Детское время - Квинтус Номен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, с техникой было в целом понятно: экскаваторы, тяжелые грузовики — и килотонны взрывчатки им в помощь. А еще килотонны топлива, нужные для транспорта, для электроэнергетики, даже для приготовления пищи… Правда, Нина, как женщина, все же в школе отучившаяся, имела представление откуда в розетку поступает электричество — и, кроме перечня нужного железа, выдала Кате и некоторые свои идеи:
— Кать, там ведь неподалеку речка течет.
— Большая речка? Там на освещение-то домов на рудниках хватит?
— Хватит, только до речки километров двести с небольшим.
— А дизели поставить не дешевле?
— Речка называется Лапула, течет в неглубоком таком ущелье, так что километровая плотина высотой метров десять-двенадцать почти ничего даже не затопит. Но если учесть, что водоток в речке в районе двух тысяч кубов в секунду, получается что с этой десятиметровой плотины можно легко взять полтораста мегаватт. А если еще учесть, что там подряд можно поставить три или даже четыре таких плотины…
— Нин, ты это очень вовремя мне рассказала, а то я прям не знала куда бы гидрогенераторы пристроить. Да вы что все, сговорились что ли?! Али на Абае полтораста мегаватт добывать собрался, еще на шестом пороге тоже полтораста, а теперь ты уже с тремя или четырьмя такими же заявками. Нету у меня генераторов, нету! И как бы вы тут не стонали, в ближайшие лет шесть не появятся!
— Да успокойся, Кать, это я вроде как на будущее. А на настоящее я у тебя просить ничего не буду, а буду, наоборот, предлагать. Даже сейчас уже парни что смогли, спроворили — и пару сотен тонн дешевого урана в год мы, можно сказать, уже добываем.
— И насколько дешевого?
— Ну, если сравнивать с Каменецким, то заметно дешевле получается, а если учитывать стоимость транспортировки…
— То незаметно дороже, так?
— Если учитывать, то примерно в сто раз дешевле. А если поставить… а когда поставим ГЭС на Лапуле и уран из руды будем на месте вытаскивать, то раз в триста получится. Впрочем, это очень не всё, что я предложить тебе хотела. Меди там больше чем на Урале, я с собой в Танаис прихватила примерно пятьсот тонн отборного малахита, и это только то, что геологи из разведотряда за неделю наковыряли. Но что, пожалуй, поважнее будет, так это то, что кобальта там больше, чем где-либо еще на планете.
— А вот это очень интересно.
— Кать, а давай меняться? Я тебе, скажем, кобальта отвешу сколько захочешь, а ты мне гидрогенераторов по весу кобальта…
Катя потянулась за чем-нибудь тяжелым, чтобы кинуть в сестренку, но, увидев ее смеющиеся глаза, передумала:
— Ладно, живи пока. У тебя все?
— Не совсем. Я, точнее моя группа, по дороге фильм про Африку сняли. Посмотришь? Я думаю, что его хорошо бы в кинотеатры пустить, пусть народ на мир посмотрит. Кино цветное… ну, большей частью. Мы там часа три с половиной наснимали, в цвете часа на два получилось, что-то просто для развлечения пустить, а что-то, наверное, можно и для школ, на уроки географии нарезать. Мы же не удержались, до Килиманджаро доехали — там ребята уже довольно приличную дорогу проложили, хотят все же реки для энергетики задействовать…
— А давай ты вечером кино покажешь? Тетки как раз соберутся все у Кати Великой, они, пожалуй, более адекватную критику наведут. Договорились? Я тогда попрошу кинопроектор туда принести.
Кино женщинам понравилось. А обсуждение отснятого затянулось до глубокой ночи. И даже обсуждение не столько отснятого материала, а форма его дальнейшей подачи народу:
— Ну, о том, что там населения вообще нет, это понятно, — поделилась «ценной информацией» Лера. — Там же муха цеце, сонная болезнь. Скотины нет, если кто из туземцев на плато случайно забредет, то там и останется навек. Историческая наука искренне считает, что люди в Африканском медном поясе вообще появились в середине четвертого века, а относительно массовое население туда только в десятом веке добралось, когда, собственно, про медь и узнали. Так что освоение всей этой территории — дело полезное и относительно безболезненное, с учетом того, что Алёна все нужные лекарства уже сделала.
— Гадость все эти лекарства, — прокомментировала Алёна, — но с ними все же лучше чем без них. И раз уж нам так нужен уран…
— И уран, и медь, и кобальт, и ниобий…
— Ниобий от мухи цеце все же далеко.
— А я только одно замечание хочу сделать, — негромко сказала Велта, — даже не по фильму, а по сопровождающему тексту. Мне кажется, что при показе Олдувайского ущелья не нужно говорить, что это прародина современного человека.
— Это почему? — возмутилась Нина. — Всем же известно, что все люди от негров произошли.
— Не всем. Незадолго до нашего переноса два индуса из Калифорнийского университета в Сан-Франциско сделали забавное открытие: они проверили четыреста пять маркерных генов кроманьонцев у разных людей. Вообще-то они искали у людей гены неандертальцев и денисовцев, и результаты оказались довольно интересными, но вот о главном их открытии народ оповещать широко не стали. Все эти гены — кроманьонские, по которым они определяли процент неандертальских примесей — есть у всех европеоидов, есть и у всех азиатов. Но у африканских негров их нет. Вообще ни одного нет, как и неандертальских и денисовских, зато есть гены — тоже четыреста пять, которых нет ни у европейцев, ни у азиатов. Нет ни у одного европейца и ни у одного азиата. То есть генетически негры — вообще другой вид.
— Так это индусы открыли, они такого наоткрывать могут… — недоверчиво пробурчала Брунн.
— Индусы это опубликовали, потому что для американцев они цветные, им можно. Им можно даже слово «ниггер» вслух произносить. А проверить четыре с лишним сотни генов у многих тысяч человек, причем людей для этого набрать со всей планеты — это явно работа не для пары исследователей из средней руки университета. UCSF — это даже не Беркли, по тамошним меркам чуть повыше колледжа, так что эти индусы работали вывеской очень серьезной группы, объединяющей, скорее всего, десятки генетиков из всех калифорнийских университетов. В общем, нет у негров кроманьонских генов, а у кроманьонцев нет генов африканских. Это значит что кроманьонцы не
