Только когда мы вдвоем (ЛП) - Лиезе Хлоя

— Я вижу.

— Потому что ты хочешь этого, — шепчу я в её шею, затем оставляю лёгкие поцелуи вниз по её горлу.

— Я не хочу этого... не больше, чем ты.

У меня вырывается сухой смешок.

— А что, если я скажу тебе, что хочу этого так сильно, что едва могу думать связно?

Она сглатывает.

— Ну, тогда я признаюсь, что хочу этого настолько же сильно, но только не в таком виде, как ты.

— А в каком виде этого хочу я? — шепчу я, не отрываясь от её шеи.

Она раздражённо фыркает, но подаётся навстречу моему касанию.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты хочешь тёплого и нежного. А я хочу только секса.

— Чушь собачья, Уилла, — я выпрямляюсь и прижимаюсь к ней пахом. Уилла буквально скулит. — Ты хочешь большего. Просто ты боишься.

— Неправда, — хрипит она.

— Как тебе такой вариант? Поезжай со мной в хижину в Вашингтоне на весенних каникулах. Дай мне это время, чтобы показать тебе, что бояться нечего. Ты. Я. Лес. Четыре дня.

Уилла прикусывает губу.

— Мне стоит остаться здесь и позаниматься.

Я отталкиваюсь от кухонного шкафчика. Сдёрнув полотенце с ручки, я закидываю его на своё плечо.

— Позанимаешься в хижине. Занимайся голой. Занимайся одетой. Мне всё равно. Еду буду готовить я. А ты отдыхай. Отдых тебе точно нужен.

Она уставилась на меня. Её радужки почти полностью исчезли за расширенными зрачки, бёдра крепко сжаты. Её волосы буквально трещат от неукротимой энергии. Уилла воюет с собой, разрывается между тем, чего ей хочется, и тем, как она жила всю свою жизнь. Эти вещи никак не сочетаются. Нельзя отдать себя кому-то и в то же время отгородиться.

Она загнана в угол и знает это. Я назвал ситуацию своими именами — мы двое людей, которые чувствуют намного больше, хотят намного большего, чем позволяют себе признать. Сначала мы оба были слишком взбешены, чтобы увидеть, что происходит на самом деле. Потом, когда жар напряжения начал вскипать, и настоящая структура нашей динамики выплыла наружу, мы оба были слишком шокированы и напряжены, чтобы что-то предпринять.

Но то было тогда. А это сейчас.

Последние восемь недель я провёл без Уиллы в моей жизни. Я больше не хочу, чтобы такое повторялось. Больше не буду притворяться, будто эта хромая дружбовражда ещё работает. Я могу лишь надеяться, что Уилла тоже готова отбросить притворство.

— Ты струсишь, Солнце?

Её глаза щурятся и темнеют.

— Чёрта с два.

— Хорошо, — я поворачиваюсь к раковине и включаю воду. — Тогда договорились.

— Райдер, я не... в смысле, это не... — она давится словами и умолкает. — Ой да ну всё нахрен, — она с топотом подходит и прижимается грудью к моей спине. — Ты должен понять, что это гиблое дело. Я не гожусь быть чьей-то девушкой. Ты не заставишь меня передумать. Когда ты прозреешь, мы будем трахаться как кролики, но безо всяких обязательств. Потом я буду сокрушать тебя одним безэмоциональным оргазмом за другим, за что буду ожидать плату в виду шведских фрикаделек и тех вкусненьких мини-сосисок, которые ты делал на Рождество.

Я медленно поворачиваюсь к ней лицом, упираясь бедром в шкафчик. Бравада Уиллы слегка гаснет, когда она видит мои глаза.

— Уилла, если кто и будет сокрушён, так это ты, — оттолкнувшись от края, я делаю шаг в её сторону и накручиваю одну её кудряшку на палец. — Я всегда играл с тобой по-честному, Солнце, но я ведь не обязан это делать.

Она снова сжимает бёдра меж собой.

— Это угроза? — хрипло выдавливает она.

— Нет, Уилла. Обещание.

Отвернувшись, я делаю шаг к раковине, затем выдавливаю средство для мытья на тарелки и наливаю немножко воды. Её глаза стопроцентно не отрываются от моей задницы. Я отсюда слышу биение её сердца. Возможно, мне потребуется время, но я сумею убедить Уиллу Саттер в том, что она может разделить со мной всё, рискнуть и доверить мне своё сердце. Я добьюсь этого, даже если это будет последним, что я сделаю в жизни.

— Пакуй одежду потеплее, — говорю я через плечо. — В марте в Вашингтоне прохладно.

Глава 26. Уилла

Плейлист: Guitar Tribute Players — Not Over You

— Уилла, расслабься.

Я дёргаюсь с такой силой, что разливаю половину кофе себе на колени.

— Иисусе, Бергман. Можно же предупреждать.

Брови Райдера взлетают над солнцезащитными очками.

— Предупреждать перед тем, как заговорить с тобой?

Просто... чтоб он провалился. Он изначально был отвратительно-лесорубно-сексуален, но теперь, когда у него всего лишь недельная бородка, это просто капец всему. Его колючая щетина ни капли не скрывает мягкие губы, которые, как я и предсказывала, несправедливо полные, но всё равно мужественные. Добавьте к этому густые тёмные ресницы, завидные скулы, линию подбородка, которой вообще стекло нарезать можно, и я сокрушена. Я просто лужица позорной похоти.

А ещё, знаете ли, есть же его характер. Он засранец, но в правильных аспектах. Он даёт отпор там, где я напираю первая, где он знает, что я ищу безобидной стычки, и мне нужны наши искры и треск. Он находит странные способы понять мои чувства и настроения, но при этом не вызывает у меня ощущение, будто я только что вытерпела очередную опустошающую душу сессию у мозгоправа. Он готовит лучшую шведскую еду, бл*дь, и он прекрасно знает, как надо гладить по спине. Его объятия просто возрождают жизненные силы.

В него было бы очень легко влюбиться. Если бы я таким занималась. А я не занимаюсь. По крайней мере, когда я в состоянии поддерживать все свои границы, стены и механизмы дистанцирования, большая часть которых оказалась отобрана у меня, когда он затолкал меня в свой Эксплорер, потом посадил на рейс до Сиэтла, а потом повёз по великолепным пейзажам штата Вашингтон.

И я добровольно согласилась на такую хрень.

Я ворчу что-то неразборчивое и смотрю в окно, разглядывая окружение, пока мы едем на юг по шоссе I-5. Здешние пейзажи — это просто изображение Райдера в топографии. Вечнозелёные растения и неподвижные глубокие водоёмы. Всё опьяняюще красиво.

Райдер почти не трогал меня с тех пор, как мы зашли в самолёт. Нашим единственным физическим контактом было то, что я уснула на его плече. К моему ужасу я обильно пускала слюни. Я знаю это лишь потому, что когда наш самолёт тряхнуло при посадке, и я проснулась, хрюкнув, всё его плечо было абсолютно мокрым. Райдер оставался невозмутимым, а мне хотелось скукожиться на сиденье и исчезнуть от стыда.

И всё. Никаких легких объятий, никаких игр с моими волосами. Никаких поцелуев в лоб, когда я падаю на его грудь, а это лучшая цель для моего раздражения в мире. Центральная консоль внедорожника между нами кажется шириной в милю и вместе с тем в миллиметр. Слишком много. И недостаточно.

Я схожу с ума.

— Я дёрганая, — выдавливаю я наконец.

Он усмехается как сексуальный засранец.

— Да что ты говоришь?

— Мы почти приехали?

Райдер кивает, глянув в зеркало, после чего плавно поворачивает налево. Я пялюсь на него, охваченная одним из тех моментов, где мне кажется особенно нереальным тот факт, что я могу и видеть его лицо, и слышать его голос. Он мне так нравился, когда не было ни того, ни другого. И как же мне устоять перед ним теперь?

— Где мы, чёрт возьми?

Райдер улыбается.

— Если бы я сказал тебе, мне бы пришлось тебя убить.

— Не смешно, — я шлепаю его по руке и чуть не получаю синяк на ладони. — Господи, Бергман. Ты на каких соках сидишь?

— Ты вообще со мной знакома? Выжимка соков — это оскорбление природы. Это тратит впустую ценную клетчатку фруктов и овощей... Ай!

Я нахожу особенное местечко под его локтем и щипаю.

— Ты знаешь, что я имела в виду. Стероиды. В простонародье «соки».

Его горло шевелится от глотка. Я смотрю на его кадык, и мне приходится скрестить руки, чтобы скрыть окаменевшие соски.

— Ну надо же было чем-то заниматься в последние пару месяцев, — говорит он.

— В смысле?

Райдер бегло косится на меня, затем переводит взгляд обратно на дорогу.