Град на холме - Илья Некрасов

Мы спускались по узкой винтовой лестнице с низким потолком. Пришлось пригнуться. Луч фонарика выхватывал из темноты обшарпанные стены бежевого цвета с редкими полузатёртыми граффити, потерявшими смысл. Высокие грубые ступени с разным мусором: шприцами, обрывками старых газет и календарей.

Спуск оказался недолгим, мы вышли в относительно просторный зал метров десять на десять. Я достал пистолет с фонариком и стал водить им по сторонам.

Стены из грубо обтёсанного камня, тяжёлые своды, которые поддерживаются арками, сложенными из булыжников. Вместо потолка монолитная глыба со следами работы каменщиков.

На стенах, под потолком, висели странные лампы со слабым колышущимся светом… По небольшой копоти над ними можно было понять, что они не электрические. Скорее… газовые. Они светили невероятно тускло, казалось, что колеблющееся пламя вот-вот потухнет. Непонятно каким чудом работавшие лампы создавали два неприятных эффекта. Первый – непрерывное движение теней на стенах и внутри провалов-проходов в следующие тоннели. Второе – ощущение духоты.

Я погрузился в противоестественное сочетание холода и духоты. К тому же не было слышно собственного дыхания.

Один из углов зала был отгорожен натянутой между стенами тяжёлой цепью. Наверное, из-за опасности обвала.

Стало ясно, куда мы пришли. В Парижские катакомбы. Пятно света от моего фонарика попало на мраморную табличку с нечитаемой надписью на старофранцузском. Рядом стояла непропорциональная уродливая колонна, на которой различались старая граффити и нацарапанные надписи. Среди нагромождения букв я различил слово «прах».

– Вы уже были здесь?

Проводник не ответил. Он ушёл влево, в область сплошной тени. Я посветил туда.

– Очень давно, – наконец, раздался ответ.

Я двинулся вслед за неясным силуэтом. Мужчина шёл в сторону тёмного провала, внутри которого, вдалеке, горел газовый фонарь.

– А почему… сказали выходить в Облако отсюда?

Я примерно знал ответ, однако хотелось выслушать, что скажет подручный босса.

– Место глухое, – тот буркнул и кашлянул. – Имеется порт. Как понимаете, пользуются им «нечасто». Никакого контроля. Монтажники сделали порт согласно разнарядке. А следить, это другое. Не их. Сделали – уехали. После монтажников сюда никто не приезжал… Специально проверял, в списках на обслуживание этого порта нет.

– Забыли?

– Наверное.

Я подавил в себе желание чихнуть. Воздух в узком туннеле с каждым шагом становился холоднее. Изо рта шёл пар, а по спине волнами катились мурашки.

– Вы знаете это место?

Проводник неожиданно остановился, развернулся и направился ко мне, бурча под нос: «Проклятье, забыл. Назад». Он поморщился от света моего фонарика и попытался отойти в сторону, однако упёрся в стену. Проводник протиснулся мимо, и я двинулся следом.

– Мне… – начал он, но замолчал. Я ждал продолжения.

Оно последовало, когда мы вышли обратно в зал:

– Надо же, эти катакомбы… Не думал, что вернусь сюда.

– Вы были здесь раньше?

Он повёл меня к огороженному цепью углу. Сразу за цепью была установлена кирпичная колонна – явный новодел, конечно, относительно остальных средневековых нагромождений. На её поверхности, что была обращена к углу и не просматривалась со стороны входа, висел оптический блок. Судя по форме глазка, одной из первых моделей. Рядом не было признаков голосового управления и лазерного сканера. Настоящая находка для нелегалов. Вход в Облако и выход обратно осуществлялись простым нажатием на выключатель. Тот напоминал простые бытовые переключатели света.

Я улыбнулся: у меня на кухне похожий.

Найдя оптический порт, мой спутник явно расслабился. Он закурил ещё одну сигарету, выпустил струйку дыма прямо в оптический блок и запоздало ответил:

– Очень давно.

Он почти оскалился и опустил голову, вспоминая что-то. Я понял: сейчас удастся разговорить его:

– Я немного слышал о катакомбах, но ни разу не был внутри.

В его глазах разгорались пьяные огоньки. Ещё немного, и он не сдержится…

Так и случилось. Артур – он так назвался – лет двадцать назад входил в неформальную группу любителей-археологов, «катафилов». В основном, они занимались тем, что составляли карты старых ходов. Их даже привлекали власти для участия в разработке проектов несущих конструкций – строить новые уровни города над подземными пустотами непростая задача. Катафилы создавали электронные ресурсы и проводили акции, направленные на популяризацию истории подземного города.

Из его рассказа я узнал, что добыча камня из-под земли для строительства Парижа началась вроде бы в 10 веке. В то же время Артур упомянул о том, будто на рубеже 18–19 веков, когда старые каменоломни стали приводить в порядок, обнаружились следы более ранней добычи известняка и античные святилища.

Прошли сотни, если не тысячи лет с начала разработки месторождений, в течение которых под землёй создавался сумрачный город в два этажа – соты искусственных пещер и сеть петляющих туннелей, соединяющих древние каменоломни. К рубежу 18–19 веков дальнейшее развитие подземелий стало вызывать оползни в верхнем городе – в столичном Париже, который уже тогда называли городом света из-за блестящей архитектуры и иллюминации. Дальнейшую разработку месторождений запретили. Более того, создали специальное учреждение, занявшееся проблемами подземелья. Их было две. Первая – отсутствие точных карт. Вторая – возникла необходимость укрепления сводов для предотвращения провалов. Возникла опасная ситуация, когда современная столица повисла над темнотой и пустотами, разрытыми в далёком прошлом. Множество специалистов принялось за кропотливую работу по розыску потерянных шахт и укреплению сводов.

Зачастую проблемы решались радикально. Время и течение подземных вод настолько подточило старые галереи, что реставраторы были вынуждены заливать их бетоном с камнями. Так было уничтожено множество исторических памятников, наиболее древних и интересных. Через несколько лет после начала активных работ в тоннели начали сбрасывать человеческие кости с переполненных городских кладбищ.

Артур рассказал, что облазил около половины тоннелей, общая длина которых составляет до трёхсот километров. И сейчас, стоя в одном из них, он вспоминал это место. Оно было примечательно тем, что сюда можно было попасть не только путём, которым пришли мы. В здешние тоннели выводили подвалы домов. Примерно сюда же вела вентиляционная шахта заброшенного метро. Добраться именно к этому выходу, к лестнице, можно было из любого ответвления, если идти по чёрной линии на потолке и следить за уклоном пола. При приближении к выходу уклон должен быть таким, будто ты заглубляешься под землю.