Идущие сквозь миры - Владимир Лещенко

По несколько часов в день он беседовал с нами — по очереди или одновременно, вытягивая из нас подробность за подробностью, а его стенографист покрывал лист за листом вязью знаков, чуть не высунув язык от усердия.

В остальное время мы были предоставлены самим себе и развлекались как нам заблагорассудится. Я лично ненавязчиво расспрашивал замковую челядь о мире, где оказался.

Места эти, в противоположность моему миру, были весьма мало населены — обжитые по-настоящему края начинались километров на сто пятьдесят южнее.

К замку примыкало больше двухсот квадратных километров девственного леса с невысокой скальной грядой, несколькими речушками, множеством ручьев и небольшими озерами с островками, где так чудесно можно отдохнуть вдвоем (как доверительно сообщила служанка Дмитрию, не устоявшая перед княжеским обаянием, — миловидная упитанная пышечка с румянцем во всю щеку.

В лесу водились олени и лани, изрядно расплодившиеся благодаря тому, что на них почти не охотились.

Там же, в чаще, стояло несколько охотничьих домиков, но нас туда, понятное дело, не приглашали.

И все это было безраздельной собственностью почтенного Яригго, вернее сказать, того семейного клана, главой коего в данный момент он являлся.

Вблизи замка лес переходил в запущенный, почти не окультуренный парк. В нем вместе росли угрюмые темные ели, высокие старые сосны, а рядом — клены и дубы. Столетние деревья парка могли своей высотой поспорить со стенами замка. В гуще орешника и молодых дубков прятались крошечные озерца с проточной водой, образующие, как я вскоре обнаружил, целый каскад, соединенный каналами и водоводами. Кроме того, что они украшали парк, в них жили откармливаемые к герцогскому столу угри и осетры.

С одной стороны замок выходил на обширную ровную лужайку, а с другой — прятался в буйной поросли парковых деревьев.

Сверху он напоминал звезду с тремя лучами разной длины, отходившими от древней каменной башни из неровно отесанных глыб темного гранита — самой древней.

Три тонких, несимметрично расположенных башни разной высоты, выраставшие из восьмиугольных куполов, соединялись друг с другом ажурными галереями, сияющими зеркальным стеклом.

Внутри родовой замок Яригго вполне мог сойти за какой-нибудь музей средней руки.

Древние гобелены и ковры, пестрые вышивки украшали обшитые мореным дубом стены. Низенькие и широкие диваны, застеленные пятнистыми покрывалами, низкие табуретки и скамейки, такие же невысокие столы. Полы из лакированного дерева.

Окна, узкие и высокие, от пола до потолка, иногда забранные цветными витражами или тонкой фигурной решеткой.

Стены и пол были украшены искусными, хотя и потускневшими от времени мозаиками. Изображали они сцены сражений, приемы во дворцах каких-то древних владык, празднества в честь непонятных богов.

Один зал был выделен под охотничьи трофеи. Стены украшали головы бизонов — судя по размерам, при жизни быки были размером с небольшого слона, — огромных кабанов с клыками чуть ли не в полметра, гризли и ягуаров.

Недурная коллекция, особенно если учесть, что по здешнему свято соблюдаемому обычаю дичь следует добывать исключительно холодным оружием — рогатинами и пиками.

Они, кстати, висели тут же, своими солидными размерами также вызывая уважение. Впрочем, охотничьи ружья тут все-таки были, пусть и в небольшом числе, — поставленные у самой дальней стены в резной пирамиде. Последний раз из них, судя по всему, стреляли во времена молодости хозяина.

В оружейном зале имелась обширная коллекция всякого рода смертоносных предметов, верой и правдой служивших чреде его прежних владельцев. Обоюдоострые боевые косы на окованных темной бронзой древках железного дерева, трезубцы, напоминающие длинные рыбачьи остроги, многохвостые боевые цепы-кистени, извилистые змеевидные кинжалы (становилось не по себе при мысли о том, как такой вот втыкается в твое тело).

Массивные неподъемные мушкеты с неуклюжими кремневыми замками и пистолеты, какие не всякий человек удержит в руке.

В центре зала на постаменте была водружена почерневшая от времени дубовая баллиста.

Замок перестраивался и достраивался не один раз. Самым старым помещениям замка было уже шестьсот лет с гаком. Его построил первый из герцогов. А до этого тут стояла деревянная крепость. В молодости Яригго провел в своих владениях раскопки, и откопанные им экспонаты были выставлены в одной из библиотек. Описание этих раскопок стало его первой научной работой, как он не забыл подчеркнуть. В замысловатых лабиринтах внутренних покоев замка разобраться было не просто даже квалифицированному следопыту.

Кольцевые и зигзагообразные коридоры, замысловатые перекрещивающиеся переходы, наклонные тоннели-пандусы в стенах двухметровой толщины, ведущие с этажа на этаж. В его галереях, залах и переходах можно было запросто заблудиться, в подземельях можно было спрятать целый полк, а лестницы и межэтажные пандусы возникали в самых, казалось, неподходящих местах. А существовала еще система потайных ходов, предназначавшихся для прислуги — челяди, по местным порядкам, не полагалось особо мозолить глаза господам.

Всего в замке было больше трех сотен комнат, не считая подсобных помещений. Среди них были три библиотеки, общее число книг в которых, как с несколько наивной, но неподдельной гордостью сообщил мне хозяин, составляло почти сорок тысяч томов, включая папирусы двухтысячелетней давности.

Помещения для прислуги — ее в замке было немало: кроме обычного штата тут обреталось множество народу, начиная от кузнеца и трех автомехаников и заканчивая лифтером, обслуживающим подъемные машины (по одной в каждой башне). А еще два краснодеревщика, каменщики, мастер по соусам и кондитер. Имелось даже несколько егерей — что вначале удивило меня, поскольку хозяин был полностью равнодушен к охоте.

Было тут что-то вроде конторы, в которой за длинными столами в прежние времена сидели сотрудники, ведущие коммерческие дела дома Яригго (сейчас эта деятельность переместилась в городской офис).

Фехтовальный зал, где на стенах до сих пор висели покрытые пятнами ржавчины тренировочные сабли и где теперь был тир (тоже не использовавшийся по назначению).

Когда-то тут был даже собственный зверинец, но еще при отце нынешнего хозяина его сочли уж совсем из ряда вон выходящим излишеством, и теперь от него остались только каменные фундаменты клеток и вольеров.

Раньше в подземелье была тюрьма для провинившихся подданных герцога и загоны для рабов, ныне эти помещения были заняты ледником для хранения провизии — здешний мажордом был консервативен и не доверял новомодным электрическим холодильникам.