Стихотворения - Всеволод Рождественский

389. «Я думаю о том, что жадно было взято…»

Я думаю о том, что жадно было взято               От жизни и от книг,О множестве вещей, любимых мной когда-то,               Вернувшихся на миг.

О лодке в камышах, о поплавке, стоящем               В разливе тишины,Безмолвии озер и отблеске дрожащем               Всплывающей луны.

О крутизне дорог, и радости свиданий,               И горечи разлук,О жажде всё познать, тщете именований,               Замкнувших тесный круг.

О том, что свершено по воле иль неволе               В борьбе Добра и Зла,О том, что в полноте земных щедрот и соли               Душа моя прошла.

Да, было прожито ни много и ни мало,               А в полной мере сил,Но мне в моем пути всегда недоставало               Того, что я любил.

390–403. <НАДПИСИ НА КНИГАХ>

1–2. НА КНИГЕ «ЗОЛОТОЕ ВЕРЕТЕНО»

1. «В те дни я видел мир впервые…»

В те дни я видел мир впервые.Казалось — вечно в нем весна.С беспечного веретенаБежали нити золотые.

И вот я молодость былуюМолю всё чаще на пути:«О, если б мог я в жизнь вплестиНить — хоть одну, но золотую!»

2. «Вместе были мы на сенокосе…»

Вместе были мы на сенокосе,Рожь цвела и пенилось вино.А теперь, когда синеет осень,В просини жужжит веретено.

Постучись в знакомую калитку,Выходи со мной гулять во ржиИ на память золотую ниткуУзелком покрепче завяжи.

3. НА КНИГЕ «БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА»

Семь звезд «Медведицы Большой»Глядятся в прошлое ревниво,И снова слышен голос мой,Чуть повторяемый волнойУ Коктебельского залива.

4–5. НА КНИГЕ «ЗЕМНОЕ СЕРДЦЕ»

1. «Когда-то в юности крылатой…»

Когда-то в юности крылатой,Которой сердцу не избыть,Через восходы и закатыС веретена бежала нить.

Прошли года, и на страницыЛожится солнце в поздний час…Коль есть в них золота крупицы,Пускай сверкнут они для вас.

Здесь сердце билось и сгорело,Стремя в грядущее полет.Всё, что от книги, — потускнело,Всё, что от жизни, — то живет!

2. «В грудь мою вложено „Сердце земное“…»

В грудь мою вложено «Сердце земное»,Чтоб никогда мне не ведать покоя,Чтобы огонь свой беречь и в золе,Чтобы земное любить на земле!

6. НА КНИГЕ «СОНЕТЫ» ПЕТРАРКИ

Я знаю — мало для подаркаЦветка забытых книжных стран,Но так и быть — вот Вам Петрарка,Одетый в выцветший сафьян.

Придет мой день — узнаю склоныХолмов Сиены, щебет птиц,И Вы получите канцоныС тосканской розой меж страниц.

Пускай и дни, и стекла хмуры,На синий зов иной страныПевучей поступью ЛаурыПройдут сегодня Ваши сны.

7. НА КНИГЕ Е. БОРАТЫНСКОГО

И. Н.

Войдя с Петрополем в таинственный союз,Дыша закатами и царственным забвеньем,Ты будешь счастлива и дружбой наших муз,И лиры собственной «необщим выраженьем».

8. НА КНИГЕ ПЬЕС РОСТАНА

Ростан был близок вам когда-то,Ростан — пленительная ложь.Я сам любил его, как брата,Но тех пристрастий не вернешь.

На оперных подмостках мираСредь газа, блесток и румянЕму судьбой была рапираДана, как верный талисман.

Чтоб, бросив шутку, словно солнце,И рифм нанизывая нить,Он круче мог усы гасконца,Ногою топнув, закрутить.

Конечно, он не КазановаИ Дон-Жуану не сродни.Он просто так… любовник слова,(Иль проще фразы), как они.

Но разве я стыжусь признаться,Что пил с ним галльское вино,Что сам любил в свои семнадцатьИ «Romanesques»[39] и «Syrano»[40]?

Давайте в томике РостанаРаскроем юность хоть на миг!Что для мечты милей обманаИ что обманчивее книг?

9. НА КНИГЕ «ТИХИЕ ПЕСНИ» ИН. АННЕНСКОГО

Когда томили нас Апухтин и «Лакмэ»,Когда на скучный дождь мы выгнали поэму,Ты первый перевел Стефана МаллармэИ дерзостным «Никто» назвался Полифему.

Здесь Ледин выводок, здесь Царское Село —Видений и котурн мучительная мета.Я был твоим птенцом. Прими, прими поэта,Последний Лоэнгрин, под снежное крыло!

10–11. НА РОМАНЕ АНРИ ДЕ РЕНЬЕ «ШАЛОСТЬ»

Д. Усову

1. «Примите, друг. В ночи забвенья…»

Примите, друг. В ночи забвенья,Как лунный сон, как черный сад,Тревожных строк моих цветеньеСплеталось в дерзкий «Escapade».

И там, где в страсти и печалиДрожала девичья свеча,—Казалось мне, что Вы читалиМой бедный труд из-за плеча.

2. «Ренье у нас теперь не в моде…»

Ренье у нас теперь не в моде:Он слишком тонок и остер,Но поглядите на свободеВ его магический узор.

Друг, покоряясь мысли пленной,То злясь, то плача, то любя,Ужели в девочке надменнойВы не узнаете себя?

12. НА КНИГЕ А. АХМАТОВОЙ «БЕЛАЯ СТАЯ»

У Музы Царского СелаПоходка птиц и речь простая,От лебединого крылаЕе блистательная «стая».

Стихи летят, летят на югБерущей сердце вереницей…Не провожай их, старый друг,—Всё возвращается сторицей.

Ты знал лазурные путиИ ослепительное небо;Чего же больше! Всё простиИ большей мудрости не требуй!

13. НА «ДНЕВНИКАХ» СТЕНДАЛЯ

Когда дневник есть зеркало души,А не предлог для самолюбования,Его читают медленно, в тиши,И верят в простодушные признанья.

Пускай сплетенье этих тонких фраз,Анализ чувств и четкость наблюденийТо развлекут, то опечалят Вас,—Не огорчайтесь — это только тени.

Тот век прошел, и проще мы живем,Тоской прекрасной сердца не печаля.Но Вы, быть может, вспомните о том,Кто подарил Вам «Дневники» Стендаля!

14. НА «ОДИССЕЕ» ГОМЕРА

Море немолчно шумит, разбиваясь об острые скалы.Не отрываясь гляжу в полный ветрами простор.Или не хочется мне слушать, как стонут сирены,В горькой тоске разомкнуть руки твои, Калипсо?

ПЕРЕВОДЫ

С ФРАНЦУЗСКОГО

ИЗ ПОЭЗИИ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Пьер де Ронсар

404. «Когда старушкою, над прялкою склоненной…»

Когда старушкою, над прялкою склоненной,При свете камелька взгрустнется вам порой,Произнеся стихи, написанные мной,Скажите: «И меня воспел Ронсар влюбленный!»

Они разбудят слух служанки полусонной,И с именем моим ваш облик молодой,Сиявший некогда бессмертною красой,Почтит она тогда хвалою восхищенной.

Я буду спать в земле и — тень среди теней —Спокойно отдыхать от пережитых дней.А вы на склоне лет припомните сквозь слезы

И гордый свой отказ, и жар моей любви…Послушайтесь меня: пока огонь в крови,Пока вы молоды, срывайте жизни розы!

Оливье де Маньи