала. Зовутся «Пантерами».

— «Барсы» их без хлеба съели, — вставил дядька в плаще.

— «Барсы» твои как дети играли, понял? Если б не странное везение и ничем не объяснимое слеподырие, поразившее вдруг судей, не видать «Барсам» финала, как э… просто не видать, и все.

— Да прям уж, — недовольно проворчал в плаще, но спорить не стал.

— Вроде все объяснил? — спросил тощий у толстяка. Тот уверенно кивнул.

— Не все, — возразил Хреногор, принимая из рук трактирщика пузатую кружку пива, я подхватил похлебку. Пиво пришлось поставить на край стола, сидевшие за ним посетители смерили меня недовольным взглядом, но ничего не сказали.

— Что такое билеты? — спросил Хреногор. — И что за игра такая — котобол? Вроде лапты что-то?

— Лапты! — фыркнул презрительно тощий. — Вы, топоряне, кроме своей лапты, и не видали ничего. Сумеете достать билеты… ах, да вы и про билеты не знаете… медные жетоны такие специальные, без них не пускают на стадион, а после матча возвращают стражам на выходе. Так вот, сумеете достать, непременно сходите. Узнаете хоть, как выглядит Великая Игра. Лапта, надо же!

Любят в Краснореченске котобол. А в Лорийском королевстве любят перекати-поле. А в Егорьевске играют в шахматы.

В Топорянске же любят лапту. Очень любят. Настолько сильно, что, если какой заморец при топорянине злобно обзовет ее бицболом, тут же получит в зубы.

Тощий же отозвался о лапте очень непочтительно. Я бы с ним связываться не стал, что-то подсказывает мне, этот парень вор и состоит в Шараге, я о ней в книжке читал. Проблема в том, что Хреногору глубоко наплевать, где он состоит, он при нужде и с Шарагой без раздумий схлестнется. А лапту он любит.

Едва ли не единственный сейчас во взбудораженном предвкушением финала Краснореченске. Показательное сравнение преимуществ и недостатков обеих игр приведет к грандиозной драке Хреногора со всем городом. Красота!

Одним длинным глотком я допил кружку и сунул ее богатырю в руки.

— Дядька, крикни еще трактирщика, у тебя хорошо получается.

— Трактирщик! — взревел богатырь обиженным медведем. — Пива! А кстати, чего это мы стоим? В ногах правды нет!

— Так занято везде, — пожал плечами худой.

— Освободим. Они уже насиделись, а мы весь день на ногах.

Все-таки драки не миновать. Ладно, с одним столом — это не со всем городом. Не обезлюдеет Краснореченск, уже хорошо.

— Дядьки любезные, а не освободите ли стол или хоть лавку, а то ноги уже не стоят, — улыбнулся Хреногор одной веселой компании.

— Иди, дядька, подальше, — лениво отозвался один из них. — Не мешай честным людям отдыхать.

— Душой благочинно расслабляться, — поддакнул другой.

— В общем, попытайте удачу в другом месте, — закончил третий.

Богатырь тяжело вздохнул. А потом взял тяжелый дубовый стол на восемь человек и поднял его двумя пальцами.

— Превеликий говорит: уставшему дай отдых, — укорил он выпивох.

— Э-э-э… да, Превеликий… отдых… — вразнобой промямлили стремительно трезвеющие выпивохи. Драться в канун Дня Серебряного Кота — нехорошо, а драться с таким вот дядькой, который стол двумя пальцами, и вообще нежелательно.

Отчего-то опустел еще и соседний стол, к вящей радости тех посетителей, кто оказался порасторопней. Остальные проводили уходящих разочарованным гулом, не теряя, однако, надежды. Ведь бывают же чудеса? Как не бывают, своими глазами только что видели!

— А что, дядьки хорошие, живет ли у вас в Краснореченске такой дядька Бренс, барон Крей? — вопросил Хреногор, отхлебывая из кружки.

— Живет, чего ему сделается, — недовольно буркнул худой. — Говорят, целое состояние сделал, когда «Пантеры» с «Барсами» играли. Действующие чемпионы, а победили-то лишь в дополнительное время, да и счет таков, нипочем не угадаешь. А он сумел, ну и озолотился, везунчик.

— А нет ли у него в доме… девицы красной? — осторожно уточнил богатырь.

— Ну ты, дядька, сказанул! Говорят же тебе — озолотился! А ты про девок спрашиваешь. Есть, конечно, и не одна, думаю, раз уж у человека деньжищи такие!

— Ее не Забавой звать? — продолжал гнуть свое Хреногор. Свое поскрипывало и гнулось с трудом.

— Как звать не скажу, а забав у барона нынче хватает. Нет, ну как повезло дядьке, а? Кто победит — ерунда, «Барсы» в фаворе были, а вот счет угадать! Не иначе сам Косяк ему помогает. Многие на колдодеев окаянных думают, мол, подсказали, но я точно знаю, чарунством будущее прознать не можно.

Это он точно подметил. Будущее от чарунов закрыто, туда лишь нигроманты могут заглядывать, и то недалеко и не слишком умело. Ну и ведуны самую малость. Те, что поопытней.

— И откель тебе это известно стало? — удивился Хреногор. Худой вздрогнул, огляделся по сторонам, склонился почти к самому уху богатыря и прошептал:

— Дядька Унорас, Высший чарун, нередко пил пиво в этом самом трактире. Он много чего рассказывал, хороший такой мужик, хоть и колдодей. Однажды я его попросил результат предсказать, он и ответил, что в будущее заглянуть не может никто, кроме самого Превеликого и, возможно еще, Косяка, тут он уверен не был. А кто говорит иное — брехуны и шир… шир… эх, запамятовал.

— Шарлатаны, — подсказал я мудреное слово.

— Вот-вот, они самые, спасибо.

Хреногор задумался, я тоже. Барон Крей разбогател внезапно и тут же начал прожигать жизнь. Мог Холмолвну нанять? Да вполне! Только зачем ему это надо, если девки у него, со слов худого, и так чуть не каждый день меняются. Коли влюбился — всех бы прочь отправил. А если нет — зачем чужую невесту красть?

Стало быть, барон тут ни при чем.