Дама с единорогом - Ольга Романовская

Испуганно заржали стреноженные лошади, пасшиеся на мокрой траве возле распряжённой повозки. Проснувшись, цыкнули на них ночевавшие неподалеку, прямо на земле, люди. Проснулись и сразу опять заснули.

Луч солнца, просочившийся сквозь листву, ударил в глаз одному из спящих. Что-то пробормотав себе под нос, он заворочался с боку на бок и наконец проснулся. Протерев глаза и потянувшись, громко лязгнув зубами, человек встал, подошёл к повозке и заглянул внутрь: в ней, завернувшись в шкуру, спала девушка. Убедившись, что с ней всё в порядке, он, не церемонясь, разбудил товарищей. Люди закопошились, забегали туда-сюда. Подбросили валежника в костёр, напоили лошадей.

Из повозки высунулась всклокоченная женская головка. Девушка хотела и никак не могла проснуться.

— Эй, молодая госпожа проснулась! Поторопитесь с завтраком!

Жанна безо всякого аппетита проглотила незамысловатую еду и благоразумно подчинилась требованию снова занять своё место.

— Куда мы едем? — сонно спросила она. — Я хочу знать, куда вы меня везёте.

Ей никто не ответил. Заложили лошадей; кавалькада двинулась в путь.

Рядом с повозкой ехал командир отряда — светловолосый, крепкого телосложения человек; на вид ему было не было тридцати. Меча у него не было — значит, не рыцарь, но и к крестьянскому сословию он не принадлежал: слишком уж уверенно держался.

— Куда вы меня везёте, безбожники? — Баронесса смерила его грозным взглядом. — Отвечай же!

— Не могу сказать, сеньора.

— Не можешь или не хочешь? — нахмурилась она.

— Не могу.

— Значит, я в руках разбойников?

— Не знаю, сеньора.

— Перестань повторять своё "не знаю"! — в бешенстве взвизгнула девушка.

— В Вашей воле сердиться, но я не могу сказать, куда и зачем мы едем.

— Хорошо, я не буду об этом спрашивать. Кто ты?

— Я? Джеффри.

— На виллана ты не похож, но и на рыцаря то же…

— Да я что-то среднее, — рассмеялся Джеффри. — Сын вилланки и капеллана. Знаете ли, некоторые священники весьма занятно исповедуют прихожанок.

Жанна покраснела и поспешила сменить тему.

— Ты хорошо разговариваешь, Джеффри. Кто тебя учил?

— Отец выучил ради забавы.

— А ему еще?

— Да почти ничему. Библии, немного начертанию букв и чтению.

Учение не принесло Джеффри добра. У него не было ни положения, ни денег — значит, он не мог продолжить образование. Сеньор баронства, в котором он родился, невзлюбил его и под благовидным предлогом отправил на все четыре стороны. Другие бы в его случае либо опустили руки, либо занялись разбоем, но Джеффри пытался бороться. Он недурно сочинял стихи и благодаря этому сумел ненадолго устроиться под покровительством семейства одного стареющего барона. Но счастье недолго улыбалось ему. Новые господа смотрели на него свысока, унижали, каждую минуту напоминая о его происхождении, а слуги посмеивались над ним и не принимали в своё сообщество. Кончилось всё весьма печально: Джеффри осмелился поспорить с наследником барона, сказавшим очередную глупость, противоречившую здравому смыслу, но почитавшуюся всеми домашними непреложной истиной, и был с позором изгнан.

Он долго скитался по графствам, на собственной спине постигая все прелести ежедневной борьбы за хлеб насущный, пока не попал на службу к графу Норинстану. Роланду нужен был человек, способный вести его дела, и он нанял Джеффри, фактически выкупил из рук правосудия, жестоко каравшего за бродяжничество. Но за кров, сытое будущее и приличное отношение нужно платить — и, наряду с денежными делами, Джеффри занимался и теми, о которых предпочитают умалчивать. Если что-то пойдёт не так — вся вина падёт на него, а не на графа.

— Ты умеешь читать? — удивилась Жанна.

— По слогам, сеньора.

— Похвально. Я вообще не имею. Выходит, ты умнее меня? — усмехнулась она.

— Ну, что Вы, Вы умнее — смутился Джеффри. — Вы благородная дама, а я человек простой… — Он осёкся, вспомнив о бедах, которые претерпел из-за своего языка, и подобострастно добавил: — Сеньора, Вы уж простите меня, если я что не то сказал.

— Успокойся, я не обиделась.

Джеффри помолчал, а потом решился задать нескромный вопрос:

— Извините, что вмешиваюсь не в своё дело, но куда Вы ехали до того, как…

У него не повернулся язык продолжить. Он никогда не был разбойником и в глубине души презирал себя за то, что ради каморки под крышей, объедков с графского стола и дюжины медяков в год согласился поступиться своими принципами.

— К родственнице. Тебе этого довольно?

— Абсолютно, сеньора. Мне так жаль, что я помешал Вам, выполняя приказ господина.

Голос совести заговорил в нём ещё громче. Может, отпустить её?

— Значит, ты не разбойник? — с надеждой спросила Жанна.

— Конечно, нет! — ужаснулся Джеффри. — Упаси Господь от такого ремесла! Я человек честный, ни одной службы не пропускаю.

— Это хорошо. Но, может быть, ты мне скажешь, куда мы едем? — Она елейно улыбнулась.

— Не могу, сеньора, это не моя тайна.

Увы, совесть смолкла перед страхом наказания и глупой формулой, переданной ему, видимо, ещё с молоком матери и крепко закреплённой в сознании жизнью: ты обязан подчиняться, воля господина — закон.

— Я начинаю сердиться, — резко ответила баронесса. — Не терплю, когда слуги дерзят мне.

— Воля Ваша, сеньора, — вздохнул он. — Сердитесь, сколько хотите, но я Вам ничего не скажу.

Жанна надула губки, отвернулась и принялась разглядывать своих спутников: она искала Джуди. Но её нигде не было. Баронесса забеспокоилась и ещё раз пробежала глазами по лицам — служанки действительно не было, да и не только её — куда-то делись все её слуги. Сердце ёкнуло. Неужели из всех, кто выехал из Уорша, в живых осталась только она?

Её пугала судьба оказаться в руках таинственного человека, по воле которого её похитители, но выбора у неё не было, оставалось только молиться.

Вскоре вышла заминка: расковалась правая коренная. Перед Джеффри стояла дилемма: либо искать кузнеца, либо бросить лошадь и, пересадив баронессу в седло, немедленно продолжить путь. Он выбрал второе.

— Я никогда не сяду на одну лошадь с таким человеком, как ты, — топнув ногой, решительно заявила Жанна.

— Но у нас нет выбора, сеньора: в лесу мы не найдём кузнеца, — возразил Джеффри.

— Я сказала, что не сяду. Убери от меня свои руки, негодяй! Я баронесса и не позволю…

Не обращая внимания на её бурные возражения и пальцы с острыми ногтями, впивавшиеся ему в волосы, похититель усадил Жанну в седло. Но сесть позади неё он не успел: в спину Джеффри вонзилась стрела. Широко раскрыв глаза, он рухнул на землю. Баронесса громко закричала и закрыла лицо руками. Её лошадь подхватили под уздцы, куда-то потащили, но она упорно не желала видеть, что происходит. Наконец, решившись отнять руки от лица, девушка увидела, что лошадь её стоит на опушке леса и спокойно щиплет траву. Посмотрев направо, она встретилась взглядом с улыбающимся солдатом.