Кладоискатель и доспехи нацистов - Юрий Гаврюченков

– Давайте пожрем, – предложил Пухлый. – У кого продуктас?

– У меня, – сказал я.

– И у меня, – откликнулся Балдорис.

– Давай, Ильенчик, вари суп, – распорядился Пухлый, – давно пора на кишку что-нибудь кинуть.

Поедим, перекурим, и в путь. Марш будет усиленный, а его на голодный желудок совершать, чисто по жизни, не рекомендуется.

– Логично, – согласился я, нехотя поднимаясь.

Я взял у Акима единственную уцелевшую в отряде лопатку. Скрученные в рулон обмотки стояли рядом с ним как маленькие белесые пеньки. Прозондировал почву. Сюрпризов не было. Глинник с Борей и Балдорисом подрядились носить дрова. Крейзи занялся изготовлением рогулин. Дима отвязал от «Ермака» казанок и сходил к ручью. Совместные усилия привели к тому, что вода стала бурбулировать. Я принялся закидывать в котел ингредиенты.

– Что будет за суп? – заглянул через мое плечо Вова.

– Трататуй, – ответил я, шинкуя овощи новым охотничьим ножом.

– По краям капуста, в середине…

– Пусто, – поспешно вставил я.

– …хуй! – радостно закончил Пухлый.

– Вова, ты – эстет, – оценил я чувство юмора престарелого следопута.

– Их нихст полицист, я-я штангенциркуль, – выдал Пухлый очередную бессмысленную фразу собственного сочинения. С немецким языком он не дружил. Когда-то проходил в школе, но мимо.

Я вздохнул и вернулся к стряпне. Пухлый достал эбонитовую хлорницу, в которой хранил анашу, выдул из «беломорины» начинку и принялся забивать косяк.

Я заправил суп, и вскоре он был готов.

– Сбро-од, стройся! – командирским голосом гаркнул Пухлый, беря в руки браконьерский половник. – На раздачу пищи в колонну по одному становись!

Он щедро набухал каждому варева в котелок, и лишь когда подошел черед Крейзи, безучастно развел руками:

– На вас лимит исчерпан.

– Как это исчерпан?! – возмутился Сашка.

– Ваши продуктовые карточки крысы съели! – совсем по-лошадиному заржал накурившийся Пухлый, из него опять поперла дурь.

– Ладно, Вован, харе глумиться-то, – попробовал уговорить его Крейзи.

– Иди отсюда, на супец сегодня ты горбат, – ответствовал раздатчик.

– Я сейчас возьму пэпэша и разнесу тебя с котлом вместе! – вспыхнул Сашка.

От безумного друга можно было всего ожидать.

– Ну, начинается утро в колхозе. – Я отобрал у Пухлого поварешку и налил Крейзи похлебки.

– Идите клюйте говно, – проводил его Пухлый.

– Ты тоже иди, – выделил я ему положенную порцию, – нечего тут узурпировать.

– Так невозможно, – заартачился Пухлый. – Брат ты мне или не брат, рад ты мне или не рад?

– Рад-рад, – прогнал я его, – топай жрать и мне не мешай.

Пухлый что-то хрюкнул себе под нос, примостился на сидоре и застучал ложкой в котелке.

Накормив всю братию, я и сам смог перекусить. Мне нравится готовить и есть собственную стряпню.

Я уминал ужин, сидя у костра, и думал, что до темноты мы вряд ли успеем выйти к домику лесника. Впрочем, продуктов на завтра хватит. Мужики запаслись дня на три. Учитывая, что нас вдвое больше, нетрудно посчитать расход. В самый раз завтра сытыми потусоваться.

Я был в отряде за интенданта и суперкарго, чем весьма гордился. Тесак в бобровых ножнах повесил на ремень поверх КЗСа. Нож придавал солидности. Вдобавок трататуй получился вкусным, ребята его оценили. Я повеселел. Действительно, счастье – есть. Есть самому и давать есть другим.

Решили заварить чай. Дима подхватил казанок и отправился по воду.

Вернулся он неожиданно быстро и с немытым котлом. Это я как начальник административно-хозяйственной части заметил в первую очередь.

– Какие-то хмыри в лесу, – сообщил он, – с оружием и в камуфляже.

Мы повскакали, лапая железо.

– Что за хмыри? – спросил Глинник. – Охотники?

– Что за оружие? – лениво перебил Пухлый, более смекалистый даже в упыханном состоянии. Из всех нас только он остался сидеть.

– «Калашники».

– Может, милиция, – ляпнул тупорылый Валдорис. – Вдруг лесник настучал?

– Сколько их? – не вставая, продолжил задавать вопросы по делу Вован.

– Не сосчитал, – пожал плечами Дима. – Человек семь-восемь.

– Это уже серьезно, – резюмировал Пухлый. – Куда они направлялись?

– В нашу сторону.

– Да что же ты сразу не сказал?! – Пухлого с вещмешка как ветром сдуло. – Далеко они?

Мент не успел ответить.

– Вижу троих, – доложил Аким, – четверых… пятерых.

Пухлый уже затягивал на груди поперечную лямку. Самодельный рюкзак был сшит им как раз для подобных случаев. Иногда в лесу приходится быстро убегать.

Теперь и они нас увидели.

– Эй, кто вы? Стоять! – послышались крики.

– Вот уж на фиг, – пробормотал я, отщелкивая пуговку трешкиного предохранителя.

Ментам я сдаваться в плен не хотел. А кто еще мог ходить по Синяве с «Калашниковыми» – какие-нибудь добровольные дружинники из бригады народного ополчения, поднятые по тревоге шерифом? Навряд ли. Да и откуда у дружинников автоматы? Может быть, солдаты из ближайшей воинской части, взявшей нечто наподобие шефства над лесничеством? В любом случае нотациями не отделаешься, за лесника спросят по всей строгости военного времени. Иного в Синяве не было уже пятьдесят лет.

Мысли эти промелькнули в мозгу меньше чем за секунду. Однако сходным образом думал не только я.

– Ментов на хуй! – однозначно высказался Боря и открыл огонь из «Дегтярева».

Дружинники бросились врассыпную.

– О-о, какая попсня, – обалдело протянул Пухлый, когда деготь смолк.

Он развернулся и побежал прочь. Мы за ним.

С солидным запозданием вслед нам заработали автоматы Калашникова. Началась война – явление в этих местах заурядное.

– Выключи ты свой телефон, – посоветовал я Диме, – а лучше засунь его в задницу совсем.

Перепуганный мент собирался звонить коллегам, чтобы они как-нибудь приостановили прочесывающих лес автоматчиков. Никому из нас засвечиваться таким образом не хотелось. К тому же было неясно, что за людей мы встретили. Сомнения возникали прежде всего из-за их одежды. Вольные стрелки щеголяли в разноцветной натовской милитари, ношение которой не свойственно рядовым сотрудникам милиции и уж тем более солдатам срочной службы.

Балдорис предположил, что мы столкнулись с «новыми русскими», вышедшими поохотиться на людей. Лабас с его идеями был подвергнут анафеме. Пухлый заявил, что это такие же дураки вроде нас, только еще глупее; какие-нибудь «зеленые следопыты», не сумевшие даже накопать приличного оружия, но затеявшие схожие с нашими маневры. Спорить ребята не стали, лишь бдительно осаживали Димона с его «Моторолой». Покидать Синяву было разумнее, не вступая в контакт с органами следствия. Ночь пересидеть в дебрях, а с рассветом уйти из леса и от преследователей. К бесу Крутого Уокера! Связываться из-за него с отморозками никому на фиг не нужно.