Сын Альбиона - Майн Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он не смутился, но удивился. Многих из присутствующих он встречал и раньше, охотился и даже обедал с ними. Почему вдруг они проявляют к нему такой интерес?
Объяснение дал хозяин, который по-дружески обратился к нему:
— Капитан Мейнард, мы вас поздравляем!
— С чем, сэр Джордж? — спросил удивленный гость.
— С литературным успехом. Мы уже слышали, сэр, о том, как вы искусно владеете оружием. Но не знали, что в равной степени вам покорно и другое не менее достойное орудие — перо.
— Вы очень любезны, но я все же не вполне понимаю.
— Поймете, когда посмотрите на это. Я полагаю, сэр, вы этого еще не видели. Это пришло только что с последней почтой.
Говоря это, сэр Джордж протянул гостю журнал. Модное лондонское издание.
Мейнард сразу увидел набранный крупными буквами заголовок со своим именем. Под ним помещалась рецензия на его книгу — роман, который он написал. Журнал первым сообщил публике о появлении книги и дал ее оценку:
«Три исключительно интересных тома, написанных необычным человеком. О капитане Мейнарде можно сказать так, как написал Байрон о Бонапарте:
Спокоен даже в раскаленных глубинах ада».
Так комментировал критик. Рецензия его была полна похвал, которые даже казались преувеличенными; кончалась она утверждением, что «на литературном небосклоне взошла новая звезда».
Автор книги не стал до конца читать комплименты, принадлежащие щедрому перу рецензента, конечно, не относящегося к литературной клаке и не знакомого ему. Он только взглянул на начальные фразы и на заключение, и вернул журнал хозяину.
Было бы неправдой сказать, что он не был доволен, но столь же неверно было бы говорить, что он не удивился. Описывая некоторые происшествия своей жизни в далекой стране, наполняя это описание своими более поздними чувствами и превращая все это в роман, он не думал о том, что этот труд любви даст ему новую известность, славу, сравнимую с той, которую он заслужил как военный. До сих пор он думал только о сабле. Теперь ее предстояло отложить ради пера.
— Кушать подано! — провозгласил дворецкий, широко раскрывая двери гостиной.
Гости расселись в соответствии с карточками на столе. Вновь открытый писатель обнаружил рядом с собой титулованную леди.
Леди Мэри П. молода и интересна, она дочь одного из самых известных и заслуженных пэров королевства.
Но соседу это было все равно. Он думал о более молодой и гораздо более интересующей его особе — дочери хозяина.
За несколько минут, проведенных в гостиной, он наблюдал за ней пылким взглядом.
Она едва не выхватила модный журнал из рук отца, отошла в угол, села там и явно с интересом принялась читать.
Судя по тому, как она держала журнал, Мейнард видел, какую колонку она читает; и когда свет канделябра упал на лицо девушки, он попытался разгадать ее выражение.
Он помнил, как нежно вспоминал о ней, когда писал роман. Испытывает ли она такие же чувства, когда читает рецензию?
Приятно было видеть улыбку у нее на лице, как будто ей доставляли удовольствие похвалы критика. А когда она кончила читать, оглядела комнату в поисках Мейнарда и посмотрела на него с гордым, довольным выражением.
Призыв на лучший в мире обед грубо прервал этот восхищенный взгляд.
Сидя во главе стола рядом с леди Мэри, Мейнард завидовал младшим гостям, которых посадили в конце, особенно молодому Скадамору, рядом с которым сидела юная, прекрасная звезда, чей день рождения сегодня отмечался.
Мейнард больше не мог ее видеть. Между ними стояла огромная ваза, нагруженная плодами оранжереи. Как он ненавидел эти листья и цветы, садовника, который их вырастил, руку, которая сплела из них непроницаемую преграду!
Во время обеда он был невнимателен к своей титулованной соседке, почти невежлив. Пропускал мимо ушей ее приятные слова и отвечал невпопад. Даже шелковые юбки, призывно шуршавшие у его колена, не вдохновили его.
Леди Мэри имела все основания поверить в часто делаемое утверждение, что гении в обычной жизни не только неинтересны, но просто глупы. Несомненно, она так и подумала о Мейнарде. Казалось, она облегченно вздохнула, когда обед подошел к концу и леди встали, снова направляясь в гостиную.
Мейнард едва успел отодвинуть стул соседки; он взглядом искал среди цепочки выходящих гостей Бланш Вернон.
И взгляд, который она бросила на него, выходя из-за вазы, вполне вознаградил его за мрачное выражение лица леди Мэри.
Глава XLIX
ТАНЕЦ
Джентльмены ненадолго задержались за вином. Снаружи послышались звуки настраиваемых скрипок; присутствие джентльменов требовалось в гостиной, и сэр Джордж проводил их туда.
За два часа, проведенные гостями за обеденным столом, штат слуг преобразил гостиную. Ковры убрали, пол натерли воском до гладкости льда. Прибыли новые гости; все стояли группами в ожидании музыки и танцев.
Нет танцев прекрасней, чем в гостиной — особенно в гостиной английского сельского особняка. Здесь чувствуешь домашний уют, неведомый большим публичным балам.
Такие танцы полны загадок — вспомним сэра Роджера де Коверли[130] и старинные времена предполагаемой аркадийской[131] невинности.
Большинство танцующих знакомы друг с другом. Если этого нет, легко добиться представления, и никто не боится новых знакомств, никто не испытывает напряжения или неловкости.
В комнате не душно, так как открыты окна и двери в сад. В соседней комнате накрыт ужин и вино.
Мейнард, хотя и не был знаком с большинством гостей сэра Джорджа, вскоре с ними познакомился. Прибывшие позже уже прочли модный журнал или слышали о романе.
