Как утреннее солнце - Сильвия Холлидей

А вот и Бет у рояля. Вытянулась, по крайней мере, на два дюйма. Она будет настоящей красавицей, такой же, как старшая сестра.

А потом Джейс увидел Келли, сидевшую за роялем. Сердце бешено подпрыгнуло в груди. Она была во много раз прекраснее, чем он ее помнил. Расцвела, фигура налилась и округлилась, что придало ей еще большую привлекательность.

Келли закрыла ноты, прошла к столу и налила кофе в чашку. Джейс не сразу понял, что она без трости. Двигалась она медленно, с остановками, но, тем не менее, сама, без этой чертовой палки.

О, Кэл! Молодчина! Как же он гордился ею! Такая спокойная, безмятежная, уверенная в себе. Застенчивого Мышонка как не бывало. Он ожидал, что застанет ее грустной, скорбящей. Однако вид спокойной, уверенной Келли в кругу семьи согрел ему душу. Такая Келли, забывшая обиды и горечь, скорее простит его.

Чья-то плотная фигура показалась в поле его зрения. Джейс выругался сквозь зубы. Ральф Дрисколл! А этому что здесь нужно? Да еще в такой день!

Дрисколл подошел к Бет, погладил ее по голове. Она застенчиво опустила голову и отвернулась, теребя передник. Джейс едва сдержался, чтобы не влезть в окно и не дать ему по физиономии. Бет – его маленькая Принцесса, его, Джейса! Этот подонок, наверное, даже не умеет играть с ней.

Дрисколл наклонился к Сисси, поднял ее на руки, поцеловал. Малышка обхватила его своими пухлыми ручонками за шею и поцеловала в ответ. Джейсу показалось, что он сейчас умрет. Как же так! «Сисси любит Джейса»!.. То раннее утро в гостиной предстало перед ним в мельчайших подробностях. Но из памяти Сисси это воспоминание, должно быть, исчезло – неустойчивое и хрупкое, как летние цветы на лугу.

Келли взяла со стула у двери пальто и шляпу Дрисколла, подала ему. С улыбкой наблюдала за тем, как он одевается, поправила ему воротник.

Они исчезли из поля зрения. По-видимому, прошли в холл. Джейс чувствовал себя хуже некуда: подглядывает за людьми, ожидая увидеть то, чего больше всего страшится увидеть.

Дверь открылась. На пороге Дрисколл наклонился и крепко поцеловал Келли в губы. Джейс закрыл глаза руками и застонал. Потом, не сознавая, что делает, вскочил в седло и умчался в дождливую ночь.

Почему он решил, что Келли будет скорбеть? С какой стати кому-либо из них тосковать по такому, как Джейс Грир? Он с самого начала был здесь посторонним и лишь обманывал себя, надеясь, что обрел, наконец, семью. Ну что ж… всю жизнь жил один, ему не привыкать.

И все же… «Сисси любит Джейса»… Он снова застонал. Внезапно на него снизошло мучительное прозрение. И Джейс тоже любит Сисси, и Бет, и Уидди. И Келли. О Господи, и Келли! А ведь Джейс Грир никогда никого не любил. Но они как-то незаметно вошли в его жизнь и в его сердце. Как утренний туман входит в ущелье и заполняет его собой. Тихо и незаметно они заполнили пустоту в сердце, с которой он жил до этого. Заполнили навсегда.

Ему бы давно следовало понять, что он любит ее. Потому что каждый раз при виде Келли его сердце пело.

Сколько раз мог бы произнести эти слова, при каждом поцелуе! Сколько возможностей он упустил! А теперь слишком поздно.

Холодные капли текли по лицу, смешиваясь со жгучими слезами.

Глава 24

– С какой стати я должна терпеть, когда он гладит меня по голове! Я этого не выношу!

Бет сорвала с дерева ярко-оранжевый лист и разорвала на кусочки.

Мягкий сентябрьский ветерок развевал волосы на голове Келли. Вьющаяся прядка упала на щеку. Она нетерпеливо откинула ее. Вздохнула.

– Я хочу, чтобы ты вела себя вежливо с мистером Дрисколлом, когда он приедет.

Бет надула губы.

– Даже когда он называет меня мисси? Да пропади я пропадом! Дурацкая кличка.

Келли возвела глаза к небу. Конечно, хорошо, что к девочке постепенно возвращается прежняя энергия, но та Бет, что возрождается из мрачного и угрюмого существа, не очень похожа на прежнюю. В ней появились раздражительность и нетерпимость, которых прежде не было. Возможно, она, таким образом, пытается справиться с потерей отца и Джейса. Но Келли чувствовала, что терпение ее иссякает.

Ральф, похоже, относится к этому так же, В течение последних нескольких недель во время своих визитов он не раз мягко выговаривал Келли по поводу Бет. Повторял, что она слишком много позволяет младшей сестре. Конечно, он не имеет в виду ничего плохого, говорила себе Келли, однако его слова вызывали в ней лишь еще большее чувство беспомощности.

Усилием воли она заставила себя бодро улыбнуться. Легонько дернула Бет за нос.

– Ну-ка, малышка, покажи мне, как ты улыбаешься. Я хочу видеть веселое лицо. Сегодня прекрасный день для пикника. – Услышав свои слова, Келли прикусила губу: она ведь обещала себе, что больше никогда не будет мисс Нельзя.

– Было бы гораздо веселее, если бы он не приезжал. Только ты, я и Сисси. Так нет, он все время здесь!

– Мистер Дрисколл – наш добрый друг. – «И приятный собеседник, – про себя добавила Келли, – особенно теперь, когда я не езжу в магазин. Он скрасил мне не один одинокий вечер, читая вслух или делая что-нибудь по дому». – С его стороны очень любезно пригласить нас на пикник в такое чудесное воскресное утро.

День и в самом деле выдался прекрасный. Сентябрь оказался теплым и мягким, пронизанным запахом сосновой хвои и сухих осенних листьев. Солнце посылало на землю свои яркие лучи с кристально – голубого небо, которое напомнило Келли глаза Джейса.

Нет! Ведь обещала себе, что больше не станет вспоминать о нем. Обещала в тот самый вечер, в годовщину их свадьбы, когда бездумно поцеловала Ральфа на прощание, а потом несколько часов плакала в своей постели, вспоминая Джейса. «Хватит, достаточно пролила по нему слез! Хватит!» – приказала себе Келли.

Из дома вышла миссис Экленд, неся в корзине Маленького Джима.

– Я подумала, сегодня малыш может поспать здесь. А я пока почищу яблоки для пирогов. – Она поставила корзину на стол под деревом.

Келли откинула кружевной уголок. Нежно погладила малыша по щеке. Он крепко спал блаженным сном невинного младенца. Черные волосы курчавились надо лбом. Почти два месяца, а сердце ее все еще тает при мысли об этом чуде, об этом драгоценном создании. Если бы только папа до этого дожил!

– Бутылочку ему сегодня давали?

Примерно через неделю после рождения сына Келли поняла, что ее молока ему не хватает. В конюшне отгородили специальный загончик и поставили туда небольшую козочку. Миссис Экленд каждое утро доила ее.

– А как же! – воскликнула она. – Все проглотил, до капельки. У него аппетит такой же, как и у его… – Она запнулась, нерешительно взглянула в сторону Бет. – Лапушка… пойди, принеси мне миску с яблоками из кухни. И посмотри, что там, Сисси еще спит? Иди, моя девочка.