Изгой. Трилогия - Руслан Михайлов

Шурд безразлично отнесся к наставленному на него оружию, не сделав ни малейшей попытки потянуться к ножу за поясом. Равно как и костяной паук остался на месте и лишь тихо пощелкивал, поводя мерцающими зеленым светом глазницами по сторонам. Мерзкая тварь.

Я с Рикаром остался на платформе подъемника. С такого расстояния я уже мог внимательно рассмотреть эту более чем необычную парочку. Примостившийся на склоне пригорка шурд поражал худобой – выпирающие искривленные ребра, казалось, вот‑вот прорвут натянувшуюся кожу, тощая шея с трудом выдерживала вес шишковатой головы, устало вытянутые ноги сбиты и покрыты коркой запекшейся крови, на осунувшемся лице фанатично горят темные глаза. Левая кисть небрежно обмотана окровавленным куском материи, и, насколько я мог судить, на этой руке отсутствовала большая часть пальцев. Изучая покалеченного магией шурда, я испытал двойственное чувство – отвращение, смешанное с жалостью. Проклятое наследие Тариса Некроманта.

Да и паук выглядел каким‑то… полуживым, если это выражение можно применить к изначально мертвой твари. Тлеющий в глубине глазниц свет время от времени исчезал и с трудом разгорался вновь, тварь сотрясала дрожь, похожая на предвестник агонии, словно паук исчерпал свои запасы энергии и уже с трудом удерживался на лапах.

– Это не человеческие останки, – прогудел здоровяк, настороженно осматривая паука. – Больше похоже на череп шурда. Посмотрите, господин, на костях до сих пор клочки плоти и запекшаяся кровь. Видать, паука совсем недавно подняли.

Я молча кивнул и перевел взгляд на хозяина паука. Нас разделял десяток шагов, но что‑то внутри меня протестовало против приближения к шурду. Не страх. Скорее инстинкт или внутреннее чувство опасности. Ну никак не походил этот тощий искалеченный шурд на роль парламентера, так же как белая тряпка на лапе паука не походила на знамя перемирия. Тем более что война еще не началась и это первый из шурдов, кто пожаловал к нам в гости. А желательно, и последний. Может, шурд просто сбрендил от голода и не туда забрел? Сомнительно, но так хочется в это верить.

Помедлив, я плюнул на осторожность и направился к шурду, Рикар не отставал и, настороженно оглядываясь, последовал за мной. Добраться до шурда мне не удалось. Между нами оставалось не больше трех шагов, гоблин встрепенулся всем телом и, вперив в мое лицо внимательный взгляд, выдохнул:

– Ты‑ы‑ы, это ты‑ы‑ы. – Трясущаяся рука шурда указывала точно на меня, а в голосе послышались нотки ликования. – В‑верн‑ный сс‑слуга н‑нашш‑шел его… поввелит‑тель будет д‑дов‑волен…

Как только гоблин двинулся с места, стоящие наготове воины сделали шаг вперед, и острия их мечей преградили ему путь. Впрочем, шурд и не пытался подойти, он остался на месте, и лишь правая рука метнулась к кожаному поясу.

Внутреннее чувство опасности уже не просто повизгивало где‑то на задворках сознания, а ревело во всю глотку, требуя развернуться и бежать отсюда как можно быстрее.

– Убейте его! – выкрикнул я и, выдернув меч, ринулся на шурда. Что‑то не так. Что‑то очень сильно не так. – Убейте!

Обученные воины взмахнули мечами и обрушили их на шурда, но костяной паук одним движением передних лап подхватил хозяина и отбросил в сторону с такой силой, что тот пролетел над головами воинов и рухнул на землю. Паук, не теряя ни секунды, врезался в ближайших мужчин, и его лапы, вооруженные длинными когтями, замелькали с невероятной скоростью, связывая воинов боем и не давая прорваться к шурду. Паук отдавал последние крохи энергии, стараясь выиграть достаточно времени для хозяина. Но для чего?! Проклятье! Что‑то не так.

– Рикар! Шурд! Убей шурда! – завопил я во все горло, огромными скачками несясь к гоблину.

Я отчетливо видел шурда, подносящего к лицу сжатый кулак, видел, как медленно начинают шевелиться его губы. Рядом со мной, кувыркаясь и гудя, пролетел топор здоровяка, пущенные со стены стрелы почти достигли шурда, но я осознавал, я чувствовал, что мы безнадежно опоздали.

Легкая вспышка между сомкнутых пальцев, шурд поднимает на меня широко распахнутые глаза, в которых сияет торжествующий блеск победителя.

Мы достигли цели одновременно – острие моего меча вошло шурду в горло, послышался чавкающий звук вонзающегося топора, спустя миг в теле гоблина затрепетало несколько стрел. Слишком поздно. Агонизирующий шурд вздрогнул и медленно откинул голову назад, растягивая окровавленные губы в довольной усмешке, правая рука безвольно ударилась о землю, из сжатого кулака с легким звоном посыпались мелкие осколки.

За моей спиной воины добивали паука, Рикар что‑то кричал мне в ухо и тормошил за плечо, но я лишь молча смотрел на поблескивающие в луже крови осколки и чувствовал, как в меня заползает леденящий кровь страх.

Перед моими глазами мелькали воспоминания из недавнего прошлого. Смыкающиеся пальцы, бьющая в глаза вспышка и сыплющиеся дождем осколки… У моих ног поблескивали остатки Вестника.

Проклятый шурд успел отправить своему повелителю сообщение и сведения о нашем точном местонахождении.

Укутавшись в плащ, маг придвинулся вплотную к исходящему дымом костру в надежде согреться. Сырые дрова неимоверно чадили и трещали, окутывая мага клубами едкого дыма, но старик стоически терпел это неудобство. Его обуревали злоба и раздражение. Столько дней в Диких Землях – и все впустую. Кажущаяся такой простой задача превратилась в блуждание в погоне за призраком.

Проклятая сфера указывала лишь общее направление, и если верить ее смутным указаниям, чужак уже несколько раз сменил свое местоположение. Оставшиеся с последней войны флюиды магии витали повсюду и порой на несколько дней начисто блокировали поисковый артефакт, и когда он опять начинал работать, то указывал совершенно другое направление. Внутри усталого старика мага начинало зарождаться чувство отчаяния.

Этим утром старик почувствовал такой упадок сил, что решил остаться в лагере и отослал восьмерых ниргалов на разведку, оставив при себе лишь одного охранника, а еще один уже ни на что не годился.

Оглушительно чихнув, старик взглянул на неподвижно лежащего на размокшей земле ниргала и поморщился. В довершение всех бед шурды не оставляли бесплодных попыток уничтожить их отряд. Короткие стычки всегда заканчивались с одинаковым исходом – ниргалы без ущерба для себя с легкостью сметали противника, и отряд продолжал путь. Досадная потеря времени, не больше. В одном из таких столкновений тонкая стрелка угодила в сочленение доспехов на бедре и поразила живую плоть ниргала. Воин, не обращая внимания на столь ничтожное ранение, продолжил бой, спустя несколько минут с врагом было покончено, и отряд продолжил путь. На следующий день ниргал не смог подняться в седло. Пораженное бедро неимоверно распухло и почернело, источая трупную вонь. Стрела оказалась пропитана ядом. Осмотрев ниргала, старик убедился, что зараза быстро поднимается выше и скоро поразит жизненно важные органы этого, казалось, неуязвимого для обычного оружия создания. Смерть неизбежна.