Подземная война - Алекс Орлов

– Ну?

– А то, что это оказался не пустой человечишко, а какой-то, просто, дракон туды его в локоть!

– Это как же? – не понял Кудеяр.

– Давай тебе Лопата расскажет, он там и пострадал своей мордой.

– Если Лопата пострадал – ты чего вписываешься?

– А я его дружняк не разлей вода, Кудеяр. Он человек скромный, никогда лишнего не попросит, не то что штыкари. Он молчит и все. А я говорю – идем к Кудеяру, он рассудит. Если скажет в болото затянуть, так и сделаем. А если скажет за правду воровскую объявить – тут мы согласны. Тут и мы сами встрянем.

– Так, ты значит, его дружняк, а пострадал от беспредела Лопата.

Лопата кивнул, а Криклый сказал:

– Так точно.

– Ладно, Лопата, чего там было?

– Ну так это… – Лопата говорить был не мастак и перемеживал слова длинными паузами, во время которых он честно думал. – Ну так это… ну… Пошли мы на дело, фраера прибрать… Это самое… А там, это – темно…

– Ты давай сразу к беспределу, – подтолкнул его Криклый.

– Ну, это… Тесаки достали, обступили… А он – раз!.. Вжик-вжик и ливер на мостовой. Мне только в морду заехал раза два, только и все дела. Вот и все. Я, это самое… Ну я вскочил, когда очнулся… Гляжу – темно, братва холодная лежит, Чикура нету. А я знаю, что Чикур сказал – на пруду размен будет… Ну это… Ломанулся на пруд, а там у мосточка Чикур лежит, глаза закатил и брюхо распорото.

– Это с ним так фраер расфуфыренный рассчитался, – вставил свое мнение Криклый.

Наступила тишина. Гости внимательно следили за Кудеяром, а он молчал погрузившись в свои мысли.

– А знаете, братва, я ведь этого фраера расфуфыренного видел.

– Да ну? – не удержался Криклый.

– Видел. И не где-нибудь, а в этой самой зале. Он приходил сюда человека нужного искать, показал деньги, а я ему Чикура и сосватал! О-хо-хо!

Кудеяр покачал головой и Момля тотчас метнулся на кухню, а затем поставил перед хозяином шкалик с чистой, как слеза, перегонкой и маринованным огурчиком.

Кудеяр дернул шкалик, закусил и выдохнул.

– Вот что я скажу братва… – он сделал Момле какой-то знак, после чего тот снова убежал. – Это дело мы фраеру расфуфыренному так не спустим, хотя чую я будет нам за это по всему городу шухер.

– Мы много шухеров повидали! – сказал Криклый.

– Это – да. А потому мы в деле…

Прибежал Момля и положил перед хозяином кошель. Тот подвинул его Криклому и сказал:

– Вот тебе кошель серебра, Криклый. Ты, походу, здесь самый шустрый. Собери шоблу и давайте по следам расфуфыренного. Нужно будет больше, еще дам, но расфуфыренный должен быть в канаве.

Сказав это, Кудеяр поднялся и вышел из зала. Гостям тоже ничего не оставалось, как покинуть заведения и пришли в себя они только снова оказавшись возле крыльца.

Громыхнула закрытая Момлей двери, воры огляделись и посмотрели друг на друга.

– Ну и бучу ты затеял, Криклый, – со вздохом произнес Записной.

– Да уж да, – кивнул Коржик.

– Так это… – Криклый, казалось, тоже не вполне понимал, что теперь делать. Потом открыл кошель и посчитав серебро, затянул шнурок и сунул кошель за пояс.

– Так, это самое, братва! Идем набирать лошадей и вперед!

– А ты понимаешь, что нам теперь обратного ходя нету, если расфуфыренного не закатаем? – спросил Лопата.

– Понимаю. Только делать нечего, теперь только вперед.

Это был второй вечер с кавалеристами, где баба Зена блеснула своими талантами. Даже в отсутствии привычной печки, она при помощи повара и пары подручных солдат, сумела испечь пироги, приготовив их в печке сложенной из найденных на обочине кирпичей.

Начинку делали солдаты – из собранного на обочине щавеля и украденных в деревне гусиных яиц. Коровье масло имелось с запасом, а потому получилось очень вкусно – Зена даже сама не помнила, когда ее пироги выходили такими хорошими.

Кирасиры были счастливы, вновь и вновь подходя за добавкой.

Ван Гульц, Рубенс и даже Винзель – также приходили дважды, хотя Винзель, получая пирог в первый раз и обронил что-то вроде – пироги это еда простолюдинов.

Появившись во второй раз, он перевел свои слова в шутку, но эту фальшь заметила не только Зена, но и ее помощники – повар и пара солдат.

– А вить он сволочь, матушка, – сказал один из кавалеристов. Но Зена подала ему взбитый из сахара и ягод можжевельника сироп и велела попробовать. Она предпочитала, ни с кем не делиться своими мнениями. Тем более, что в кавалерии она служила только вторые сутки.

Между тем, вскоре после ужина в расположение полусотни прискакал какой-то городской стражник и сообщил, что у какой-то деревни замечен вражеских отряд – то ли воры, то ли ингландцы.

Ван Гульц, как старший, тот час нарядил группу из десяти всадников и вместе с Рубенсом умчался на вызов. Винзель остался, сославшись на недомогание в животе и Зена внимательно за ним следила.

Она заметила, что офицер перестал хвататься за живот, едва группа ван Гульца ускакала в темноту.

Оставив стряпчие приготовления помощникам, Зена ушла продолжила следить за Винзелем.

По всему выходило, что он готовился к схватке – проверял меч и кинжал, достал из седельной сумки арбалет. Затем сложил все это в мешок, закинул его за спину и стараясь быть незаметным, ушел со стоянки кирасиров, пользуясь близостью кустарника.

Зена, также незаметно для других, скользнула следом, на ходу снимая передник и засовывая за пояс. С собой у нее был только небольшой кинжал, который она прятала за коротким сапогом.

Винзель не понравился ей с самого начала, впрочем и она ему тоже, это Зена сразу заметила. Однако, она не подавала виду и улыбалась ему, как и остальным, предлагая горячие пироги.

Для себя Зена решили, что будет наблюдать за этим офицером, хотя ей это было и ни к чему, ведь она воспользовалась местом стряпухи, чтобы получать больше информации. Ван Гульц был не простым военным, Зена разобралась в этом еще в момент знакомства и теперь, когда она стала свидетельницей прибытия к нему многочисленных курьеров, ее убежденность в правильности решения только укрепилась.

Почти всегда ей удавалось подслушать, о чем докладывают ван Гульцу обеспокоенные курьеры, но пока это никак не было связанно с Мартином, Рони, Ламтаком и Буррашем.

Бесшумно, как тень, Зена следовала за Винзелем и уже догадывалась, что он задумал, ведь они шли вдоль проселочной дороги по которой должна была возвращаться группа с которой уехал капитан.

Когда Винзель выбрал подходящее место и достал из мешка арбалет, все стало окончательно ясно. Зена, конечно, видела, что Винзель и ван Гульц почти не разговаривали, а если этого нельзя было избежать, говорили подчеркнуто сухо и официально.

Что там между ними произошло она не знала, но видимо что-то серьезное.

Стараясь не сильно отмахиваться от комаров, Зена просидела в кустах около часа, пока, наконец, не послышался топот копыт и скрип телеги. Винзель привстал с арбалетом наготове, но это оказались две подводы с мужиками, ехавшие откуда-то с казенных работ – скорее всего из лесничества.

Винзель присел и Зена тоже приготовилась ждать сколько надо, заранее выдумывая объяснение своего отсутствия.

Но долго ждать не пришлось, уже через четверть часа послышался топот и на этот раз, никакого тележного скрипа слышно не было.

Винзель снова привстал, а Зена обдула небольшой камешек, который давно припасла, найдя на дороге. Вот злодей приложил арбалет к плечу и стал целиться. Зена подумала, что он неплохой стрелок, если при слабом лунном свете не боялся ошибиться. Всадники показались из-за поворота, Винзель замер и Зена метнула мелкий камень, который щелкнул стрелка по шляпе.

Это была так неожиданно, что арбалет в руках Винзеля подпрыгнул и болт ушел в небо.

Отряд ничего не заметил и проскакал мимо, а Зена, воспользовавшись топотом лошадей, отползла подальше, а затем поднялась и стала быстро уходить.

Потом и вовсе перешла на бег, так что к тому времени, когда прибывшие кирасиры, расседлав лошадей, направились к костру за отваром, Зена появилась у котла, чтобы налить им сладкий напиток.

Пришел и ван Гульц. Зена подала ему кружку и спросила:

– Ну и чего там случилось?

– Сбежали они, матушка. Чего-то почувствовали или кто-то их предупредил. Мы только следы рассмотрели на мокрой дороге, но в лес на лошадях не поехали.

– В ночном лесу вам с ними не совладать, если их много.

– Не меньше дюжины, – сказал ван Гульц, о чем-то раздумывая. Потом допил отвар, поблагодарил Зену и ушел спать, а спустя четверть часа к костру, как ни в чем не бывало, со стороны обоза вышел Винзель.

Он был без шляпы и в расстегнутом мундире, то есть выглядел по-домашнему.

– Чем угощаете, хозяйка? – спросил он с деланной веселостью.