Пепел и пыль - Анастасия Усович

— Да, я…

Илья недовольно качает головой.

Боже, Слава, скажи хоть что-нибудь, пока тебя отсюда не выгнали!

— Защитники! — восклицаю я слишком громко. — Я выбрала защитников!

Илья едва заметно поворачивает голову назад, на своих коллег. Моника кривит губы в ухмылке, Ларион хмурит брови.

— Хорошо, — произносит Илья. — А теперь слушай внимательно и повторяй за мной. Слово в слово. Это крайне важно.

Я киваю, мол, поняла. Меня не на шутку начинает потряхивать. Могу лишь надеяться на то, что Илья этого не чувствует.

— Клянусь быть верной принципам штаба как своим собственным, — произносит он, предельно чётко выделяя каждое слово.

— Клянусь быть верной принципам штаба как своим собственным.

— Клянусь соблюдать законы и правила штаба, изучить которые станет моей прямой обязанностью.

— Клянусь соблюдать законы и правила штаба, изучить которые станет моей прямой обязанностью.

Клятвы напоминают о маминых попытках привлечь меня к её еженедельным воскресным походам в церковь. Однажды я сказала, что боюсь ступить на порог и самовоспламениться, и она, хоть и обиделась, но тут же бросила эту затею.

— Клянусь защищать тех, кто будет в этом нуждаться, несмотря на цену, которую придётся заплатить.

— Клянусь защищать тех, кто будет в этом нуждаться, несмотря на цену, которую придётся заплатить.

Чувствую жжение под металлическим ободом. С каждым произнесённым словом, оно становится всё сильнее.

— Клянусь сражаться до последней пули, последнего удара, последнего вдоха.

— Клянусь сражаться до последней пули, последнего удара, последнего вдоха.

— Клянусь охранять человеческий мир от других, враждебно настроенных.

— Клянусь охранять человеческий мир от других, враждебно настроенных.

Понимаю, что ещё немного — и мне уже будет не до клятв. Всё перед глазами плывёт настолько, что я почти не различаю стоящих позади Ильи Монику и Лариона.

— Клянусь убивать только тогда, когда не будет другого выхода.

— Клянусь убивать только тогда, когда не будет другого выхода.

— Клянусь быть бесстрашной и самоотверженной, сильной физически и стойкой духовно, совершенствовать свои умения и всегда стремиться быть лучше.

— Клянусь быть бесстрашной и самоотверженной, сильной физически и стойкой духовно, совершенствовать свои умения и всегда стремиться быть лучше.

Начинает зудеть не только предплечье. Это странное ощущение разрядом тока поступает в каждую клеточку тела. Мне хочется разбежаться и удариться головой об стену, лишь бы прекратить всё это.

Глаза закрывать нельзя. Я щурюсь, фокусирую взгляд на лице Ильи.

— Клянусь использовать по назначению доверенную мне силу, эквиваленту которой является чистая магия.

— Клянусь использовать по назначению доверенную мне силу, эквиваленту которой является чистая магия.

— Клянусь именем Авеля — первого стража, чья кровь была пролита за мир, — что стану достойным преемником былой славы своих предков.

— Клянусь именем Авеля — первого стража, чья кровь была пролита за мир, — что стану достойным преемником былой славы своих предков.

И вдруг всё проходит, и вместо боли я ощущаю внезапный подъём сил. Сейчас дайте мне любые горы — и я сверну их одной правой.

— Поздравляю, Ярослава, — произносит Илья.

Он снимает с моего запястья обод. От кисти и до сгиба локтя красным горят символы на неизвестном мне языке.

— Через пару дней они станут почти прозрачными и будут проявляться только при необходимости использовать эхно или при определённом угле освещения, — говорит Ларион.

Он отходит к столику и берёт в руки зелёную мантию с коричневыми капюшоном и оборками по шву вдоль кроя. Сине-чёрная и жёлто-красная остаются одиноко лежать. Ларион передаёт мантию Монике. Она — Илье. Илья, в свою очередь, накидывает мантию мне на плечи и застёгивает маленький крючочек впереди, чтобы она держалась.

— Теперь ты защитник, — произносит Моника.

Интересно, кем были сами члены Совета в своё время?

— Клятва поможет тебе постигать любые азы боя, а также владения оружием, — говорит Илья. — Она поможет улучшить стратегическое и тактическое мышления, подарит тебе необходимую уверенность и стойкость. Будь готова к тому, что теперь ты совершенно другой человек.

Я вглядываюсь в символы. Касаюсь их пальцами.

— Хранители передадут тебе свод законов и правил, его нужно будет проштудировать и запомнить. Важно следовать каждому пункту.

Я киваю, не сводя взгляда с руки. Сжимаю и разжимаю кулак. Интересно, стражи всегда чувствуют эту вибрацию под кожей?

— С этого момента, ты обязана носить только одежду форменного цвета и посещать плановые и внеплановые тренировки в любое время суток.

Правила, правила, правила. Я едва улавливаю слова Ильи. Сейчас меня больше интересует практическая часть; не терпится применить новообретённую силу в деле.

— Эй.

Горячие пальцы поднимают моё лицо за подбородок.

— Может, она и дочка Дмитрия, но ведёт себя как все новички, — произносит Моника. Она подходит к Илье и кладёт ему ладонь на плечо. — Отпусти её уже.

— Но нужно…

— Она, как и все, разберётся по ходу дела. В первый раз, что ли?

Илья закатывает глаза, но отступает. Последние слова, которые я получаю от членов Совета, произносит Ларион:

— Ты можешь не знать всех правил, главное, помни, что это не освобождает тебя от ответственности.

Я выхожу в коридор. На этаже тихо. Во мне бурлит столько энергии и уверенности, что я, не раздумывая, бегу по лестнице на четвёртый этаж. Нам с Ваней нужно во всём разобраться. В конце концов, что самое плохое может произойти? Ну, уйдёт он, хлопнув дверью — что с того? Я ведь не собираюсь заставлять его называть меня своей сестрой!

Мы просто поговорим. Даже в нашей ситуации это не противозаконно.

Но в лаборатории я нахожу Лену, Виолу и других хранителей, познакомиться с которыми ещё не успела. Вани тут нет.

— Слава! — первой меня замечает Виола.

Она взмахивает руками, и добрая половина красной жидкости выплёскивается из пробирки, которую она держала, на белый халат Лены.

— Смотри-ка, на тебе зелёное! Поздравляю! Я бы обняла тебя, но тут, сама понимаешь, — она поднимает пробирки над головой. — Мы, кажется, на пороге открытия! Разве это не круто?

— Я даже не удивлена, — произносит Лена, оглядывая меня. — Если бы ты выбрала что-то другое, это была бы трагедия. — Замолчав, она опускает взгляд на расплывающееся пятно на своём халате и недовольно качает головой. — Прямо как вот это.

— А Ваня где? — спрашиваю я.

— Не видела его с самого утра, — отвечает Виола.

Она-то, может быть, и не видела, а вот Лена… Подозрительно она как-то брови хмурит.

— Он с Беном, — словно прочитав мои мысли, говорит Лена.

— С Беном?

— Да, они… В общем, тебе лучше отыскать их самой. Если расскажут — хорошо. А я больше ничего не скажу.

Вылетаю из лаборатории и бегу вниз. Успеваю достигнуть первого этажа, когда в кармане штанов вибрирует телефон.

— Даня? —