Вихрь преисподней - Глеб Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, да, мне тоже было всё непонятно. Скажите, вы действительно ничего не знаете про... про переживания этого подростка? Или, быть может, вы просто хотите послушать мою версию? Ну, неважно, неважно... Я вижу, вы ничего не знаете... Но тогда, что заставило вас...
Очередная бетономешалка подъехала к светофору.
– Дело в том, что мальчик обратился ко мне со странным вопросом... – отчаянно напрягая голосовые связки, ответил Не-Маркетинг, шум от мотора бетономешалки стоял невообразимый. – Потом я случайно увидел его в вашем обществе.
– А-а, вот как!.. Ну что ж, странные вопросы – это на него похоже, – нашел подтверждение каким-то собственным мыслям этот господин. – Он постоянно находится в состоянии эмоционального перенапряжения. Его мучают головные боли, каждый раз после того, как он понервничает, его мучают нешуточные головные боли. Собственно говоря, из-за них-то он ко мне на прием и попал... Подростка привела жена вашего бр ата, его мать – она моя очень-очень дальняя родственница, прежде я с ней ни разу не виделся. Она связалась со мной через других наших родственников, с которыми я общаюсь достаточно часто.
– Вы же вначале сказали, что он «проник» к вам в кабинет! – скептически заметил Не-Маркетинг.
– Именно так всё и было, – подтвердил господин. – Но это была уже моя вторая встреча с подростком. А во время первой встречи у меня на приеме, когда он был с матерью, подросток вёл себя чрезвычайно скованно, за него говорила мамаша: головные боли... Я осмотрел его, подробно расспросил о его ощущениях, но никакой патологии не нашел. Конечно, я дал определенные рекомендации, но достаточно общие, посоветовал пройти обследование – иногда головные боли свидетельствуют о каком-то другом, незамеченном заболевании. Ещё до приёма, пока мать и сын ждали меня в моём кабинете, – я усадил их в кабинете, а сам отлучился буквально минут на десять, – подросток взял случайно лежавшую на журнальном столике листовку с описанием одного нового, недавно запущенного в продажу лекарства, но, как только я вернулся в кабинет, положил ее обратно. Тогда я, честно говоря, не обратил на этот факт никакого внимания. Да и на что тут было обращать внимание! Подумаешь, взял листовку!
Господин сделал паузу.
– И что же произошло потом? – подтолкнул его Не-Маркетинг.
– Потом (а это было уже буквально неделю тому назад) он неожиданно появился у меня в кабинете и, под разговоры про то, что подросткам, которые находятся во мраке, надо оказывать помощь, и помощь эта священна, он начал уговаривать меня «дать ему в долг это лекарство, поскольку именно в данный момент он в нём крайне нуждается, а денег у него нет, да и лекарства этого в широкой продаже пока не появилось». Почему-то, он вообразил, что это лекарство обязательно есть у меня, хотя я, на самом деле, не имею ничего, кроме рекламной листовки. Подросток сказал, что для него наступает решительный момент, что ему предстоит участие в какой-то передаче на телевидении, но нервы его при этом в ужасном состоянии, поскольку вот уже неделю, как он осуществляет своё намерение затмить Пензу, а обнадеживающих результатов нет, напротив, в школе его уже пару раз жестоко осмеяли со всеми его информациями, в том числе осмеяла парня и его тайная страсть – первая школьная красавица, и появились другие очень отрицательные моменты, и теперь он просто не в состоянии преодолевать собственные тоску и волнение, и напряженное ожидание будущих «битв», как он выразился, которые, возможно, закончатся ещё большим ударом по его самолюбию. В данный момент, ему, как никогда, необходимы крепкие нервы, необходима некоторая устойчивость психики, твёрдость духа, но их нет, а потому ему нужна лекарственная помощь, те самые таблетки, которые, как он полагает, как раз и могут укрепить его силы. Он плакал, – да, вы знаете, ведь он, при всём при том, очень слезлив, – рассказывал о себе, расписывал ужасающий сумрак и сумбур и информационную путаницу, в которых он уже так ужасно долго находится, впрочем, всё сводилось к какой-то невнятной мути про выбор жизненного пути, про школьную интернет-газету, про лидерство в их классе, про внимание девочек, особенно одной – той самой школьной королевы красоты, которая, как я говорил вам, его осмеяла, и умолял меня дать ему это лекарство, напирая на священность помощи подросткам, которые, как вы уже поняли, находятся во мраке, и не помочь им – значит не совершить «священного» дела.
– Вы отказали ему?
– Разумеется! Потому что этого препарата я ему никогда не выписывал, и не хотелось бы мне когда-нибудь быть вынужденным сделать это. Дело в том, что лекарство обладает весьма выраженным наркотическим воздействием! Поначалу я даже заподозрил его кое в чём, но это было напрасно, так как он, на самом деле, как я теперь понимаю, в своем рассказе был абсолютно искренен, и лекарство интересовало его только потому, что он, будучи всё-таки маленьким, глупым и неопытным ребенком, прочитав рекламную аннотацию, поверил в то, что эти новые таблетки, в которые лично я, кстати, совершенно не верю, станут для него некой волшебной панацеей, и употребив её, он раз и навсегда перестанет нервничать, волноваться, переживать и прочая чушь в таком же духе...
– Ясно. А как он отнесся к вашему отказу?
– Понимаете, всё дело в том, – и тут мы возвращаемся к вашему вопросу о том, что ему было от меня нужно, – нужны ему были не таблетки. То есть, может быть он и рассчитывал их получить, и полагал, что они ему помогут, но пришел он ко мне не только из-за таблеток и не столько из-за таблеток...
– В таком случае, из-за чего? Значит, вы знаете, зачем он приходил! Скажите скорей! – голос Не-Маркетинга дрожал от нетерпения.
– Не торопите, прошу вас, я вам всё сейчас скажу, я и сам хочу поскорей добраться до развязки, но, тут важно передать весь разговор, передать его так, как сам подросток подводил его к самому главному, к цели своего визита... Это очень важно! Поймите! Поймите! – чуть ли не с отчаянием проговорил господин. – Я спешу, спешу выдать вам всю эту историю до конца!..
Господин замолчал. Чувствовалось, что он пытается взять себя в руки. Наконец, это, похоже, ему удалось – он продолжил, но уже отчетливо торопливо и более тихим голосом:
– Итак, подросток вновь и вновь рассказывал о себе: кромешный мрак, невозможность разобраться в информациях, путаница в мыслях, тоска, подавленность... Он постоянно повторял, что хочет стать известным журналистом, как Пенза, хочет уже сегодня начать так же ловко, как и Пенза, оперировать информациями, но у него ничего не получается. От себя добавлю: и не может получиться, потому что он начисто лишён способностей Пензы, у которого, насколько я представляю, язык подвешен прекрасно и который никогда не лезет в карман за словом, который легко обрабатывает, сочиняет и комбинирует всевозможные информационные потоки. Подросток же при разговоре постоянно испытывает трудности: он не знает ни что сказать, ни как сказать, мне кажется, в его голове постоянный информационный вакуум. Так что ваша се стра...
– Я не могу вам поверить! – вдруг достаточно резко оборвал его Не-Маркетинг. – Вы сами себе противоречите: с одной стороны – «информационный вакуум, не знает, что сказать», с другой стороны, подросток явился к вам без приглашения и, судя по всему, достаточно долго рассказывал вам свою историю!.. Вы говорите, что он подводил рассказ к главному, но всё это означает, что ему не только было, что сказать, но и он умело вёл свой рассказ.
– Да нет же, то, что он рассказывал нельзя воспринимать, как серьезную информацию! – начал опять горячиться господин. – Конечно, это тоже информация, но это не та информация, которую можно было бы рассматривать, как проявление способностей к ловкому оперированию информационными вихрями, это просто подростковая дичь, которая со временем пройдет. А то, что он повел рассказ умело... Что ж, да я слушал его с интересом, но это... Как вам сказать... Это не свидетельствует о его мастерстве рассказчика, тут всё приложилось: неожиданность визита, некоторая странность речей, одна священная обязанность чего стоит!.. Ваша с естра... – он задумался. – Видите ли...
– А что моя сестра?.. При чём здесь моя сестра?! – агрессивно спросил Не-Маркетинг.
– Да нет, не при чём, просто я считаю, что она полностью права! Я знаю, что она хочет, чтобы он уже сейчас начал последовательно готовить себя к будущей профессии, она видит его будущее в профессии экономиста, а все эти подростковые глупости... Она права, сегодня учащиеся начинают специализироваться всё с более и более раннего возраста, так что, когда она ему говорит про необходимость более серьезного и взвешенного отношения к жизни – это полностью верно, хотя, отчасти и запоздало и бессмысленно. Но ей не стоит так беспокоиться – зачем? Он не станет никаким Пензой! Что вы!
– Откуда у вас такая уверенность?!
– Просто я видел некий черновой набросок его статьи в школьную интернет-газету!.. Там был какой-то полный бред, тарабарщина, бессвязная околесица. Он сам показал мне этот набросок, и тут же признался, что над статьей, которая из наброска вышла, в школе все очень сильно смеялись, – её читали на уроках под партами, точно это некий анекдот, некое забавное свидетельство слабоумия, – а на школьный сайт её, конечно, не повесили. В общем, хотя, конечно, вам должно быть очень неприятно это слышать, подросток – ваш родственник, и, естественно, вы хотите иметь повод гордится им, но на те способности, которые так развиты у Пензы, у него нет и малейшего намека. Для меня это даже несколько загадочно, потому, что при его мечте «обогнать по силе информационных потоков самого Пензу», при таких намерениях от него логично было бы ожидать пусть не выдающихся, но хотя бы каких-нибудь способностей к оперированию информациями, хоть какой-нибудь фантазии, но у него не то, что нет особенных способностей, – он даже не дотягивает до нормы, которой обладает в этом смысле самый заурядный человек! Странно! Не знаю, может быть, эти способности скрыты в нём где-то очень глубоко, и он ещё их обнаружит, но мне кажется, что вероятность этого ничтожна. Да и потом, он сам говорил мне, что у него ничего не получается «с созданием информационных потоков». Опять-таки, не получаться – не получается, но при этом, как это следует из его рассказа, он упорно заставляет себя «обгонять Пензу». Кроме того, вы знаете (вы извините меня за такие слова о вашем племяннике, но в данном случае просто невозможно говорить иначе, кроме как начистоту и без всяких церемоний) он ужасно нескладен, бесцветен, безвкусен, а в своих мечтах он видит себя таким же уверенным и разнаряженым, как журналист Пенза. И что самое ужасное: он настолько твердо и решительно поставил себе цель стать «больше, чем Пенза», именно «перещеголять Пензу», что у меня есть серьезные опасения и я даже испытываю, не побоюсь этих слов, суеверный ужас по поводу того, чем всё это может закончится: я вижу в этом подростке такие чудовищные залежи упорства, и такую феноменальную неспособности сдаваться и признавать своё поражение, что мне, честное слово, просто хочется попросить вас, и вашу сес тру, его мать, присматривать за ним как можно внимательнее, можно сказать, просто следить за ним... В данном случае, это оправдано. Эта дорога никуда привести его не может, но и свернуть он с неё не в состоянии... Что-то будет...