Память и желание. Книга 2 - Лайза Аппиньянези

– Оденься, – отрывисто бросил он и кинул ей платье. Взял жену за руку и чуть не волоком потащил к яхте. Глаза его метали молнии, но он ничего не сказал ни на яхте, ни за ужином.

Но потом, поздно ночью, он пришел в ее комнату.

– Итак, теперь понятно, почему ты захотела поехать со мной. Одного недостаточно для такой женщины, как ты, верно? Тебе нужно много мужчин.

Она почувствовала его возбуждение и внезапно с невероятной отчетливостью поняла: нет никакого смысла спорить.

– Зачем платить шлюхам, если у меня здесь уже есть одна?

Он схватил ее за плечи и надавил, заставив ее упасть на колени.

– Вот, – он ткнул набухшим членом ей в лицо. Катрин осторожно взяла его в руки, удивляясь про себя, почему вдруг Карло тяжело и часто задышал. Он обхватил ее руки своими и стал тереть, все быстрее и быстрее. Глаза его почти вылезали из орбит. Он насильно раздвинул ей губы. Она чуть не задохнулась. Но Карло заставил ее возобновить движения. Туда-сюда, туда-сюда, потом он издал громкий стон и все кончилось.

Катрин заплакала.

И тут он поцеловал ее – почти с нежностью. Почти примирительно, словно ничего унизительного не произошло.

– Только наполовину шлюха, – пробормотал он. Уложил ее на кровать и стал гладить ее тело. Катрин снова задрожала. Он укрыл ее одеялом. – Спи спокойно, – проговорил он. А потом склонился к ее уху: – Мы научим работать твой язычок.

Их жизнь вошла в ритм. Когда они встречались днем, Карло был безупречно вежлив, открывал перед ней дверь, пододвигал кресло, предлагал выпить. Но никогда в этом не было истинного чувства – одна видимость. Ночью он приходил к ней (обычно в полной темноте), и они исполняли ставший привычным ритуал – ритуал, заканчивавшийся криком «шлюха!» в момент его наивысшего наслаждения. Катрин испытывала одновременно унижение, боль и экстаз, и эти ощущения стали для нее неотделимы друг от друга.

И еще она чувствовала, что угодила в ловушку. Это была ловушка пагубного пристрастия, и хотя Катрин задумывалась о побеге, она понимала, что уже никуда не денется. И она догадывалась, что примерно то же самое происходит с ним.

С каждым днем ее депрессия становилась все сильнее. Вот уже три недели они не покидали остров. Карло как-то небрежно заметил, что будет лучше, если остаток лета они проведут здесь. Она понимала, что спорить бесполезно. Катрин теперь сама не знала, чего хочет.

Ее начали посещать странные сны-видения, причем как ночью, так и днем. В них она всегда была ребенком. Ребенком, не умеющим говорить. Немой, лишенной дара слова. Ее никто не понимал. Никто не слушал. Ее только наказывали. Наказывали за грехи, которых она не совершала. Били ее по щекам. Называли разными именами: лгунья, лгунья, обманщица, шлюха.

Эти сны пугали Катрин.

Наконец настало время возвращаться в Рим. Они перехали в старое палаццо, расположенное недалеко от Капитолия. Огромный дом был поделен на две части. Парадные скульптуры стояли вдоль широкой, богато украшенной лестницы. Но их этаж был только отремонтирован и чисто вымыт. Мебели минимум.

– Я подумал, еще тогда – до свадьбы, что тебе захочется самой украсить наше жилище, – пробормотал Карло, после того как служанка распаковала их вещи и удалилась.

Но силы Катрин были на исходе. Бесконечная вереница визитов, родственников, гостей, постоянные поездки в поместье Буонатерра для того, чтобы графиня могла повидаться с единственным и горячо любимым сыном и со своей невесткой. Катрин просто тонула во всем этом.

Она отправилась навестить Марию Новону.

– Ты прекрасно выглядишь, Катрин. Должно быть, ты очень счастлива с Карло.

Катрин взглянула в зеркало в золоченой раме, висевшее над камином, и увидела себя как бы со стороны. Действительно, подумала она с упавшим сердцем. Она выглядела великолепно: бронзовое лицо, блестящие волосы, глаза, излучавшие какое-то новое выражение, которого она не смогла понять. Тело снова предавало ее.

Она попрощалась и ушла, еще более взволнованная и расстроенная, чем прежде.

За исключением совместных визитов и приемов гостей мужа никогда не было рядом. Он не говорил ей, куда идет. Они ни разу не съездили в ночной клуб. Уже не совершали тех чудесных поездок и прогулок, которые так нравились ей во времена его ухаживания. Он даже перестал приходить к ней каждую ночь. Катрин ужасно страдала от этого. Мучилась, как наркоман без наркотика. И потому чувствовала себя еще более униженной. Наркотик не имел над Карло той же власти, что над ней.

Но кое в чем она уже начала разбираться.

Однажды она вошла к нему в комнату, когда он одевался. Карло с особой тщательностью и не торопясь завязывал перед зеркалом галстук.

Она плюхнулась в кресло.

– Я хочу вернуться в Америку, – резко заявила она.

Муж холодно взглянул на нее:

– Ты скучаешь по отцу. Хочешь его навестить?

– Нет… да, – запнулась она. – Я хочу избавиться от всего этого. – Она резко махнула рукой.

– Избавиться? От этого? – Он недоуменно посмотрел на нее, потом до него дошло. Карло злобно расхохотался. – Миа Катерина, у нас здесь нет разводов. – Он смерил ее с ног до головы презрительным медленным взглядом. – Здесь наши ошибки живут с нами.

Давно подступавшие слезы брызнули у нее из глаз.

– Значит, ты согласен, что это ошибка, – тихо сказала она.

Он коснулся ее лица, словно вдруг очнулся.

– Ступай, надень вечернее платье. Сегодняшний вечер я проведу с тобой.

Он повез ее на Виа Венето, где при их появлении засверкали фотовспышки. Они посидели там, выпили дайкири, потом поехали в джаз-куб, потанцевали. Но все уже не так, как прежде, подумала Катрин. Глаза Карло блуждали по залу, он разглядывал, как крутят бедрами другие женщины, как развеваются другие, не ее, юбки. Потом, дома, он занимался с ней любовью, но небрежно, как бы по обязанности.

И тогда она очень ясно вдруг осознала, что они никогда не будут спать ночью в одной кровати.

Ее отвратительные сны приходили к ней каждую ночь. Сильви появлялась в них все чаще и каким-то неуловимым образом превращалась в Карло. Странное существо наказывало, било ее. Это мучило Катрин. Она целые дни проводила в постели. Хотелось позвонить отцу, попросить его приехать в Рим. Помочь. Но остатки гордости останавливали ее. «Здесь наши ошибки живут с нами» – так, кажется, сказал ей Карло.

Она подумывала о том, чтобы найти работу. В конце концов она была на курсе лучшей студенткой. Но тут на ее пути встали непреодолимые препятствия. Катрин не знала, с чего начать, как добиться согласия мужа.

Как раз тогда ее начало тошнить. Регулярно, каждое утро. Катрин пошла к врачу. Он подтвердил то, о чем она уже сама догадалась. Катрин целую неделю ничего не говорила Карло.