Строитель - Андрей Готлибович Шопперт

Между тем, осторожно, по одному, всадники на железных конях въезжали на мост и опасливо, медленно, пересекали его. С первым ничего не произошло. И со вторым, и даже с двадцать пятым. Венгры осмелели и теперь стали переправляться по двое сразу, да и на мосту одновременно уже не один воин находился, а с десяток.

Те, кто по мосту перебрался уже на северный берег реки сначала жались к мосту, опасаясь приближаться к лесу, но и тут ничего не происходило, а количество всадников, кучкующихся у моста, всё увеличивалось. Поневоле, следующим приходилось продвигаться вперёд, всё отдаляясь и отдаляясь от моста.

Площадка от леса до моста примерно двести метров на двести, много всадников туда не влезет. Вскоре перебравшиеся через Уж уже к самому кустарнику на опушке вынуждены были ехать.

Санька наблюдал. Пытался считать сначала, пока унгры по одному перебирались, а после сбился. Посчитай их, когда они кучей целый ломятся. Но по приблизительным подсчётам выходило, что сотни три уже перебралось.

Получалось, что просчитались они с Данькой. Надеялись заполучить на свой берег сотен пять, а то и чуть больше, но придётся довольствоваться половиной этой цифры. Ну, в следующий раз будут умней.

— Горыня, давай красную ракету. А то они сейчас в лес заедут.

Вжих. Вспышка света ударила по глазам. А потом красный огонь умчался в голубое небо, на которое только-только начало вылезать не менее красное солнце.

Событие семьдесят второе

— Посмотрите, Фаина Георгиевна! В вашем пиве плавает муха!

— Всего одна, милочка. Ну сколько она может выпить⁈

Фаина Раневская

— Фима! — Андрей Юрьевич решился-таки. Конечно, всё будет зависеть от решения князя Дмитрия Александровича Брянского. Не захочет остаться живым и господь с ним. Можно наоборот, помочь Гедимину отомстить за сына любимого, за наследника. А Брянское княжество поделить. Посадить на доставшийся кусок своего князя и забыть на время. Ему бы Словакию с Мазовией переварить. Да Молдавию… Да… Да! Широко шагаешь — штаны порвёшь.

Дочь сидела за партой. Вместе с женой Анькой. У них сегодня урок греческого. И целых два преподавателя на двоих. Как основной — Исаак Аргир, а в качестве переводчика и блюстителя нравственности отец Епифаний.

— Тi synévi, patéra? — блеснула знанием языка царя Леонида «дочурка». (Что случилось, батюшка?).

— Хочешь замуж? — решил не играть в политесы Андрей Юрьевич.

— Уи! — послышалось.

— И… И за кого же, батюшка? — но огонёк в глазах загорелся. А чего девка молодая, кровь с молоком. И не в радость видно на уроках с мачехой вредной сидеть. Хочется командовать у себя в дому. У себя в княжестве.

— Не, я чисто теоретически… а… м… Просто заранее хотел узнать, вдруг тебе больше замуж не хочется. Книги там полюбила читать, узоры для бус рисовать?

— Как вы, батюшка велите… — потупила глазки загоревшиеся дочурка.

В целом можно сказать, что семнадцатилетняя дочь князя Андрея Юрьевича выглядела вполне себе. Правильные черты лица, высокая грудь. Каштановые густые волосы, красивые карие глаза. Может и не Арнелла Мутти, но приблизительное сходство есть, и даже малюсенькая родинка на горбинке носа имеется.

— Я пока ни с кем не говорил. Может, ты в трауре по Димитрию своему. Но вот сейчас в плену у меня князья Брянские и вчера выяснилось, что Дмитрий Александрович Брянский сейчас вдовый, и детей у него нет. Так что наряжайтесь в лучшие одежды и готовьтесь вообще. Сегодня в обед я вас позову принять участие в пьян… на пир позову. Димитрий — это тот, кто моложе и ростом пониже. Да, Фима, ты те туфельки на высоком каблуке не надевай. Ты его и так выше на полголовы, а если ещё и каблуки наденешь, то он тебя и чмокнуть в уста сахарные не достанет. Разве подпрыгнув.

— Так он убогий⁈ — прыснула жёнушка.

— Сама ты, Анька… красавица. Нормальный он. Среднего роста. Ленин ещё ниже был…

— Ленин? — свели брови обе.

— У!!! Был такой правитель. Большой страной управлял. Как я цеха и гильдии мастеров создавал. Говорил всем: «Пролетарии всех стран объединяйтесь».

— И что с ним случилось?

— В стеклянный гроб положили.

— Дорогущий! Вот какие хорошие сыновья были, — сделала вывод жёнушка, — И мне надо хорошего сыночка. А он еврей что ли этот Левин?

— Еврей? Не, он немцем был.

— А ты же говорил, батюшка, что стекло не могут в немецких землях делать? — вдруг нахмурилась Евфимия.

— Теперь разучились. Раньше во времена ромеев могли. Всё, собирайтесь к обеду, буду вас с князьями знакомить.

Князья, как и предполагал, Андрей Юрьевич были хворые. Голова бо-бо. Во роте ка-ка. В руках тремор.

— А не подлечиться ли нам, братья? — увидев мрачных сидящих на лавке брянцев, схватившихся за трескающиеся головы, поинтересовался у них князь Владимирский.

— К лекарке?

— К ключнице?

— К ключнице???!!!

— Ну, водку ключница готовила. Ладно, пойдёмте ко мне в горницу, там пивко холодненькое есть.

Пиво варили на Руси давно. Ничего нового. Варили естественно из ржи пророщенной. Ячменя ещё нет. Не привезли этот интересный злак пока с Кавказа. Андрей Юрьевич уже Агафону заказал, должны осенью доставить несколько мешков на пробу. При этом Андрей Юрьевич просил генуэзцев купить у разных продавцов, чтобы потом селекцией было проще заниматься. Опять же и перловой каши с мясом хотелось.

Ячменя не было, а вот хмель уже убыл, и пиво было вполне на уровне «Бархатного» из СССР. А чтобы лучших мастеров найти профессор Виноградов, как и с лучниками, конкурс провёл, приглашая мастеров пивоваров со всей Волыни и Галиции со своими кувшинчиками. Выбрал парочку самых вкусных и предложил открыть пивоварни во Владимире.

Так что сейчас князья похмельные с удовольствием по кружке в себя холодненького влили.

— Братья, а вы ведь знаете, что и прадед мой Даниил Галицкий и отец Юрий Львович именовались королями Руси или рексами Королевства Русского?

— Так католики… — начал было Олег Святославович.

— Тихо-тихо. Плевать мне на католиков. Впрочем, как и батюшке моему. Он их не больно жаловал. Так вот, хочу вновь свою державу я так называть. Но чуть маловата землица для королевства. А потому есть у меня к вам, братья, предложение.

Глава 25

Событие семьдесят третье