Плиомикон (СИ) - Пешкин Антон

— А это… Это ты разобрал? — Ника наконец заметила, что все до этого разбросанные бумаги, тетрадки и учебники теперь лежали на столе ровными, аккуратными стопочками, да еще и правильно рассортированные.

— Мне было нечего делать, я посмотрел что там, — честно признался Техей. — Зачем все эти расчеты?

— Это не расчеты, а обычные упражнения, — улыбнулась Ника, падая на диван. — Я пыталась учиться, пока были деньги и желание, но… Увы и ах. Зато остатки потратила на инструмент.

Ника кивнула на электроарфу в чехле. Техей вспомнил, что она не раз играла по ночам, когда думала, что он спит — тихо, почти беззвучно перебирала пальцами по тонким струнам, наигрывая странную, незнакомую ему печальную мелодию.

— Учиться? — Техей поднял на нее взгляд своих красноватых глаз. К этому моменту он уже мог нормально двигать шеей. — Извини.

— За что? — подняла проколотую бровь девушка.

— Я думал что ты плебейка, — юноша виновато опустил голову (хотя на деле у него просто устала шея).

— Это так не работает, — звонко засмеялась девушка, закинув ногу на ногу. — Ты же к электромантам попал. Ну, так называют, вроде.

Техей кивнул.

— А мы сами себя никак не называем. Ну, просто живем тут и все. Никаких там каст, плебеев, ты понял. Всех интересует только, разве что, сколько у тебя бабок.

— Я своих не знал, — грустно вздохнул Техей. — Мой отец нашел меня, когда я был…

Договорить юноша не успел — девушка залилась таким громким, истерическим смехом, что упала спиной на диван а затем и вовсе с грохотом рухнула на пол, скатившись с него. Ее никак не прекращала забавлять манера Техея говорить, его знания о жизни, о мире вокруг. Словно ребенок, который, тем не менее, мог рассказать ей такие ужасы, в которые и верилось-то с трудом.

— Да не бабушек, а бабок! Денег, Техей! — сквозь смех, обнажая белые зубки, прохрипела она. — Так называют деньги! Неужели ты и деньги никогда в руках не держал?

— Ну… — Техей замялся, чуть покраснел. — Я в цинтак как-то играл, в поезде.

Мимо. Сказанное, конечно, впечатлило девушку, но совсем не так, как Техей того ожидал. Вместо уважения или хотя бы того, чтобы она перестала смеяться, Ника стала наоборот еще громче заливаться хохотом, стуча сжатым кулачком по полу. Лишь спустя, наверное, минуту, в течение которой Техей чувствовал себя гораздо более опозоренным и униженным, чем во время рабства на арене, она начала успокаиваться. Грудь ее тяжело, медленно вздымалась, иногда нет-нет да прорывались, срывались с губ короткие смешки, как остаточный газ из баллона, а по щекам текли слезы. Нет, таких людей, как Техей, Ника никогда не встречала. Черт возьми, а ведь приезжали сюда люди из других цехов, даже из восточного полушария! Но у каждого было хотя бы базовое представление о том, как работают деньги и экономика в целом — не просто же так на драхмах чеканили изображение руки, показывающей на пальцах номинал монеты. А этот кадр вообще не понимал для чего деньги нужны и почему все так хотят иметь их как можно больше.

— Ладно, ладно… — Ника смахнула слезы с глаз, приподнялась на полу, глядя на своего гостя. — А как ты на столе вот это все отсортировал? Неужели тебя всему этому учили в племени?

— Ну, не всему… У тебя там были электрические цепи, мне пришлось почитать книжку, потому что я их не понимал.

— Погоди-погоди, — Ника пристально уставилась в глаза Техею, пытаясь понять не врет ли он. — Ты мне сейчас говоришь, что просто взял и разобрался в том, что у меня там поначерчено? Вот так вот взял и выучил как это работает?

— Ну так там не особо сложно… — снова смутился юноша. — Надо просто почитать.

— Типи, — и снова это слово, сказанное с легким смешком. — Ты либо поехавший, либо гений. И что-то мне подсказывает, что, может быть, даже и то, и другое.

— Да не, там просто… Неважно, в общем.

— Да уж, Техей… — Ника цокнула языком. — Ты прямо человек-загадка.

Альбинос не был уверен, радоваться ему подобному ярлыку или же стесняться его. Почему-то ему совершенно не хотелось расстраивать Нику, что не спала ночами, не отходила от него ни на шаг, когда ему было особенно паршиво. Она, в конце концов, была единственным человеком, что хорошо отнеслась к нему за долгое, наполненное болью время. Можно было даже подумать, что она и есть тот самый счастливый конец, финальный пункт на пути героя, возвращение домой с победой. Но такие мысли могли прийти в голову одной лишь Нике, начитавшейся в свое время эпосов, романов и пьес — Техей понимал, что он здесь только в гостях, что он и Ника — совершенно чужие друг другу люди, которых ничего не связывает, а его путь еще далек от завершения. Как только он уверенно встанет на ноги, как только поймет, что способен добраться до Эхемноса, скрывшегося в бюрокластере, среди мойр-специалистов.

Но до тех пор они продолжали притворяться. Техей притворялся, что не собирается никуда уходить — с каждым днем Ника все больше и больше привыкала к тому, что, открывая дверь в свою комнату, она услышит пыхтение и стоны парня, который пытался восстановить свое тело. Ника же притворялась, что для нее все это в тягость, что она все так же злится на друзей за то, что они спихнули заботу о парне на нее, помогая, разве что, деньгами на лекарства. На деле же она бы и без помощи со стороны наверняка позаботилась бы о Техее из чистого любопытства и человеколюбия, что ей привила когда-то мать.

Но Техей готовился. Каждый день он все больше и больше мог разогнуть свою больную, искривленную спину, каждый день боль отступала все сильнее, все больше силы возвращалось в руки и ноги юноши. В какой-то момент вибрирующий голос в голове приказал ему начать подтягиваться, и через боль, через пот и слезы Техей стал виснуть на двери в санузел, буквально чувствуя и слыша, как хрустят его позвонки, один за другим вставая на место, возвращаясь в норму и возвращаю парню его силы. Наконец, когда Ника вернулась домой в один из дней, она застала Техея, обнаженного по пояс, что тужился и раз за разом приподнимал целый диван над полом, почти сразу, правда, роняя его обратно.

— Воу, типи, — усмехнулась девушка, стоя в дверях. — Если ты пытаешься соблазнить кого-то из здания напротив, то обломись, там дом для калек.

Техей, услышав ее голос за спиной, тут же с грохотом бросил диван на пол и принялся спешно натягивать на все еще худое, но хотя бы не израненное тело рубашку. Снял он ее, разумеется, не для того, о чем пошутила Ника, а лишь чтобы не запачкать ее потом во время тренировок.

— Я, это… — замялся он. — Ты говорила что у тебя проблемы с алгеброй?

— Ну да, — Ника нахмурилась, пристально уставилась на гостя. — Придумал как списать на экзамене? Не прокатит, сразу говорю, там все в глушилках.

— Да я просто могу тебе помочь, — Техей взял со стола одну из тетрадей. — Давай разберем что тебе непонятно. Я же должен тебя как-то отблагодарить.

Ника усмехнулась а затем, не сдержавшись, сдавленно засмеялась, бросая в угол электроарфу в чехле. Такого она никак не ожидала — мало того, что горбун, которого они нашли полумертвым под мостом превратился во вполне себе нормального, пусть и очень уж белого юношу, так он еще и разбирается в точных науках и бесплатно предлагает учить ее. В Мекинах образование было дорогой к хорошей работе, возможно даже на АЭС, а значит и к большим деньгам, поэтому частные репетиторы стоили крайне дорого и позволить себе их могли только самые зажиточные граждане. Ника на секунду подумала что Техей, не будь он так наивен и прост, мог бы хорошо устроится в этом городе, не то что она со своей идиотской музыкой.

Девушка села рядом с ним за стол, взяла карандаш и Техей начал тихо, спокойным, не таким как учителя в школе, голосом объяснять ей в чем заключаются ошибки в ее расчетах. И сперва она, конечно, действительно пыталась вникнуть в объяснения юноши, даже пыталась что-то решать, но цифры никак не сходились, переменные путались, и хоть Техей не начинал орать на нее за ошибки, даже так ей было трудно действительно осознать все то, что она пыталась сделать. В конечном итоге ее сознание, ее внимание стало улетать куда-то вдаль, прочь от этого душного, мерцающего тысячами огней города, куда-нибудь в горы, настоящие, созданные по воле случая, что обнимают белые облака и грозовые тучи. А верхушка у горы белая-белая, буквально сверкающая в лучах какого-нибудь нежного солнца, прямо как на картинках. Прямо как…