Сто рентген за удачу - Вадим Филоненко

Рыжий, помедлив, повторил его действия. Профессор поежился, но вошел в аномалию. А вот Урюк и не подумал тронуться с места. Он презрительно скривился в полной уверенности, что я специально запугиваю их, смачно затянулся и выдохнул дым мне прямо в лицо.

И тут появился первый горлум.

Марек и Рыжий выстрелили одновременно. Спустя мгновение к ним присоединился и я, но тварь двигалась на четвереньках настолько быстро, что пули пролетали мимо, не причиняя вреда. Горлум несся среди разбросанных по полу ящиков и бочек, при этом, как опытный солдат, постоянно менял направление движения, петлял, бежал зигзагом. Миг, и он уже был в двух шагах от нас. Мутант встал на ноги и угрожающе сжал кулаки, а из-за поворота выскочили еще две человекоподобные твари.

Пули буквально нашпиговали тело вставшего в «боксерскую стойку» горлума, во все стороны забили фонтаны светло-голубой крови. Мутант захрипел и повалился замертво, но на его месте тут же оказались двое сородичей, которые, воспользовавшись моментом, подобрались к нам вплотную. Мы с Мареком успели отскочить, Рыжий остался на месте. Один из горлумов набросился на него, второй подался к Мареку.

Я пришел на помощь напарнику, обильно поливая мутанта свинцовым дождем. Краем глаза заметил, как по коридору несутся в нашу сторону еще три скрюченных силуэта. Пришлось переключиться на них.

Тут благим матом завопил профессор, приглушенно затявкала его «беретта». Я обернулся, вглядываясь в радужное мерцание «Салюта», увидел рядом с профессором хуги и бросился к Ивану Аркадьевичу, вернее, к напавшему на него «голодному», похоже, тому самому, которого мы упустили в раздевалке. Умный «снежный человек» осторожно следовал за нами все это время и выбрал самый подходящий момент для атаки.

Наши дела сейчас были аховыми.

Марек плотно увяз в борьбе с горлумами, изо всех сил пытаясь не подпускать их к впавшему в полную прострацию Урюку.

Рыжий уже проиграл свой бой — мощные «каратистские» удары горлумов со всех сторон молотили по нему, попадая в пах, живот, грудь. Эскада еще держалась, смягчая травмы, но парень уже перестал соображать, что к чему, в этой кутерьме. Автомат он потерял и теперь орал благим матом, волчком крутился на месте, но вскоре повалился навзничь, нокаутированный мощнейшими пинками ног и рук горлумов. Я видел, что ему срочно требуется помощь, но не мог ничего поделать — профессор Зинчук был для меня гораздо важнее шестерки-мародера.

Иван Аркадьевич сплелся в смертельном танце с хуги прямо посреди разноцветного трескучего облака «Салюта». Мутант вышел из режима невидимости, крепко обхватил человека ручищами, приподнял над полом, притиснул к себе и вознамерился открутить ему голову.

Я не мог стрелять без риска попасть в ученого. Пришлось действовать ножом. Лезвие глубоко вошло в подмышку монстра, разрезав мясо до кости. Хуги взревел, отшвырнул профессора и попытался схватить меня здоровой рукой. Но я успел приставить к его брюху ствол АКМ и всадить в поросшее бурой жесткой шерстью тело почти весь рожок. Хуги беззвучно повалился на пол. Готов.

Я подбежал к Ивану Аркадьевичу, проверил у него пульс, потряс за плечо:

— Эй, очнитесь!

Профессор зашевелился, приходя в себя.

— Я в порядке, господин Бедуин…

Не дослушав, я бросился на помощь к Мареку. Вернее, к Урюку. Пока мой напарник нашпиговывал пулями одного из горлумов, второй примеривался нокаутировать Витьку. Урюк почему-то стоял на коленях, ошалело мотая головой с прилипшей к нижней губе сигаретой, а автомат валялся в двух шагах от него.

Горлум оперся руками об пол и уже занес для удара ногу, целя прямо в лицо Урюку. Я нажал на спусковой крючок АКМ, но очередь получилась совсем короткая — в два выстрела. Рожок опустел. Пули ужалили тварь в бедро, сбили нацеленный в Витьку удар, но не заставили мутанта отказаться от намерения расправиться с жертвой. Горлум мгновенно перестроился, готовясь долбануть майора-мародера здоровой ногой, причем метил урод прямиком в незащищенную голову. Если попадет, мгновенная смерть Урюку гарантирована. А с его гибелью начнется цепная реакция смертей: Марека, профессора, моя, Потапа…

Я не успевал перезарядиться. Счет шел даже не на секунды — на доли секунд.

Сработало подсознание — тренированное тело само бросилось вперед. Сейчас моему прыжку позавидовал бы и кенгуру!

Буквально чудом вклинившись между горлумом и Витькой, я успел поставить блок, сбил ногу мутанта в сторону и со всей силой врезал ему прикладом по яйцам, вернее, по тому месту, где теоретически они должны быть. Человек от такого удара мгновенно впал бы в кому, а горлум лишь коротко взвыл, погрустнел и поковылял прочь, разом потеряв интерес к бою. И на том спасибо. Быстро перезарядив автомат, я добил его очередью в спину. И почти одновременно закончил разбираться со своим горлумом Марек.

Устало оглядев побоище, напарник зацепил взглядом окурки и покрутил головой:

— Вот ведь покурили, блин! Все, завязываю с куревом. Теперь только водка и бабы.

Он по-турецки уселся на пол и меланхолично принялся перезаряжать автомат. Я сел рядом, прислонился спиной к стене и блаженно прикрыл глаза. Минута передышки. Всего одна короткая минута, а потом я снова буду готов шастать по этим проклятым подземельям, кишмя кишащим аномалиями, призраками и «голодными».

Одна минута тишины и спокойствия… Но такой роскоши мне не позволили…

Вышел из транса Урюк, громко засопел, выплюнул окурок, встал, пнул ногой труп ближайшего горлума и самодовольно произнес:

— Вот ведь уроды! А славно мы их покрошили, да?

Марек хмуро посмотрел на него, но промолчал.

Зинчук приблизился к лежащему неподвижно Рыжему, пощупал у парня пульс.

— Он жив! Господин Бедуин, он без сознания, но дышит!

Пришлось вставать и тащиться к профессору и Рыжему.

— Ну-ка, Иван Аркадьевич, позвольте взглянуть.

Рыжий и в самом деле был еще жив. Множественные переломы и ушибы вызвали у него сильнейший шок. Наверняка имелись внутренние кровотечения и разрывы органов. Его бы побыстрее доставить в госпиталь. Вот только идти сам он не сможет, придется тащить, причем медленно и осторожно. Но для начала надо попробовать оказать ему хотя бы элементарную медицинскую помощь.

— Профессор, вы в полевой медицине как, сечете?

— Очень слабо. Видите ли, я биохимик…

— Понятно… Но все равно будете мне помогать… Урюк, давай сюда аптечку.

— Зачем еще? — вскинулся тот.

— Давай-давай. Наверняка там есть что-нибудь противошоковое и обезболивающее.

Витек скривился, кивнул на Рыжего:

— Он идти сможет?

— Нет. Придется нести. Оставь аптечку мне, а сам поищи подходящий материал для носилок. С Мареком вместе идите.

Урюк потянулся к подсумку, где у него лежала аптечка. Извлек небольшой синий футляр с красным крестом на крышке, протянул мне. Потом достал из кобуры «беретту». Я не придал оружию в его руке значения — для меня напряжение последнего боя тоже не прошло бесследно, реакция замедлилась, и не то чтобы очень хорошо соображалось.

Витек направил ствол пистолета в лоб своему бойцу и нажал на спуск. Громыхнул выстрел. Голова Рыжего дернулась, на полу стала быстро расплываться лужа крови.

Иван Аркадьевич ахнул и потрясенно уставился на Витьку.

— Обезболивающее и противошоковое в одной таблетке, — цинично пояснил тот. — И не придется никого нести.

Мы с Мареком промолчали. Конечно, Урюк — сволочь распоследняя, но Рыжий — его шестерка, то есть наш потенциальный враг, а потому ни слез лить, ни с Витькой разбираться по этому поводу мы не станем. Рыжий с Урюком сам сочтется… чуть позже… в аду…

Глава 9

Байки, подслушанные у костра:

— Послушай, дикие земли — место очень опасное. Сегодня вернулся, а завтра погибнешь!

— Ты прав. Буду ходить через день.

Место, в котором, по словам профессора, требовалось взять очередной ключ, было мне хорошо известно — бывший экспериментальный зал. Его пол, стены и потолок были сделаны из какого-то странного материала, похожего то ли на диковинный пластик, то ли на чудную, сероватого цвета керамику. Некогда здесь располагалась какая-то объемная экспериментальная установка, сейчас частично демонтированная. Не знаю, для чего она предназначалась, но зал под нее отвели прямо-таки гигантский. Будь потолки чуть повыше, сюда с легкостью могли бы поместиться пара МИГов.

Я частенько наведывался в бывший экспериментальный зал, считая его своей личной «грибной полянкой». Хабар здесь рождался хоть и не самый дорогой, зато много и регулярно, поскольку помещение облюбовали огневики. Только, в отличие от тех, что перекрыли коридор, местные не прятались по щелям в полу, поджидая жертву, а шустро сновали по огромному залу, будто в пятнашки играли. За порог, правда, не вылезали, словно опасались пересекать невидимую границу.