Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Kнига вторая - Константин Колчигин

– Мне иногда кажется… – тихо проговорила она (я даже снизил обороты и без того негромко работающего двигателя, чтобы расслышать собеседницу), сделала паузу, а потом более решительно добавила. – Что я влюбилась в самого опасного человека на свете!

Обсуждать эту тему я не стал, а просто поднес ее руку к своим губам и поцеловал несколько раз: от ноготков до запястья, как делал это недели две назад. Продолжая удерживать руку девчонки, я выпрямился и прибавил обороты – особенно задерживаться не стоило, потому что я запланировал на нашу прогулку лишь три-четыре часа. Впереди наметился просвет – метрах в ста от нас деревья полностью уступали место высокому пышному кустарнику все с теми же огромными многоцветными листьями. Под оранжевым светилом сразу запорхали огромные бабочки и стрекозы, появились многоцветные жуки и еще какие-то летучие насекомые (за последними охотились стрекозы, которые, впрочем, случалось, не брезговали бабочками и жуками). Моя спутница сначала опасливо поглядывала на всю эту летучую живность, а потом, не отнимая руки, пересела на кормовое сиденье, оказавшись рядом со мной.

– Вы рассказывали, что у вас строится большой загородный дом, Николай Александрович… – сказала она и не докончила фразу.

– Полагаю даже, что он уже построен и полностью оборудован! – отозвался я, немного подвигаясь на сиденье, чтобы без помех управлять мотором левой рукой (с этой стороны от меня и устроилась Наташа). – Теперь, скорее всего, возводятся хозяйственные постройки.

– У вас там есть камин? – снова спросила моя спутница, невольно пригибаясь от пролетевшей с металлическим звоном огромной стрекозы.

– Конечно, – проговорил я, вглядываясь в заметно сужающееся впереди русло речушки. – В главном зале, кабинете и спальне… Хотите спокойно посидеть у огня?

– Очень! И чтобы вы также держали меня за руку или, может быть, даже сидя у вас на коленях… – чуть улыбнулась девушка, быстро глянув на меня. – И не хватались поминутно за нож или пистолет! Пригласите меня в свой дом по возвращении?

– Буду счастлив вас в нем видеть! – улыбнулся и я. – В качестве помощницы?

– Нет! – пожала мне руку девчонка, а потом, опять чуть искоса глянув на меня, добавила. – В качестве невесты, разумеется… У вас есть возражения, Николай Александрович?

– Только совет для вас – еще раз хорошо подумать! – вполне серьезно ответил я. – А за меня, похоже, все уже решили вы и мои люди… Однако мне представляется, что за прошедшие дни вы несколько изменили свое мнение обо мне!

Наша речушка повернула к югу – в узкое ущелье среди столовой возвышенности, и я присмотрел место для высадки: левый берег теперь представлял собой черную скалистую стену в сотню с лишним метров высоты, зато правый образовывал весьма пологий каменистый подъем почти до самого верха массива. Снизив ход, я осторожно подвел лодку к неширокой полосе мелких каменных обломков, выключил двигатель, откинул его на упор, вынул из сумки футляр с биноклем, поднялся и, прихватив полуавтоматическое ружье, выбрался (следом за выскочившим Адмиралом) на берег. Набросив фал на острый край ближайшей глыбы, я повернулся и подал руки своей спутнице, сразу последовавшей за мной.

– Нам надо подняться наверх? – спросила Наташа, поправляя роскошные рыжеватые волосы сразу двумя руками (весьма характерный для нее жест), а когда я с улыбкой кивнул в ответ, добавила. – Только, пожалуйста, не так быстро, как вы это любите делать!

За полтора часа, проведенные в лодке, я изрядно засиделся, и мне хотелось подняться на гору в хорошем темпе – так, чтобы застучало сердце и сбилось дыхание, но пришлось сдержать себя и двигаться в среднем темпе – за мной едва поспевала моя молодая спутница. Поднялись мы, впрочем, достаточно быстро – минут за десять и, когда оказались на сравнительно ровной площадке черного раскаленного утеса, я немедленно вынул бинокль, чтобы внимательно рассмотреть открывшуюся перед нами перспективу. Наташа, переводя дыхание, остановилась рядом, положив руку мне на плечо, а пес уселся у моих ног, сразу высунув большой красный язык. Оставленная нами внизу долина, сильно сужаясь, тянулась далеко на запад и все также была сплошь покрыта буйной зеленой растительностью – весьма вероятно, что там были и другие источники воды, помимо речушки, свернувшей на юг. Позади нас располагалась угрюмая Черная пустыня, и лишь где-то в туманной дали среди раскаленного воздуха намечались едва различимые силуэты высоких гор.

– Знаете, Николай Александрович… – проговорила моя спутница, осторожно беря из моих рук бинокль. – Очень непросто принять, что мужчина с такой внешностью, таким умом, всезнающий и все умеющий, еще является и самым отчаянным головорезом… Мне представляется, что для вас разделаться с десятком-другим вооруженных и подготовленных противников еще проще, чем приготовить вкусный обед. Скажете, я не права?

– А как вы думаете? – улыбнулся я и сразу мягко добавил. – Если настала пора серьезного разговора, то, лучше нам сначала спуститься вниз и выпить по чашке кофе!

– Пожалуй… – согласилась девушка, разглядывая в бинокль открывшийся перед нами незаурядный пейзаж, а потом негромко добавила. – Конечно, я лишь неопытная и наивная девчонка, но я никогда не стану спрашивать о вашем непростом прошлом… Скажите только – оно может как-то помешать нам с вами?

– Скорее – нет, – после минутной паузы задумчиво отозвался я. – Хотя трудно отвечать за эксцессы психически пострадавших людей… Но в целом, все долги давно уплачены, а займы своевременно возвращены…

Мы неторопливо спустились вниз, чему особенно был рад Адмирал, сразу кинувшийся лакать холодную воду из реки. Устроившись на кормовом и среднем сиденьях (друг против друга), мы несколько минут помолчали, а потом я расстегнул походную сумку, вынул термос и налил нам по кружке горячего кофе. Моя спутница захватила и пару герметичных упаковок с печеньем – оно пришлось сейчас очень кстати.

– Николай Александрович! – наконец нарушила молчание моя спутница. – Вы всегда или говорите правду, или не отвечаете вовсе… Будут еще какие-нибудь неожиданности?

Речь, без сомнения, шла обо мне, и я легко улыбнулся этой девчонке, за которой в любое мгновение был готов идти даже в преисподнюю: она была сегодня так необыкновенно-трогательно серьезна, произносила непривычные фразы, казалась даже чуть незнакомой и еще как-то особенно хороша…

– Конечно! – мягко ответил я. – Приятных неожиданностей не миновать!

– В том, что вы имели сейчас в виду, я с самого начала нашего знакомства даже не сомневалась! – заметила она, отведя взгляд.

– Просто я все время открываю в вас новые черты… И все время хорошие!

– В этот раз, Наташа, я опять имел в виду совершенно не то, что вы подумали! – легко улыбнулся я. – С недостатками можно смириться, а сплошные достоинства внушают опасения?

– Иногда у меня появляется чувство собственного несовершенства… – ответила моя собеседница, беря из моих рук открытую упаковку с печеньем. – Вам, конечно, уже говорили подобное?

– Случалось, – после небольшой паузы немного задумчиво проговорил я. – И это всегда говорили именно порядочные хорошенькие девчонки…

– Такие же, как я? – улыбнулась моя собеседница.

– Полагаю, что они бы не выдержали этого сравнения… – ответил я, добавляя кофе в наши кружки. – Вы не задумывались, моя милая помощница, что очень скоро, задолго до нашего возвращения на «Странник», вам предстоит пожалеть о сегодняшней излишне искренней беседе?

– Что-то не так, Николай Александрович? – немного насторожилась девушка. – Когда все так хорошо… Я могу в чем-то разочароваться? Мне кажется, что я знаю вас достаточно хорошо!

– Мне думается, что я вас понимаю несколько лучше, чем вы сами себя, – серьезно ответил я, в который раз настороженно оглядываясь по сторонам. – И мне, как никогда в жизни, хочется верить, что я ошибаюсь на ваш счет! Вы молоды, весьма непосредственны, красивы и умны – вам будет несложно забыть о сегодняшнем дне! А мне предстоит с этими воспоминаниями жить!

Слова вдруг потеряли для меня смысл – я просто неожиданно почувствовал, что уже потерял эту очаровательную девчонку, так и не обретя… Пусть эту случится не сегодня-завтра, а может быть, через неделю или месяц, но очень скоро – до того, как мы тронемся в обратный путь. Я знал это с самого начала, но не мог сейчас найти причин тому и, тем более, дать разумное объяснение – два с половиной десятка лет, проведенные в смертельно опасной обстановке, настолько развили мою интуицию, без которой чаще всего было просто не выжить, что я почти безошибочно предчувствовал многое наперед… Встревоженная собеседница, оставила кофе и коснулась моей руки, но я уже овладел собой – был готов к этому заранее, хотя и не думал, что потрясение окажется столь велико…

– Нам пора! – ровно проговорил я, невольно задерживая ее руку в своей (возможно в последний раз). – Сегодня предстоит приготовить на ужин новое блюдо!