Поединок. Выпуск 13 - Анатолий Степанов

Первый: отправить Бресса в Центральную Америку на похороны жены и в краткосрочную командировку — это сделает Сент-Джон, — а там покончить с ним где-нибудь в сельской местности и свалить все на партизан.

Второй: обратиться через посредников к уголовному миру, чтобы те своими средствами решили вопрос.

В конце концов Макферсон склонился ко второму варианту — всякое может случиться в Нью-Йорке, преступность растет, люди не чувствуют себя в безопасности...

Клинта Бресса через два дня зарезал кубинский эмигрант, мелкий торговец кокаином. Он был должен своим поставщикам большую сумму денег. Ему обещали простить долг. Убийцу застрелил на месте преступления патрульный полицейский.

Неделю газеты, телевидение и радио широко освещали убийство Бресса. Однако самый большой интерес вызвал вопрос, заданный в программе новостей Робертом Сент-Джоном: что делал его коллега и друг Клинт Бресс в Бедфорд-Стюивизанте с кокаином на пятнадцать тысяч долларов. «Я ничего не хочу утверждать, — заявил Сент-Джон, — но это весьма подозрительно».

К счастью для Уилсона, ранение оказалось не очень опасным, но он потерял много крови, и теперь врач из партизанского госпиталя постепенно приводил его в порядок, и он чувствовал себя уже гораздо лучше. Третий день они вели разговор с Фернандо Лимолом, который убеждал Уилсона поделиться с ним информацией. Шотландец упрямо отказывался, заявляя, что он все будет делать сам и их помощь ему не нужна.

Уилсон ждал, когда его друг Клинт Бресс выступит с оглушительным разоблачающим репортажем. Вместо репортажа Лимол передал ему номер «Нью-Йорк таймс», где на первой странице сообщалось об убийстве известного тележурналиста Клинта Бресса.

— Вы задавали себе вопрос, — сказал ему Фернандо Лимол, — а вдруг у вас ничего не получится? Извините мою назойливость, я вынужден объяснить: вас убьют или в лучшем случае, до выяснения, посадят, а убьют потом. И в том и другом случае кассета пропадет, все смерти окажутся бессмысленными — и ваших друзей и наших соратников. Врач сказал мне, что через три дня вы можете встать. Буду ждать вашего ответа.

— Вы получите его прямо сейчас, сеньор Лимол. Мне одному не справиться. Нужно разработать план совместно с вашими людьми.

Прошло пять дней. На пустынном маленьком пляже, в пятнадцати километрах от главного порта страны Нуэво-Парадисо, группа людей стояла у полуразвалившегося причала, от которого собирался отчалить небольшой быстроходный катер. Рассвет выдался сырой, промозглый. Туман клочьями цеплялся за манговые заросли, небо, казалось, висело над верхушками деревьев. Со стороны могло показаться, что друзья собрались на рыбалку. Однако при ближайшем рассмотрении удочки и раскладные спиннинги оказались бы винтовками и автоматами, а лица и весь облик собравшихся совсем не были похожи на безмятежно веселых богатых рыболовов, которым по карману зафрахтовать быстроходный катер. Опытный глаз различил бы и часовых, расставленных в джунглях по периметру пляжа. Первая же цепь секретов расположилась еще дальше в джунглях. Операцией руководил лично командир партизан в зоне Нуэво-Парадисо. Они с Рэймондом Уилсоном пожали друг другу руки, командир хлопнул бывшего старшего инспектора по плечу — тот улыбнулся в ответ, хотя раньше поморщился бы от подобной фамильярности. Кассета надежно прикреплена к левому боку инспектора «скотчем».

Взревел мотор, катер, казалось, приподнялся над водой, стараясь взлететь, рванулся вперед, оставляя за собой пенный бурун. Через минуту пляж опустел, партизаны ушли в джунгли.

Глава XVI

Передача на парижском телеэкране была в самом разгаре. Обсуждалась роль ЦРУ в современном мире. Несколько журналистов вели дискуссию с представителем Центрального разведывательного управления и друг с другом. Телезрителей удивляла пассивность журналиста-коммуниста, одного из самых резких и принципиальных критиков американской разведки, ее целей и методов. Но вот он попросил слова у ведущего и начал с вопроса в адрес представителя ЦРУ:

— Не занимается ли в настоящее время ваше управление операциями, подобными тем, что проводились во время войны в Юго-Восточной Азии? Напомню, что они были признаны незаконными.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, хотя бы торговлю наркотиками.

— Разумеется, нет.

— Это просто замечательно. Вы не будете возражать, если мы сейчас посмотрим нечто вроде короткого видеорепортажа? Это только выдержки из материала, который сегодня будет показан по итальянскому и испанскому телеканалам. Полный текст будет напечатан завтра в нашей партийной печати.

Все последующие события получили название «скандала Мэрчисона».

Некоторые заголовки в американской прессе, относящиеся к нему:

«Конгресс создает комиссию по расследованию «скандала Мэрчисона».

«Необходим строгий контроль за деятельностью наших спецслужб».

«Наивно полагать, что даже такой скандал изменит суть ЦРУ, но это его серьезнейшее поражение».

«Фернандо Лимол после успешного партизанского наступления становится председателем временного революционного правительства».

Эзикиел Макферсон ушел в отставку, потому что Сенатор понимал: нужен козел отпущения. Вместе с Макферсоном ушел и директор ЦРУ.

Сам Сенатор собирается выставить свою кандидатуру на пост вице-президента США. Он считает, что обстановка этому способствует. Свою избирательную кампанию Сенатор проводит под лозунгом «Остановить коммунизм».

Эдуард Хруцкий

«МЧК сообщает...»

Екатеринодар. 10 сентября 1918 года

За окном играла музыка. Торжествующе, звонко вели трубы марш «Под двуглавым орлом». Пел над осенними улицами Екатеринодара альт. Это был голос победы, славы, надменности.

И кабинет, вернее номер гостиницы «Кубань», был залит солнцем. По-южному ярким и еще теплым.

— А дома-то, наверное, дожди, грязь, мокрые лошади, пар из дверей чайных на улицу вылетает... — полковник Прилуков, начальник контрразведки Добровольческой армии, отошел от окна. — Так как же, Сергей Николаевич, домой тянет? Вы ведь тоже москвич?

Начальник оперативного отделения подполковник Незнанский — элегантный, с точным пробором, с усиками, подстриженными по-английски, молчал, постукивая по столешнице в такт маршу.

— Так как же, Сергей Николаевич? — повторил Прилуков.