Я - истребитель - Георгий Захаров

8 марта младший лейтенант Анатолий Машкин, ныне генерал, отбивая атаку неприятельских истребителей, был подбит. До аэродрома летчик не дотянул и сел на фюзеляж юго-восточнее Сухиничей. Вернулся он в полк целым, невредимым, но на несколько дней остался "безлошадным". Самолет отремонтировали, Машкин снова отправился в боевой вылет и был подбит зениткой. На сей раз пришлось прыгать самолет сгорел. А за день до этого Иван Кукин на своем "яке" вел бой с двумя "фокке-вульфами". Одного он подбил, но и "як" командира полка получил повреждения В те же дни товарищ Машкина младший лейтенант Мясников тоже был подбит в воздушном бою и тоже произвел посадку на фюзеляж.

Уже к началу сорок третьего года в 20-м истребительном почти не осталось ветеранов, начинавших войну под Киевом. В праздничном первомайском приказе по полку говорилось: "Лучшие сыны нашей Родины летчики полка подполковник Стариков, старший лейтенант Федоза, старший лейтенант Иван Троян и другие в горячих воздушных боях героически отдали свою жизнь за Отчизну..." В строю, вслушиваясь в строки праздничного приказа, стояли Анатолий Машкин, Иван Ананьев, Иван Жидков, Сергей Долголев, Петр Гавриков, Николай Свитченок, Анатолий Пестряков, многие другие летчики, которые уже не застали в полку ни подполковника Старикова, ни старшего лейтенанта Федозу, ни Ивана Трояна. Но о них знали все: боевые дела ветеранов 20-го истребительного авиаполка становились легендой...

Все, что летчики рассказывали об Иване Трояне, уже в ту пору походило на легенду. И дело даже не в том, что Троян совершал что-то из ряда вон выходящее, хотя десяток сбитых - верный показатель асовских качеств истребителя. Но в данном случае дело было даже не в количестве сбитых, а в свойствах натуры человека.

Характер Трояна импонировал окружающим. Жизненной. энергии в нем было с избытком. Человек открытый, жизнелюбивый, Иван Троян был живым воплощением фронтового товарищества и братства. Со всеми он держался запросто, и эта манера товарищеского обращения вполне совмещалась в нем с чисто командирскими обязанностями. В его натуре было что-то из далекого прошлого, может быть, унаследованное от какого-нибудь предка времен забубенной казацкой вольницы. Бойцовский дух, который бродил в Трояне, заражал летчиков. Молодые откровенно завидовали тем, кто служил в эскадрилье Ивана Трояна. Чтобы было ясно, какой популярностью у своих товарищей в полку пользовался этот летчик, скажу только, что о нем его друзья слагали стихи и песни.

Воевать Троян начал в первый день войны. Не могу сказать точно, но судя по известной мне детали - в первые ее часы. Деталь весьма показательная: Троян спал, когда прозвучала боевая тревога, и по этой тревоге в одних трусах он вскочил в свой истребитель. Так и взлетел. Так и провел первый воздушный бой, в котором сбил два "юнкерса"! Вскоре Троян вместе со своим другом Константином Нестеренко был переведен в 20-й истребительный полк, и там через несколько дней уже никто не сомневался, что Троян может принять бой как угодно и на чем угодно... Воевал Троян интенсивно. Его трижды сбивали: он был из тех летчиков, кто возвращается на аэродром с полностью израсходованным боезапасом. Если не было воздушного боя, Троян летал на штурмовку. Самолеты он отыскивал с особым упорством. У него была даже собственная формулировка: "Чем больше их сгорит на земле - тем меньше их будет в воздухе". Нередко во время боевых вылетов Иван засекал вражеский полевой аэродром, чтобы потом, как он говорил, "наведаться". И он наведывался - поджигал одну-две машины и уходил. Такое, конечно, не могло длиться безнаказанно. И в боевой биографии Трояна появилась первая неудача: во время очередной штурмовки летчик был сбит. В полку тяжело переживали потерю. Но через несколько дней Троян как ни в чем не бывало вернулся на... трофейном мотоцикле, в коляске которого сидел связанный по рукам и ногам здоровенный немец. За нарушение дисциплины в воздухе - за то, что откололся от группы даже после столь победного возвращения летчика посадили на гауптвахту.

И вот с таким кратким, но выразительным послужным списком, в котором числились несколько сбитых бомбардировщиков, пленный гитлеровец и "губа", Иван появился в 20-м истребительном полку, где был принят сразу и безоговорочно, так что вскоре не только молодым летчикам, но и ветеранам казалось, что Иван Троян всегда был у них и ни в каком другом полку быть не мог.

Троян отличился в осенне-зимних боях под Москвой. Воевал по-прежнему безоглядно, рискованно. И снова был сбит. Однако вернулся. Поэтому, когда его сбили в третий раз, никто не мог себе представить, что Трояна больше нет. Вопреки уже известному горькому опыту, его ждали долго. Дольше, чем обычно ждут в таких случаях. Шли дни, потом - недели, но летчикам казалось, что не сегодня завтра он вдруг возникнет, вынырнет из небытия: Троян успел доказать всем, что это ему по силам. Но как бы ни были сильны надежды, приходит время, когда реальность заставляет расстаться и с надеждой.

Полк продолжал напряженно воевать. Приходили новые летчики, рассказы о командире эскадрильи Иване Трояне передавались им - уже как история полка. Близкая, но все же история. И вот Первомай сорок третьего года. Перед строем полка зачитывается приказ: "Лучшие сыны нашей Родины... в горячих воздушных боях... отдали свою жизнь..." Короткие первомайские торжества: награждение отличившихся, праздничный обед - и снова боевая работа. А через некоторое время - беда: выбыл из строя командир полка...

Иван Кукин подорвался на мине при выборе места для нового аэродрома. Эти небольшие противопехотные немецкие мины наши бойцы называли "лягушками". Оставляя территорию, немцы разбрасывали эти мины в траве, под кустами, на тропинках. Стоило зацепить такую мину, и она, подпрыгивая, взрывалась. Отсюда прозвище - "лягушка". Осколками такой мины и был тяжело ранен Иван Кукин.

- Надо решать вопрос с командиром двадцатого полка, - сказал мне командующий во время одной из наших встреч. - Есть у тебя на примете подходящая кандидатура? Можно прислать нового, если нет.

- Не надо присылать, - ответил я, - У нас в дивизии есть хороший командир полка.

- Кто?

- Петровец.

Командующий не стал возражать.

Так в 20-й полк пришел четвертый с начала войны его командир, который и командовал полком до самой победы.

Александра Кузьмича Петровца я знал еще по довоенным временам. Мы вместе служили в киевской бригаде. Петровец был опытный, умелый командир. Воевал он с первых дней и уже командовал полком. Во время одного воздушного боя Александр Кузьмич был сбит, попал в плен. Когда группу военнопленных, в которой находился Петровец, перевозили по железной дороге, он и его товарищи разобрали пол вагона и в образовавшийся пролом по одному выскальзывали под идущий состав. Прижимаясь к шпалам, слушали, как удаляется стук колес. Так был совершен побег.