Часы Застывшего Часа - Владислав Алеф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда Иварис поочередно подняла в воздух сначала себя, затем Язара и последним Гортуина. На время они оказались вне досягаемости грибников. Но те уже сооружали живые пирамиды и пытались их достать. Хождение по воздуху требовало большой концентрации, а Иварис, не имея твердой опоры, теперь не могла колдовать.
В свете ложной луны они тщательно осматривали своды пещеры, выискивая ходы, через которые могли бежать. Но им попадались лишь норы мелких обитателей.
— Я могу уменьшить нас, — обнадежила их Иварис. — Стойте неподвижно.
Она встала на узкий карниз из переплетенных корней и трижды сотворила заклинание. Теперь все они высотой не превышали пяди, и вместе с ними уменьшилось их снаряжение. Язар почувствовал себя еще уязвимее, но Гортуин сохранил хладнокровие.
— Я пойду первым, — тоненьким голоском пропищал он. — Уверен, сила Временщика никуда не делась, и он легко справится с обитателями этой норы.
— А что случится, если действие заклинания закончится прежде, чем мы найдем выход? — обеспокоился Язар.
— Я буду следить, чтобы этого не произошло, — пообещала Иварис.
Они шагнули в нору, которая теперь им представлялась длинным туннелем. Гортуин шел первым, остальные полагались на его зрение и мастерство. Язар не пользовался жезлом, чтобы не обжечь цверга. Иварис замыкала шествие. Она не могла призвать шар-проводник, ибо его свет заполнил бы собой всю нору и ослепил их. Смертоносны для них сейчас были и многие другие прежде безобидные заклинания, силу которых она не могла умалить.
Тихий шорох, который им представился громовым треском, сообщил о приближении хозяина этой норы. Сначала Гортуин подумал, что перед ними, по меньшей мере, вуивр, столь гигантским ему показался обыкновенный василиск. Эти небольшие пернатые змейки одним своим протяжным шипением отпугивали более крупных хищников, ибо те хорошо знали, какое несоразмерное могущество в них заключено. Один лишь едкий запах василиска мог убить, яд зажигал траву, а взгляд раскалывал камни. Ни Иварис, ни Язар не пережили бы встречи с василиском, а вот стойкость цвергов превосходила стойкость камня. Одного удара Временщика оказалось достаточно, чтобы василиск забился в агонии, скрутился кольцами и высох, оставив после себя пустую серую чешую. Иварис и Язар осторожно перешагнули кипящую кровь василиска, — даже с гибелью змея она не потеряла своей смертоносности.
Последний луч гаснущей ложной луны скользнул в змеиную нору, осветил место гибели василиска и утонул в темной серебряной глефе.
— Какое ужасное оружие, — отметил Язар.
— Это орб, — объяснила Иварис. — Мертвая чешуя Канафгеоса. Она губительна для всего живого.
— Временщик отбирает жизнь у врагов и передает хозяину, — уточнил Гортуин. — Тем, кому жить осталось недолго, довольно и царапины. Но даже в умелых руках от нее мало проку против таких долгожителей как Бечетабис или Сайшиам, — он грустно замолчал.
— Кто его создал? — спросил Язар.
— Кто-то из древних царей подземных нагов. Может, именно потому, что глефа оказалась у нас, и началась война.
— Но почему тогда Войхарен отдал ее тебе? — удивилась Иварис.
— Цверги и наги украли друг у друга тысячи вещей. Не так важно, из-за чего началась война. Она не закончится, если вернуть их владельцам. Она не закончится, пока одна из сторон не будет уничтожена.
Глубже в норе в змеином гнезде из травы и перьев они обнаружили пятнистые яйца василиска, но не стали их трогать. Гортуин заявил, что на вкус они как горячая едкая жижа, а Иварис понадеялась, что даже без матери змееныши сумеют появиться на свет.
На их счастье змеиная нора имела два выхода. Они вышли на поляну столь высокого ушура, что, даже вернув свои привычные размеры, утопали в нем по плечи.
— Кажется, я был больше, — засомневался Гортуин, разглядывая себя.
Воздух здесь был гораздо свежее и легче, а через просветы высокого свода даже пробивались тоненькие желтые лучи. Иварис и Язар придирались через лишайник как через дремучие заросли, Гортуин предпочитал скашивать их глефой. Сильно размахнувшись, он глубоко зарылся в землю, и пещера неожиданно вздрогнула. Пол зашевелился, и задвигались, словно волосы на теле, красные стебли ушура. Между ними на защиту кормильца уже спешили грибники. Вновь путники оказались в окружении полчища этих тварей, однако здесь, на плантации кормильца их встретили только рабочие-грибники.
Ход уводил вверх и в дальней части заметно светлел. Гортуин расчищал дорогу широкими взмахами Временщика, одинаково легко скашивая траву и рассекая грибников. Язар прикрывал фланги, ловко орудуя мечом на обе стороны. Иварис облеклась огненным щитом, который не позволял грибникам подступиться к ним с тыла. Она не использовала сильной атакующей магии, но отбрасывала их телекинезом, — это не причиняло им серьезных увечий, но было гораздо быстрее.
Они достигли поворота, стены здесь сужались, а солнечный свет уже просачивался сквозь своды подземелья, ложась под ноги ажурным одеялом. Но грибники не боялись света и не отставали от них. Гортуин пропустил Язара. Он усмирял боль, плывя в озере раскаленной лавы, но скалился и вздрагивал, когда его касались бледные нити-лучи.
— Я задержу грибников. Уходите! — не терпящим возражения тоном распорядился он.
— Но как же ты? — обеспокоился Язар. — Иварис, ты можешь укрыть Гортуина от солнца?
Раскинув руки, она с трудом удерживала грибников у стен телекинезом. Из щелей повсюду прибывали все новые грибники.
— Я не могу этого сделать, Язар. Нужно уходить!
Язар понимал, что Гортуину не выжить в надземном мире, но медлил, не желая бросать и так уже брошенного своим народом короля.
— За меня не тревожься, отсюда есть другая дорога. Ступай же! — поторопил его Гортуин.
Он прыгнул в гущу врагов, не оставляя времени на прощания. Грибники сомкнулись вокруг него и не преследовали беглецов.
Глава одиннадцатая. Откровения альвов
После тьмы подземелья укутанный снежным саваном луг показался путникам настоящим чудом. Холодное зимнее солнце ослепляло, а непривычно свежий воздух кружил голову и распирал грудь. Заснеженные холмы вокруг, будто постаревшие барханы, катились застывшими волнами за горизонт. Высоко в небе величественно кружил ястреб. С высоты нескольких верст он мог различить белую мышь на снегу, а Язар мог увидеть движения его пронзительных желтых глаз. Они проникновенно смотрели друг на друга, как старые друзья, как братья, а затем одновременно отвернулись.
Разогретые сражением в тепле, путники не замечали холода и в наслаждении опустились прямо в глубокий пушистый снег
