Палач - Виктория Крэйн

— Готова? — прогрохотало рядом.

Я вздрогнула при звуках этого голоса. Низкий, словно раскаты грома, он не был человеческим, не был тем голосом, который я знала. Я медленно повернулась. Я бы сорвалась вниз, если бы не держалась за Его руку.

Я задохнулась. Мне не хватало воздуха. Рядом со мной стоял не Люциан. Рядом со мной стоял Повелитель. Я упала на колени. Ибо невозможно было стоять рядом с ним. Я была пылью под Его стопами. Я была ничем.

От Него исходило сияние. Я не могла смотреть. Слезы потекли из моих глаз — он слепил меня. Я склонила голову и поцеловала Его руку. И тут же в голове взвихрилась мысль: как я посмела коснуться Его? Он не давал мне на то разрешения! Но Он сам держал мою руку — крепко, за запястье. На миг я увидела длинные черные когти…

Я стояла на коленях на голых камнях… Мощь того, кто был рядом, не давала мне шевелиться. Слишком могущественен для смертного, чтобы тот мог переносить Его присутствие. Слишком прекрасен, чтобы человеческое сознание могло это вынести.

Длинный палец лег мне под подбородок и нажал, заставляя поднять голову. Я не хотела. Я не смела. Я не была способна смотреть на Него. Но Он мне приказал, и я не могла не повиноваться.

Совершенство. Его распущенные волосы сияли жемчугом. У Него были две пары черных как обсидиан рогов — первая пара поменьше, вторая побольше. Черты лица его расплывались перед моим взором, но я знала это лицо. Это было лицо того, кого я посмела полюбить в те нелепые времена, когда думала, что он…

— Мири, встань передо мной, — произнес он тихо, но я услышала, как где-то сорвались камни и покатились вниз, увлекая за собой другие.

Встать перед Ним? Как я смела? Но я знала, даже если Он не приказывает, любая Его просьба — это все равно что приказ. И я встала. А Он мне помог подняться. Я не понимала, почему.

Он был очень высок. Я едва доставала до того места, где у человека находилось сердце. Его грудь была обнажена. И я снова зажмурилась, не в силах переносить это божественное сияние.

— Открой глаза и подними голову.

Я мгновенно подчинилась.

Хрустальные глаза смотрели мне в душу. Он способен убить одним взглядом, вспомнила я. Он меня пугал. Он занимал все пространство вокруг, не давая места чему-то еще. Все звуки умерли для меня. Весь мир, все реальности. Существовал только Он. Моя кровь заледенела. Сердце билось все медленней. Пока не остановилось. Я не дышала. Я умерла? Паника охватила меня. Я открыла рот и закричала, но не услышала ни звука. Что со мной?

— Если бы ты была смертной. Если бы ты не шагнула за грань и не вернулась оттуда, ты бы умерла. Прямо сейчас. Это путь, которым идут души. Тот путь, которым их веду я или те, кто служат мне. Иного пути в мои владения нет. Ты не дышишь, но ты жива. Сердце твое не бьется, но ты жива. Кожа твоя холодна, но ты жива.

Я слышала то, о чем Он мне говорил. А перед глазами я видела совсем другое. Вот я бегу на третий этаж замка, в ярости, что старый учитель меня наказал, ладошки мои болят. Вот прекрасный сереброволосый Принц успокаивает меня и делает так, что боль уходит. Вот он же рассказывает мне сказки, и я засыпаю в его огромной постели. Вот он дает мне первый урок за шалости. Вот я бросаюсь ему на шею и кричу, что его заставили мучить и истязать других, мое сердечко болит за него. На следующей картине мне пятнадцать, и я снова несусь на третий этаж, чтобы увидеть, наконец, своего Принца после пятилетней разлуки. Вот ночь, когда я стала бессмертной, и пальцы моего Принца лишают меня невинности. Вот на следующий день он поднимает меня с пола перед своими покоями и несет к себе, чтобы не отпускать долгих пять лет. Вот он держит на руках своего сына. Вот он — истерзанный и окровавленный — под деревом. И он, жестоко насилующий того, кто был мне дорог, но я смотрю на него и люблю его. А вот снова он, на коленях у моего тела, и я умираю у него на руках. И Он, Повелитель, приказывает мне вернуться назад, и я возвращаюсь…

Моя жизнь — как один миг. И вот я перед Ним.

И впервые за всю свою долгую жизнь я Его боюсь.

И Он об этом знает.

Глаза его печальны. Разве Он может печалиться?

За Его спиной разворачиваются огромные черные крылья. Могучие и прекрасные.

— Мы сейчас полетим. Иного пути нет, — объясняет Он мне.

Я понимаю. Я бы кивнула, если бы могла. Но Его взгляд меня парализует.

— Ты не должна меня бояться, моя Золотая Девочка. Я никогда не обижу тебя.

Его Золотая Девочка. Так звал меня тот, кого я считала любимым мужчиной. Как мог точно так же звать меня Он?

Он поднимает меня на руки и прижимает к себе. Меня бьет дрожь. Как смею я Его касаться!

— Обними меня за шею, — приказывает Повелитель, и я делаю так, как Он велит. — А теперь закрой глаза.

И мы взлетаем.

Полет длился недолго. Я бы насладилась им, но я слишком боялась того, кто меня нес. Вскоре он отпустил меня и приказал открыть глаза.

Мы оказались в самом конце бесконечной широкой лестницы. Надо мной взмывали ввысь сияющие стены замка. Низкие облака закрывали его, и не было возможности понять, высок он или нет. Широкие двери сами собой распахнулись, и мне приказали идти вперед. Прямо у порога из-под моих ног бросилось что-то низкое и мохнатое на согнутых ножках. Паук? О Господи! Я взвизгнула и отпрыгнула назад, налетев на своего спутника.

— Что это было? — пробормотала я, прижимаясь к нему, не думая о том, что совсем недавно не смела его даже коснуться.

— Душа, — незамедлительно последовал ответ.

— Душа? — переспросила я и повернулась, — Человеческая?

— Да.

— Если бы я дышала, я бы сказала, что мне стало легче дышать, — пробормотала я и прислушалась к себе.

Да, я, кажется, больше не боялась. Не то чтобы совсем. Я не дура. Но ужас меня оставил.

— В этих стенах так и будет, Мири. Но только в этих стенах. Пойдем.

Он широкими шагами вошел в холл, пересек его и шагнул в длинную анфиладу. Я на секунду растерялась и в тот момент, когда посмотрела вниз и увидела еще одного мохнатого «паука», бросилась вслед за Азраэлем (даже в мыслях я не посмела бы называть Его Люцианом). Оставаться наедине с этими маленькими чудовищами у меня желания не возникло.

Мне почти приходилось бежать — так быстро шагал мой Демон. Крылья его были сложены за спиной, почти скрывая его татуировку, и я не могла оторвать от них глаз. Боже мой! Я ведь даже представить не могла, каким может оказаться его истинное обличье. Как оно меня потрясет. Но почему он выбрал человеческую ипостась, почему предпочитал человеческую реальность своим владениям? Посмею ли я задать ему этот вопрос? Не знаю.