Сто рентген за удачу - Вадим Филоненко

Я окрестил для себя эти подвижные столбы пламени «живчиками», само помещение «доменной печью» и повадился наведываться сюда за хабаром. В глубь «печи», правда, ни разу не проходил — опасно слишком. Обычные огневики или огненные гейзеры можно обойти, а «живчиков» нет, потому что невозможно предсказать траекторию их движения. Как правило, я отирался у входа, благо дешевых цацек — светлячков — хватало и здесь, а время от времени появлялся даже дорогущий огневик-камень.

И вот теперь Иван Аркадьевич утверждал, будто необходимый нам ключ лежит в сейфе, вмонтированном в стену в маленькой комнатенке, которая находится в самом конце оккупированного «живчиками» зала. Причем вход в зал лишь один, значит, чтобы попасть в комнату с сейфом, надо пройти «доменную печь» насквозь.

Наш поредевший отряд остановился в пяти шагах от входа, но даже на таком расстоянии казалось, будто и впрямь стоишь возле самой настоящей раскаленной доменной печи. Температура воздуха была градусов пятьдесят, не меньше. И это снаружи! Каково же должно быть в глубине?..

Осознав задачу, мы с Мареком растерянно переглянулись.

— Предложения есть, напарник?

— Что будем делать, Бедуин?

Наши вопросы прозвучали одновременно.

— А может, я пойду один? Вы дадите мне инструкции, как надо правильно обходить феномены, и я аккуратненько, бочком… — вмешался профессор. В его голосе мне почудилось странное напряжение, будто он боялся и одновременно жаждал до чертиков отправиться в смертельно опасную прогулку в одиночестве.

Марек даже не соизволил ответить на бредовое предложение ученого, а я тотчас вспомнил, как Иван Аркадьевич пытался проскользнуть сюда тайком от нас, и задумался всерьез. Что-то такое было в той комнате с сейфом, о чем профессор не хотел говорить нам. Но что? Устройство связи с Ванаварой? Возможно, Зинчук хотел незаметно для всех подать сигнал о помощи?..

— Кажись, приплыли. — Марек со злой обреченностью следил, как по помещению, в которое нам предстояло войти, мечутся столбы очень горячего и очень опасного пламени. — Все, суши весла, то есть поворачивай оглобли, и вообще окончен бал, погасли свечи. Эх, прощай сейф с драгоценным хабаром!

— Может, и нет, — откликнулся я. — Как говаривала одна моя знакомая аквалангистка: «Ничего нельзя сказать о глубине лужи, пока в ней не утонешь».

— Да мы, считай, уже «утонули», — фыркнул Марек.

— Может, и нет, — повторил я и повернулся к профессору: — Иван Аркадьевич, чтобы взять ключ, нужно ваше личное присутствие?

— Обязательно, — твердо ответил ученый. — Нужен мой голос, отпечаток пальца, капля слюны для анализа ДНК и сетчатка глаза.

— Значит, пойдем мы с вами вдвоем.

— Это чего за дела, я не понял? — перебил Урюк. — Бедуин, ты меня кинуть, что ли, решил?

Вы там выскользнете через другой проход и рванете вдвоем в лабораторию за хабаром!

— Здесь только один проход, других нет. Впрочем, хочешь, пошли в «доменную печь» с нами. — Я сделал приглашающий жест. — Или вообще идите с профессором вдвоем, только сначала сними с нас взрывчатку. Потому что живыми вы точно не вернетесь, так чего нам-то зазря погибать?

Урюк сплюнул, зло сверкнул глазами, хотел что-то ответить, но посмотрел на «живчиков» — один из них как раз подскочил почти к самому выходу — и передумал. Буркнул:

— Ладно, так и быть, идите вдвоем.

— Вот спасибо. Добрый ты, однако, — съехидничал я, а потом стал серьезным: — Вить, только взрывчатку с меня и профессора все равно придется снять.

— Ну уж нет!

— Вить, от жары она сдетонировать может. Сними хотя бы с Ивана Аркадьевича. Ладно, мной как проводником, ты не дорожишь, у тебя второй есть. — Я кивнул на Марека. — Но профессор-то один, запасного что-то не видать. А без него хабар из лаборатории не взять.

Урюк побуравил меня подозрительным взглядом, но все же подозвал к себе Зинчука:

— Иди сюда, старый хрыч. Разминирую тебя, так и быть.

Я сделал вид, будто безразлично смотрю в сторону, а сам внимательно наблюдал, как Урюк открывает электронный замок на поясе с взрывчаткой, запоминал последовательность действий и особенно — то самое кодовое слово. Им почему-то оказалось слово «оттепель». Причем система приняла голос Урюка только со второй попытки — вначале он прозвучал хрипловато, Витьке пришлось откашляться и хлебнуть воды из фляги.

Эх, жаль, диктофончика при себе нет! Впрочем, плевать. Наш майор еще не знает, но первый раунд он уже проиграл — показал мне, как именно снимать пояс с взрывчаткой. Я пока не придумал, как воспользоваться увиденным и услышанным, по ходу видно будет. И все же у нас появился шанс…

В «доменную печь» мы с профессором собрались идти налегке, без оружия и снаряжения, опасаясь, что от сильного жара патроны начнут взрываться. Иван Аркадьевич сгрузил навязанный ему Урюком рюкзак с цацками Волкодава, который все это время таскал за плечами. Зато надел, по моему настоянию, снятые с Рыжего толстые защитные перчатки, шлем и баллоны со сжатым воздухом, которые входили в автономную систему жизнеобеспечения эскады. Воздух в «доменной печи» раскален, словно в аду, один вдох — и легких нет. Так что напрямую им дышать — верная смерть. Конечно, шлем от эскады неплотно надевался на бронекостюм «Скат», оставался зазор, но полная герметичность нам и не нужна. Главное, уберечь от страшного жара легкие.

Урюк некоторое время наблюдал за нашей возней, а потом снял с себя такие же перчатки, баллоны и шлем и протянул все мне. Я отказываться не стал, взял, но и спасибо не сказал — не за что, не обо мне печется майор, о профессоре, потому что без меня Зинчук с задачей не справится. Впрочем, щедростью Урюка надо воспользоваться на всю катушку…

— Вить, дай нам с собой по паре леденцов. Наверняка они есть в рюкзаке с хабаром.

Леденцы, конечно, от «живчиков» не защитят, но хоть чуть-чуть прохлады принесут. Витек без споров и возражений выдал нам цацки — пять штук, все, что оказалось в наличие. Уточнил, правда:

— Они же после такого разрядятся?

Я коротко кивнул.

— А, ладно, берите, — расщедрился Витек.

Себе я оставил два леденца, разместил их на поясе с взрывчаткой. Зинчуку отдал три и проследил, как тот размещает цацки по карманам разгрузки.

— Как войдем в «доменную печь», слушаться меня с полуслова, — напутствовал я профессора. — Говорю «стоять», значит, стоим, даже если у нас земля… тьфу ты, пол… будет гореть под ногами. А прикажу «бежать», бежим сломя голову. Не быстро идем, а именно бежим. Вы поняли?

Иван Аркадьевич кивнул. Он сильно боялся, но старательно подавлял свой страх. Был собран, сосредоточен, словно взведенная пружина. Что ж, не самый плохой вариант напарника. Если бы сейчас на его месте оказался Урюк, мне пришлось бы на порядок сложнее.

— И еще… — продолжал я инструктаж. — Запомните, там времени на имя-отчество не будет. Поэтому звать вас буду коротко: «Док». И вы постарайтесь обойтись без «господина», ладно? Я просто Бедуин. Запомнили?

— Да… э… Бедуин.

— Ну что, Док? Готовы? Тогда пошли!

Первый тайм смертельно опасной игры в огненные салочки с «живчиками» продолжался ровно четыре с половиной минуты.

Ученый держался молодцом. Голову от страха не потерял, панике не поддался. Выдержал, даже когда ему пришлось застыть на месте, повинуясь моей команде, а в этот самый момент на нас несся огненный торнадо, грозя мгновенно обратить в пепел.

— Стоим, Док, стоим… Еще немного… — твердил я, глядя на приближающийся столб огня.

Иван Аркадьевич затрясся, но не тронулся с места. Стоял, как приклеенный, до тех пор, пока я не скомандовал:

— Направо! Бегом!

Взмокшими, местами хорошо прожаренными, но невредимыми, мы добрались до цели — крохотной комнатки без окон, с пустым дверным проемом и необычайно высоким порогом. Черт его знает, для чего предназначалось такое помещение, сейчас догадаться об этом не представлялось возможным. Да я и не пытался. Гораздо больше меня интересовало другое: пойдут ли сюда «живчики» или высокий порог все же остановит их? Комнатка крохотная, в случае чего тут с огненным столбом не разминешься. Короче, готовый крематорий на двоих со всеми удобствами.

Нам повезло, «живчики» в комнату не пошли. Один из них помедлил у порога, будто раздумывая, и повернул прочь.

Я с облегчением перевел дух. Похоже, эту партию капризная госпожа удача отдала нам…

Оказавшись внутри, профессор вдруг тихо сполз по стеночке и вроде как попытался лишиться сознания. Пришлось снять с него шлем и похлопать по щекам:

— Эй! Док! Как вы?

— Перенервничал, — через силу улыбнулся он. — Мутит немного. Сейчас… минутку посижу и…

Ладно, пусть отдышится, придет в себя, ведь нам еще возвращаться обратно, а значит, снова играть в смертельные «огненные пятнашки».