Бесконечные дни - Ребекка Мейзел

Впившись ногтями в деревянную фигурку, я наконец ухитрилась выдернуть ее. Маленькое солнце с острыми лучами лежало у меня на ладони. А в образовавшемся отверстии на фоне черной внутренней стенки виднелся скатанный в трубку и перевязанный алой лентой пергамент.

Привычное, медленно разливающееся в голове ощущение тревоги предупредило меня: братство едет обратно. Скоро оно будет тут. Мысленным взором я видела их, всех четверых. Сосредоточившись на пергаменте, я развернула его. Там оказалось два листка. На первом — рецепт:

Ингредиенты:

янтарная смола

свечи белого воска

кровь вампира не моложе пятисот лет…

Я пробежала глазами следующие строки. Чтобы завершить ритуал, мне понадобятся определенные травы, тимьян и серебряный нож. В самом низу страницы твердым и решительным почерком Рода было подписано: «НАМЕРЕНИЕ».

На втором листке я прочла стихотворение… нет, заклинание. Заклинание, что, должно быть, произносил Род, осуществляя обряд.

Я освобождаю тебя___________ (имя вампира).

(Теперь вампир должен серебряным ножом разрезать запястье.)

Я освобождаю тебя,___________.

Я охраняю тебя. Отказываюсь от себя ради тебя.

(Тут вампир должен предложить второму высосать его кровь.)

Я отдаю свою жизнь. Выпей эту кровь. И обрети свободу.

Под заклинанием — совсем простеньким — шли специальные инструкции, какие травы и свечи надлежит возжечь перед проведением обряда. В самом низу страницы я прочла еще одну фразу. Прочла и поняла: Род меня не подвел.

Лина, будь осторожна.

Не знаю, предназначались ли эти слова для того, чтобы я их прочла, или же Род написал их просто под влиянием момента, думая обо мне. Я надеялась, он хотел, чтобы я их увидела.

— Лина!

Хис звал меня с первого этажа, стоя у подножия лестницы. Я сунула бумаги Рода в карман брюк.

— Лина!

Я отозвалась и принялась спускаться по широким ступеням.

Глава 27

— Идем, — велел Хис, когда я спустилась к нему.

Мы вместе зашагали по длинному коридору к бальному залу: тому самому залу, где когда-то я натравила гостей на перепуганную голландскую служаночку. Дверь была закрыта, в холле повисли сумерки. Не светилось ни единого огонька. Хис взялся за дверную ручку, оставшуюся тут с прежних времен и сделанную в форме направленного вниз острием кинжала. В зале тоже было темно, лишь горели свечи, воткнутые в специальные держатели под потолком. Красные свечи мерцающими пятнами отражались на паркетном полу.

В самой середине зала, свернувшись в клубочек, лежала девочка. Маленькая девочка с волосами цвета выгоревшей на солнце приморской травы. Остальные члены братства полукругом обступали ее, с улыбкой глядя на меня. Девочка скорчилась на полу. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься к ней и не прижать к груди.

Вайкен, Гэвин и Сон стояли вокруг. Хис медленно закрыл за нами дверь. Внутри у меня все так и сжалось. Я взглянула в черные глаза Вайкена. Он устроил все это не просто так, а с тайным смыслом. В груди моей вскипела вампирская ярость. Разум на миг затуманила слепая иррациональная злость. Покачивая бедрами, я двинулась вперед, к сжавшейся на полу малютке. По лицам вампиров расплылись довольные улыбки. Подойдя ближе, я увидела, что девочка совсем еще крошка, лет пяти-шести, не больше. От испуга бедняжка намочила розовое платьице. Я указала на нее пальцем.

— Это подарок в честь моего возвращения?

Вампиры, включая и Вайкена, вскинули головы, подтверждая мои слова.

— Через четыре месяца? Не поздно ли? — прошипела я.

Они неуютно зашевелились. Сон переступил с ноги на ногу. Я сжала кулаки, с трудом удерживая руки в карманах.

— Оставьте нас, — велела я.

Никто не тронулся с места.

Девочка закрывала лицо руками.

— Оставьте нас! — заорала я во весь голос, так что им не было иного выбора, кроме как повиноваться.

Ведь я была их повелительницей, их королевой, я создала их. Все послушно повернулись к выходу. Последним зал покидал Вайкен. Я вихрем развернулась к нему, оскалив зубы. Безумно хотелось швырнуть в него огнем.

— Моя! — прорычала я, демонстрируя клыки. А потом добавила: — И чтоб я даже не слышала, как вы переминаетесь под дверью!

Я ждала, слушая звуки удаляющихся шагов и недовольного ворчанья. Только Гэвина словно бы порадовал мой внезапный гнев. Когда все убрались на третий этаж, я бросилась к девочке.

— Посмотри на меня, — прошептала я.

Девочка тряслась крупной дрожью. Я прижала ее к себе, и она постепенно успокоилась.

— Хочу к маме и папе, — захныкала она, уткнувшись лицом мне в грудь.

Я чувствовала, как футболка становится мокрой от ее слез. Да я и сама пролила бы потоки слез вместе с ней, кабы только могла. Приподняв личико девочки, я заглянула в испуганные голубые глазки. Девочка зарыдала еще пуще.

— Ты какая-то странная! Ты такая же, как они.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Дженни.

— Послушай, Дженни, я отвезу тебя домой.

Глаза ее прояснились. Она мигом перестала плакать и только тихонько икала.

— Ты где живешь? — продолжала расспрашивать я.

— В Оффертоне.

Великолепно! Так назывался маленький городок совсем близко отсюда. Эти тупицы даже не сообразили отойти подальше от замка!

Как только я возьму малышку и побегу с ней к машине, всем станет ясно, что происходит. Ну и пусть. Я все равно сделаю то, что должна сделать. Я встала. Девочка торопливо поднялась вслед за мной, придерживая руками платье. Кожаные башмачки застучали по паркету.

— Дженни, ты должна мне помочь. Когда я скажу кричи — кричи изо всех сил, громко-прегромко. Как только можешь. Как будто ты свалилась с качелей и сильно ударилась. Хорошо?

Она кивнула.

Я взяла стоявший у стенки металлический стул, один из многих, на которых сидели наши гости во время Nuit Rouge.

— Я разобью окно, и мы туда вылезем.

Она снова кивнула.

— Готова, Дженни? Когда я кину стулом в окно, кричи.

Я надеялась, что они решат, будто я, вернувшись к «милым старым привычкам», терзаю жертву. Однако это была всего лишь надежда, я не могла рассчитывать, что так оно и произойдет. Я изо всей силы швырнула стулом в окно. Дженни закричала во все горло. Я ощутила: вампиры встрепенулись. Они идут сюда. Обмотав руки занавеской, я расчистила окно от осколков. Дженни обхватила ногами мою талию, и я вылезла на улицу.