Бандиты эпохи СССР. Хроники советского криминального мира - Федор Ибатович Раззаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такой же союз заключили между собой главный рэкетир Днепропетровска Матрос и главный цеховик того же города Аркадий Коваль. Имел этот оборотистый воротила подпольный цех, в котором старые байковые одеяла умело переделывались в ковры, что приносило ему баснословные прибыли. И хотя были у него связи со многими городскими начальниками, но дружба с Матросом и его бойцами стала куда дороже и весомее.
Более семи лет куролесила в Днепропетровске и окрестностях банда Матроса, и все эти годы местные власти и пальцем не пошевелили, чтобы раз и навсегда пресечь ее деятельность – ведь матросовцы не причиняли добропорядочным гражданам Днепропетровска особых хлопот. Страдали от нее люди нечистоплотные, жуликоватые, те, о ком власть и не желала особенно заботиться. И несмотря на то, что банда была вооружена, ни одного трупа за все время ее существования обнаружено не было.
Существовали подобные группировки и в Москве, однако и здесь их деятельность почти не соприкасалась с жизнью большинства москвичей. Москва тогда по праву считалась одним из самых спокойных городов мира. Во всяком случае, на фоне беспредела 90-х это видно особенно отчетливо.
В октябре 1976 года в журнале «Человек и закон» появился очерк Я. Шнайдера об одном дне московской милиции. В этом очерке были приведены знаменательные слова начальника штаба из Главного управления внутренних дел Мосгорисполкома полковника В. Лукьянчикова. Он, в частности, сказал: «У нас в Москве тоже случаются убийства. Но, во-первых, именно случаются, а во-вторых, природа их совсем иная, чем на Западе, где процветает организованная преступность, где человек убивает человека из корысти, из желания устранить соперника по банде и так далее. Как правило, абсолютное большинство убийств у нас на бытовой почве: пьяная драка с трагическим исходом, ревность или другие семейные неурядицы, и мы с этим боремся, ибо нам дорога жизнь каждого человека».
И далее корреспондент Я. Шнайдер пишет: «Я читаю аккуратно распечатанные листки с лаконичным описанием случившегося и действительно ничего похожего на Париж и тем более Нью-Йорк не нахожу. Угон автомобиля, пьяная драка, ложная тревога в сберкассе – из-за дождя произошло короткое замыкание и сработала сигнализация… Опять угон автомобиля, нападение на женщину – вырвали из рук сумку, подвыпившие юнцы избили товарища… А главное – все происшествия за ночь умещаются на одном листке писчей бумаги.
Не удивлюсь: был готов к такому «разочарованию». В конце концов, я тоже москвич и тоже довольно часто возвращаюсь поздно, не испытывая ни волнений, ни страхов. Так же вполне уверены в своей безопасности все семь с половиной миллионов москвичей и тысячи гостей столицы».
Молодежные банды. Стервятники на дорогах
«Казанский феномен». Банда Османова. Банда Братьев Самойленко
Но если в Москве в те годы было относительно спокойно, то в некоторых других городах необъятного Союза уже начала бродить «тень беспокойства». И одним из лидеров в этой «области» была столица Татарии город Казань. Молодежь этого города в конце 70-х годов подарила нашей правоохранительной системе так называемый «казанский феномен», то есть крупные преступные группировки молодежи, объединенные по территориальному принципу.
Если посмотреть на данную проблему в историческом разрезе, то мы увидим: молодежные банды были известны в нашей стране еще с 20-х годов. Тогда их возникновение непосредственно связывалось с последствиями гражданской войны, профессиональной и организованной преступностью, беспризорностью подростков и безработицей. В 30-е годы трудовой энтузиазм «великой стройки социализма» и власть НКВД свели молодежные бандитские группировки практически к нулю. После войны эта проблема вновь дала о себе знать (вспомним подростковую банду «Черная кошка» в Москве). Однако настоящий взрыв молодежной преступности произошел в нашей стране в 70-х годах, и связан он был с усилением ориентации преступного мира на подростков. Во многих городах Союза стали появляться молодежные банды, за спиной которых стояли уголовные авторитеты.
Доводилось и автору этих строк в середине 70-х годов под зычные возгласы «махьяна» «скрещивать» кулаки с ребятами с соседней территории (нашими считались владения по улице Казакова, Гороховскому и Токмакову переулкам вплоть до улицы Карла Маркса, ныне – Старая Басманная). Соседи и союзники наши – ребята с Бауманской и Почтовой улиц («бауманцы»), а противники – пацаны, жившие в переулках вокруг Сада имени Баумана. Правда, противниками мы были не всегда, порой, когда надо было дать отпор ребятам с тех же Чистых прудов, наши команды объединялись, и тогда на прудах происходили сражения, в которых порой участвовало до сотни человек. Все это было в середине 70-х, тогда по всему Советскому Союзу, как по команде, стали появляться молодежные группировки, делившие города на зоны своего влияния. Наибольшую известность, как отмечалось выше, на этом поприще снискала себе Казань, где с 1974 года процесс образования молодежных группировок приобрел интенсивный характер. Специалисты, изучавшие эту проблему, позднее объяснят, что криминализация казанской молодежи (впрочем, как и всей остальной) происходила по причине отставания социальной инфраструктуры, рассчитанной на обслуживание подростков, когда в микрорайоне города, где проживает около 150 тысяч человек, работает всего лишь один кинотеатр, да и тот на 200 посадочных мест. Эти же специалисты отмечали, что Татарская АССР на рубеже 70–80-х годов стала регионом с невиданными ранее масштабами возведения крупнейших промышленных объектов («Атоммаш», «КамАЗ», «Химмаш» и т. д.), и поэтому централизованное субсидирование и средства республиканского бюджета направлялись главным образом для решения социальных проблем именно новых городов. Казань же из этого списка выпадала и оставалась на «голодном пайке». И тогда молодежь города ответила на это резким ростом криминала. В 1978 году в районе завода «Теплоконтроль» в Казани образовалась крупная группировка (до 200 человек в возрасте от 15 до 25 лет) под названием «Тяп-Ляп». Однако, несмотря на свое аляповатое название, эта группировка представляла собой серьезную силу и отличалась от других строгой дисциплиной и дерзостью. В ней имелась своя «касса», созданная за счет ежемесячных сборов со всех членов (деньги вносились в зависимости от возраста и категории совершаемых преступлений), и члены группы были вооружены не только ремнями, цепями и кастетами, но и огнестрельным оружием. Расширяя и укрепляя свой авторитет среди молодежи, «Тяп-Ляп» начала осуществлять регулярные набеги на близлежащие и дальние районы города. Вскоре появились и первые жертвы этих
