Экспансия - Сергей Сергеевич Эрленеков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Наутро академия гудела как растревоженный улей. Еще бы. Ведь в ней открыто появились аграфы, ранее считавшиеся только сказкой типа легенд. А «достоверные» изображения были представлены только картинками в виде компьютерный артов. То есть аграфов многие рисовали только по своими личным представлением о совершенных существах. Надо ли говорить, что именно поэтому девушки в Содружестве, почти поголовно, выглядели довольно близко к этим фантазиям. Почему-то все они старались быть похожими на этих совершенных разумных. К счастью, Такара Ри на это не поддалась, или может быть это все было следствием определенных запретов на изменение внешности со стороны руководства племени Брутор, к которому и относилась моя нынешняя подружка.
Предположения высказывались всяческие, вплоть до того, что скоро наступит Апокалипсис, тика внепланового явления Архов. Потому, что сначала появился я, как невозможный казус, выбивающийся за рамки типичных представлений о мире, затем ушастые снобы, впервые за всю историю отправили своих студентов в человеческое учебное заведение. Кого еще можно ожидать? Сполотов? Мзинов? Вот и плодились сумасшедшие слухи, один фантастичнее другого. Но самым частым разговором было то, что аграфы, узнав про такого гениального меня, решили сделать человеческого уникума своим рабом. Для это прислали своего сильнейшего эспера-менталиста. Это они так судачили про таинственную девушку под вуалью. Но те, кто видел новых учеников могли сказать только одно — высокомерные, очень красивые, но холод и высокомерие моментально отталкивали от них любого, более или менее соображающего разумного. Не знаю, чего аграфы хотели узнать в Академии, но с таким поведением, им ничего тут не светило!
Мои парни, открыв рот, как и я недавно, смотрели на ожившую легенду, проходившую мимо нас. Да-да, аграфы так и продолжали ходить компактной группой, постоянно усиливая любопытство в парнях о том, кто же скрывается под таинственной вуалью. Тем временем, я толкнул Грума локтем в бок:
— Ну вот, а ты мне не верил! Надо было поспорить с тобой хоть на пару кредитов, но это было бы не спортивно! Как конфетку у ребенка отобрать!
— Да ну тебя, Арт, дай посмотреть! Интересно, зачем они прячут свою подружку под занавеской! Боятся, что мы придерёмся тут все из-за ее невероятной красоты? — ввернул свои пять копеек Пиор.
— Да нет, врят ли, — ответил я, почему-то не к месту вспоминая сказку о Шемаханской царице, — скорее всего у них что-то типа религии, когда нельзя показывать лицо посторонним!
— Это да, — не унимался Пиор, — Но почему тогда у парней лицо открыто?
— Сложно объяснить, но есть такое понятие как Патриархат…! — дальнейшее объяснение заняло больше часа, так как парни просто отказывались понимать, что это такое — отсутствие равноправия.
К сожалению, я-то как раз знал, для чего сюда прилетели ушастые. Прилетели они потому, что справедливо заподозрили королевство в обладании запретными артефактами высшей цивилизации. Как они собирались это все проверять, было непонятно, но что я знаю о логике высокоразвитой цивилизации, развитие которой превосходит уровень развития народов Содружества на несколько порядков. Может быть, они решили, что с приборами Предтеч смогут справиться только находясь от них по близости. Тогда надежды их еще более призрачные. Для Самых Древних предков, они вообще не считались бы за цивилизацию, так как были выведены искусственно низшими расами при помощи грубой и отсталой генной инженерии. Никакого сравнения с тонкой работой самих Предтеч. Такая вот спиральная дискриминация.
И только пройдя в учебную аудиторию, на этот раз общую для всех потоков, я понял, что сюрпризы не закончились. Аудитория для обучения единоборствам была похожа на арену римского Колизея. То есть ровная твердая площадка, правда без ограждения, и ряды поднимающихся в высоту скамеек. На которых сейчас и сидели несколько тысяч курсантов. Надо полагать, это были только самые лучшие, а может быть просто весь первый курс, я еще не разобрался. Но не это было самым интересным. Интересным было то, что в центре этой арены сидел, поджав ноги, высокий худощавый аграф, одетый в нечто, напоминавшее смесь японского кимоно и японского же хаори. На коленях у странного мужчины лежал прямой одноручный меч с простой потертой рукоятью и такими же потертыми ножнами.
— Ни хрена себе, — ругнулся неугомонный Грум, — Настоящий мастер меча! Как в сериале!
— Каком еще сериале? — спросил я, ибо такими вещами как-то не сильно интересовался.
— Ну как же, там еще парнишка сирота попадает в рабство, откуда его спасает аграф, оказавшийся «Мастером Меча»! Потом Мастер обучает парня своему искусству, философии, и прочим классным штукам! А когда парень вырос, он вернулся домой, и начал бороться с несправедливостью и беззаконием, став крутым охотником за головами! — на этих словах Грум мечтательно закатил глаза.
Да уж, пропаганда налицо. Героизирование и идеализирование своих хозяев, что может быть лучше. И как всегда, нет раба вернее, того, кто считает себя свободным, при этом добровольно жертвуя своей свободой в пользу различных материальных благ, технологий, и просто подчиняясь авторитету «Мудрейших». Зря я думал, что аграфы бросили все на самотек. В местной мифологии именно арграфы заняли место марвеловских супергероев, которых американцы активно пропагандировали на Земле. Пока я с дальнего ряда рассматривал нового персонажа, он осмотрел собравшихся, и хорошо поставленным, мелодичным голосом проговорил:
— Ну, кто хочет удивить меня и бросить вызов!
После некоторой заминки, в рядах курсантов произошло какое-то движение, и га арену вышел просто огромный парень, заставивший Грума нервно сглатывать от зависти:
— Разрешите я попробую?
Что я могу сказать, парня не просто размазали по арене. Никто даже, кроме меня, конечно, не смог даже понять, что сделал аграф, но буквально через пару секунд, избитый и переломанный здоровяк лежал на полу с торчащими сквозь кожу обломками костей всех четырех конечностей. А аграф оглядел толпу испуганных детей, в которую превратились бравые курсанты, и громко крикнул:
— Медик!!! Забрать Мясо!!!
После такого никто больше не рискнул выйти на арену, вызвав тем самым презрительный плевок от агарафа. Но на этом
