Драконий перстень - Георгий Григорьянц

Процессия приблизилась к храму Анаит, и государь со жрецом вошли внутрь для проведения праздничного ритуала.

В этот день в Армении приостановились работа и судебная деятельность: богиня разрешила людям отдых, звала повеселиться и отвлечься от будничных забот. Каждому предоставлялась свобода радоваться так, как он хотел. На площадях выступали музыканты, танцоры, акробаты, чародеи; были накрыты столы для угощений. Все продумано, организовано, и сердца людей наполнялись радостью.

Для развлечения устраивались состязания, в которых принял участие и небольшой римский гарнизон. В борьбе на ковре победил армянский атлет, в метании дротика – римский. Острый поединок развернулся в стрельбе из лука на точность и дальность. На шесте закреплен неподвижный блок – большое колесо, вращающееся вокруг своей оси, с желобом по окружности. На концах веревки, охватывающей колесо, повесили мишени одинакового размера и веса: кожаные мешки из очень толстой шкуры медведя, наполненные водой. Они свисали с двух сторон колеса в полном равновесии. Расстояние – полстадия45, стрельба по команде судьи: «Стреляй!». Проигрывает тот, чья мишень коснется земли. Разгорелось жесткое соперничество, однако в результате лучший римский солдат-стрелок проиграл армянскому воину.

Легат Афраний, наблюдавший за турниром, был недоволен результатом. Резкие черты лица, свидетельствующие о неуступчивости и упорстве, еще больше обострились. Ярый приверженец Помпея, оставленный им контролировать Армению, он происходил из незнатного рода и возвысился благодаря Помпею. Служил у него еще в Испании, прослыв человеком, безжалостным к врагам; отличился, захватив лагерь Сертория, поднявший мятеж в Испании против войск римского диктатора Суллы.

Подойдя к Аршаму, Афраний сказал:

– Тебя, кажется, зовут Аршамом? Сын царя… Мне Кассий рассказывал о тебе. Вызываю на поединок! Согласен?

– Почему же нет?! – лицо юноши озарилось белозубой улыбкой.

Они вышли на рубеж для стрельбы. Зрители стихли в ожидании небывалого зрелища. Аршам – лучший стрелок в Армении; римлянин – главный среди легионеров. Им дали луки и повесили на плечо сумки-чехлы из дерева и кожи со стрелами. Когда мишени были готовы, судья, седой армянин с пышными усами, прокричал: «Стреляй!». Оба соперника стали ловко орудовать луком и стрелами, посылая их в мишени. Результаты были высокими, мужчины продемонстрировали необыкновенную меткость: почти все стрелы попадали в цель. Вода из кожаных мешков лилась струями в разные стороны.

Аршам, искусный стрелок, заметил, что мишень римлянина стала опускаться. Зрители неистовствовали от восторга. С кривой ухмылкой он взглянул на легата. Афраний повернул голову, и юноша уловил его взгляд, полный ненависти и презрения. Улыбка соскользнула с лица и, специально перестав контролировать силу стрелы, молодой стрелок ухудшил меткость, отправив несколько стрел мимо мишени. Еще какое-то время соперники хватали стрелы и заряжали луки, но вот мишень Аршама – кожаный мешок, в котором осталось больше воды, – коснулась земли. Судья закричал: «Прекратить! Победа присуждается римлянину!» и тут же преподнес ему символический приз – медную чашу с армянским узором.

Все стали расходиться, громко обсуждая перипетии состязания. К настороженному Аршаму подошел Афраний:

– А ты молодец, стреляешь метко! Постараюсь, сын царя, чтобы о тебе узнали в Риме.

В ворота Арташата въехал небольшой отряд всадников в восточных одеждах. Цари Гордиены и Адиабены со своей охраной в спешном порядке прискакали в Армению. Царь Тигран, не откладывая, принял их. В тронном зале, окруженный придворными и стражами, он спокойно ждал, когда войдут правители сопредельных государств. Двери открылись, и два царя с тревожными лицами торопливым шагом направились к трону. Остановились в нерешительности. Тигран не встал и не приветствовал их. Он сидел, завернувшись в пурпурную мантию, и равнодушно смотрел на гостей. Зарбиена, царь Гордиены46, моложавый кареглазый горец с красивой черной бородкой, в черном плаще и пурпурной рубахе до пят, с золотой диадемой на голове, всегда воинственный и неукротимый, а сегодня испуганный и смущенный, коротко сказал:

– Брат47, парфяне отняли у меня царство! Они грабят мою столицу. Помоги!

Тигран молча перевел взгляд на Монобаза. Царь Адиабены48, потомок ассирийских царей, грузный, с оплывшим лицом, густыми бровями и лоснящейся длинной черной бородой, в синем плаще с золотым поясом, красной накидке с пурпурной бахромой, в войлочном колпаке кидарис, расшитом золотыми пластинками и драгоценными камнями, прохрипел:

– Брат, еле ноги унес. Все разграбили парфяне. Они вторглись в мое царство, а главный у них – Ород, сын Фраата. Он сказал: «Выбирай – либо ты подчиняешься нам, либо становишься другом смерти!» – Всхлипнул, потом жалобным тоном продолжил: – Ты – царь царей, избран старшиной среди нас. Помоги, прошу!

Гурас, стоявший слева от царя, сложив руки на груди, повернул голову к Тиграну и произнес:

– Государь! Когда-то оба этих лиса превозносили тебя до небес и пели хвалу, потом предали, а теперь ищут у тебя защиты. Кто предал единожды, у того вероломные мысли возникают даже без повода!

Артавазд, стоявший справа от царя, повернул голову к Тиграну:

– Простить предательство – то же самое, что обидеть верность!

Цари, потерявшие царства, выглядели словно в воду опущенные. Зарбиена был мрачен, но полон достоинства, Монобаз раскис и утирал слезы.

Зарбиена подал знак слуге и взял у него что-то:

– Царь Тигран, я давно собирался преподнести тебе дар – старинную бронзовую чашу. Ее нашли в земле рядом с моим дворцом.

Секретарь, забрав чашу, передал ее армянскому царю. Чаша блестела и вся была покрыта клинописью. Тигран вертел этот древний предмет и не верил своим глазам: перед ним послание из прошлого – письмо царя Сардури II, при котором Урарту достигло наибольшего расцвета и стало не только самым могущественным государством Передней Азии, но и расширилось от берегов Каспийского моря до Средиземного. Его предшественник Сардури I прославился тем, что нашел способ прекратить грабительские походы ассирийцев в страну армян Урарту: убил чудовище в пещере горы Арарат, отсек ему голову со сверкавшим на лбу камнем карбункулом, сделал из него драконий перстень и послал врагу.

Тигран преклонялся перед Сардури II, но знал, что тяга к прекрасному сыграла с урартским правителем злую шутку. Владея железоделательным производством, он, тем не менее, продолжал изготавливать оружие из бронзы золотистого цвета, украшая его немыслимыми узорами. Его войско было вооружено великолепными бронзовыми мечами и кинжалами, ассирийцы же имели стальное оружие. Бронзовые мечи были хрупкими и ломались быстрее, чем железные клинки. В решающем сражении на берегу Евфрата ассирийцы разбили урартскую армию, Сардури бежал и, видимо, у стен Амиды обронил (или оставил?) чашу-послание потомкам.

Тигран, который мог читать урартскую клинопись, внимательно рассматривал чашу из бронзы, пролежавшую долгое время в земле. Надпись гласила: «Сардури говорит: я отправился, выступил я в поход на страну Куммух. Царь Ассирии Тиглатпаласар был на моем пути. Он преследовал меня, хотел найти Страну Золота. Под покровом ночи я ушел в Тушпу.