Козырной туз - Барбара Мецгер

Но после некоторых раздумий и посещения библиотеки Амбо-Коттеджа, где леди Люсинда внимательно изучала альбомы по искусству, она пришла к выводу, что, как бы то ни было, в браке деньги и положение супруга в обществе все же важнее. Остальное может подождать. Поскольку лорд Кард, похоже, не питает к ней никаких чувств, после того, как у него появится наследник, он не станет возражать, где именно она будет удовлетворять свое… гм… любопытство. Наверняка, увидев ее, бледную, грациозно возлежащую на диване с влажной тряпкой на лбу, он преисполнится сострадания к ней, и все это натолкнет его на мысль о предложении руки и сердца. Она не потерпела поражения и не намерена сдаваться. Поэтому уезжать леди Люсинда не собиралась. Ее бедной горничной пришлось снова распаковывать и гладить все вещи, которые с таким трудом были разложены по чемоданам. Кроме того, ей приходилось носить чай, питательные отвары и тальк, чтобы улучшить цвет лица миледи. Когда Нелл не могла сидеть с гостьей, которой нездоровилось, она носила ей в комнату журналы мод, укрепляющие средства и холодные компрессы. Она считала это своим долгом, поскольку винила себя в недомогании леди Люсинды. Нелл очень сочувствовала… ее горничной. Однако Нелл не могла винить лорда Карда в том, что он держался как можно дальше от умирающего бриллианта. Лорд Кард хотел переехать в гостиницу, однако Нелл его не отпустила. С Алексом она чувствовала себя спокойнее.

Герцог был нетранспортабелен. У него болела голова. То ли от вина, толи от того, что он ударился о тумбочку. Трудно сказать. К тому же у него так сильно распухла нога, что он не мог надеть даже брюки, не говоря уже о чулках и туфлях.

– Не знаю, как молодежь, но я лично не привык путешествовать нагишом, – говорил он мадам Амбо, которая пыталась игрой в карты отвлечь герцога от его напастей.

Тетя Хейзел согласилась, что вся эта молодежь – отъявленные бездельники и лентяи. Но на самом деле она была рада, что наконец-то у нее появился партнер, которого можно увидеть и потрогать руками, а также надуть на пару шиллингов.

Мистер Пибоди, разумеется, не мог уехать без своих работодателей, а леди Хаверхилл – без своих кузенов.

Компаньонке леди Люсинды нравилось отдыхать от своих обыденных скучных обязанностей, которые были у нее в городе, – сидеть на неудобных стульях в бальном зале и пить чай – чашку за чашкой. Сейчас по крайней мере она сидела на диване, пила чай и читала захватывающие романы, которые мисс Слоун принесла для нее из публичной библиотеки. Рисование с натуры увлекало леди Хаверхилл не меньше помещения театра. К тому же местный викарий, который часто наведывался к ним в гости, привык говорить громко – так, чтобы было слышно на последних рядах в церкви. Может быть, он и зануда, но по крайней мере она слышит то, что он говорит. Ее не беспокоило, что она не может ничего разобрать из болтовни сэра Чонси. Этот негодяй хоть и писаный красавчик, но слишком беден и не представляет никакого интереса для леди Люсинды.

Филан уж точно не мог никуда уехать. Он даже двигался с трудом, хотя с удовольствием поглощал бульон, когда любящая заботливая сестра кормила его с ложечки. Горничная леди Люсинды тоже частенько приходила его покормить.

Филан ни с кем не разговаривал. То ли не мог, то ли не хотел. Конечности у него были целы, но покрыты кровоподтеками и ссадинами. Глаза у него были открыты, но он смотрел только прямо перед собой. То ли никого не видел, то ли не хотел видеть. Хирург поставил мистеру Слоуну диагноз «травматический ступор». Врачи заявили, что от потрясения он лишился дара речи, объяснив, что с неуравновешенными, легковозбудимыми больными такое случается. Из деликатности они не употребляли в присутствии Нелл слова «сумасшедший» или «психически больной».

– Я быстро заставлю этого мошенника заговорить! – угрожал его светлость, размахивая тростью. – Хотелось бы мне знать, что было на уме у этого типа, когда он прокрался сюда в кромешной тьме совершенно голый! Это по меньшей мере неприлично. Если мужчина не знает чувства меры, ему лучше не пить, – заявил герцог. – Представьте себе, что могло случиться, забреди он случайно в спальню моей невинной дочери!

В этот момент невинная дочь герцога представила, в какой степени обнаженной предстала бы перед незнакомцем, и подумала о том, запирает ли лорд Кард на ночь двери своей спальни.

– Уверена, как только Филан придет в себя, он все расскажет, – вступилась Нелл за брата. Оставалось только надеяться, что брат скоро заговорит с ней. Страшно подумать, что будет, если этого не случится. Нелл просто не вынесет этого. – Филан даже пытался извиниться за свой поступок. Я могу только присоединиться к его извинениям и глубоко сожалею о том, что с вами случилось, ваша светлость.

– Ну полно вам, милочка. Это не ваша вина. Родственников не выбирают, не так ли? У каждого есть своя семейная тайна, так сказать, скелет в шкафу. Разумеется, большинство людей стремятся прятать их подальше, чтобы они не пугали честной народ, но вы не виноваты. Да, кстати, вы можете приказать кухарке снова приготовить говяжьи почки? Или свиную отбивную и пирог с мясом? Я также не отказался бы от еще одной бутылочки того самого отличного портвейна, который на днях мне принес ваш слуга.

Прошло три дня. Ухаживая за больными гостями, Нелл сбилась с ног. Она осунулась, побледнела, а под глазами легли темные тени. Видя все это, Алекс стал настаивать на своем переезде в гостиницу. Они сидели за столом и завтракали – вдвоем, потому что были единственными, кто пришел в то утро в столовую. Все остальные потребовали, чтобы завтрак им принесли в комнату, тем самым добавляя работу и без того немногочисленной прислуге Амбо-Коттеджа.

– Каждый гость сейчас для вас обуза.

– Но вы и так редко здесь бываете, – возразила Нелл. Она не вправе вмешиваться вдела графа. И не его вина, что она нуждается в его обществе. Нелл старалась убедить себя, что вполне может довольствоваться воспоминаниями о том, каким мужественным он выглядел за завтраком в костюме для верховой езды или каким элегантным за ужином. Нелл искренне считала Алекса самым привлекательным, если не самым красивым мужчиной на свете.

Нелл опасалась, что, погрузившись в воспоминания, постепенно станет похожей на Филана: он не сводил глаз с портрета Лизбет, который Нелл принесла в его комнату, надеясь, что это выведет его из ступора. Она видела, как у Филана по щеке побежала слеза, но он не отвел взгляда от портрета.

Нелл может превратиться в спятившую старую деву, как тетя Хейзел, которая разговаривает с покойниками. Уж лучше Нелл будет вспоминать, как Алекс, притворяясь, будто читает газету, скармливал лакомые кусочки собаке леди Люсинды или как во время ужина играл в шарады с леди Хаверхилл. Наверное, ей не стоит больше проводить время в его обществе. Иначе она растеряет остатки здравомыслия и достоинства. Господи, а со временем потеряет голову, как леди Люсинда, которая по вечерам, крадучись, бродит по дому, в надежде встретить графа где-нибудь в темном коридоре. Нелл велела Редферну оставлять побольше зажженных свечей. А также распорядиться, чтобы больше лакеев дежурило ночью и чтобы как можно тщательнее охраняли хозяйские ключи от дома. Алекс взял еще один кусочек поджаренного хлеба и протянул Нелл. Она отказалась, тогда он пододвинул ей тарелку.