Хомячок на лезвии. Дилогия (СИ) - Лебедева Ива

— Ты ее не получишь, — оскалился чокнутый енот. — Ты ее не найдешь!

И пошатнулся, стреляя. Не попал. Мне даже особо уворачиваться не пришлось.

Если кто-то думал, что я пожалею недобитка, он ошибался. Он еще не такого заслужил, поэтому с размаху в челюсть — это, считай, милосердие с моей стороны. И коленом под дых, и ногой по почкам, и…

— Хватит. — Ладонь Аолы на плече была твердой и теплой.

— Где Лали? — Я стряхнул чужую руку и снова пнул гаденыша, скорчившегося у меня под ногами. Вот интересно, до того, как я начал его бить, чего он так трясся?

— Убей меня, и тогда ты ее вообще не найдешь, — засмеялся окровавленным ртом енот-суицидник.

— Надейся. Как только очнется, по-любому найду. А так — процентов девяносто пять, что найду именно я, и сто — что найдет зверь. Он чувствует след даже месячной давности.

Ну а в крайнем случае… сам покажешь, не вытерпишь без Мастера. — Я зло и насмешливо прищурился, внимательно вглядываясь в ауру недосоперника.

Нет, привязки не появилось. Лали его не захотела и, соответственно, никакой эмоциональной связи создавать не стала. Ее чувства — ну максимум жалость к недоделку. И к его ушам! Отрежу ко рже.

Я хотел было пнуть урода еще раз и оставить его Крыксу — у брата моего Мастера тоже явно кулаки чесались. А мне нужно найти Лали и…

Неожиданно для всех под ногами дрогнула земля. Да так сильно, что я едва удержался на своих двоих. Где-то в дальнем углу поместья расцвело огненное дерево.

Енот с неожиданным проворством вскочил на ноги и уставился на происходящее ошалелыми глазами. Я еще успел подумать, что сволочь хорошо притворялась обессиленной и тянула время. Надо было сразу добить. Ничего, сейчас исправлю.

И вдруг Гатто завыл так страшно, что у меня волосы встали дыбом. Крик был похож больше на звериный, чем на человеческий.

— Опять, Лали! Опять! Ты не оставишь меня! Не умрешь!

Мое сердце пронзила ледяная игла страха. Взорвались… те самые низенькие постройки, в которых я ощущал моего Мастера в последний раз.

Глава 23

Мез

Даже пнуть это оруще-воющее нечто под ногами уже не хотелось. Что возьмешь с ненормального? Плевать на него! Там мой Мастер!

Такого напряжения всех энергетических планов я не переживал даже во время облав на Горгонзоле. Даже когда резал охранников в лаборатории. Даже когда вытаскивал своих из-под завалов и огня…

Сейчас я весь превратился в один большой радар, беспрерывно сканирующий пространство в поисках одного-единственного отклика. Он не мог совсем исчезнуть! Не мог!

Мимо сознания, почти не задевая разума, скользили тени людей вокруг, их разговоры и прикосновения. Лесс, Аола… недоразумения с ушами… воющий на земле енот… какая-то всклокоченная девка со злой ухмылкой, появившаяся вроде бы из ниоткуда и остановившаяся прямо над хозяином всего этого бардака.

— Вот теперь хорошо, — сказала она, глядя на Гатто сверху вниз. — Теперь тебе больно? Очень?

Артефакт не слышал ее, задыхаясь от собственного поскуливания.

— И мне было больно, мразь! И мне было больно, когда ты полосовал мне спину! — Девушка разорвала на себе подол и так потрепанного платья, оголяя бедра. — А помнишь, как ты оставил мне этот шрам? — Она показала на круглый шрам от ожога. — А этот? — прикоснулась к лицу, а затем и вовсе начала пинать не сопротивляющееся тело. — Мне, — удар, — было, — еще удар, — больно!

Я был настолько потрясен этой сценой, что ненадолго замер. Казалось бы, женщину надо пожалеть. Дать ей отрыдать на чьем-то плече свое горе, избить обидчика и успокоиться, но… меня от этой девчонки буквально подташнивало. И интуиция на грани сознания била во все колокола. Слишком уж сильно воняло от нее злорадством, высокомерием и жестокостью. Вся в хозяина.

Одно хорошо — от этих пинков чокнутый енот немного пришел в себя. Получив носком туфельки в челюсть, он мотнул головой, открыл глаза и неверяще всмотрелся в женщину.

— Сиира?! А где… ты же… где ОНА?!

Откуда только силы взялись, Гатто взвился, словно его вторым взрывом подбросило. И вцепился в психопатку обеими руками, начал трясти.

Но та только смеялась как ненормальная. Хотя почему «как»? По-моему, они все здесь давно проржавели на всю голову. Коллективно! И моего Мастера еще старались свести с ума, даже сама Лали это заметила.

— Она там! — Все еще хохочущая истеричка размахнулась и залепила еноту пощечину. — А ты идиот! Ты доверил мне увести ее! Конечно, я воспользовалась случаем!

Если я не ошибаюсь в сути их разговора, то эта девушка и взрыв имеют прямую взаимосвязь. Она решила взорвать Лали?!

— Я убью тебя, — озвучил мои мысли енот и попытался свернуть обезумевшей шею. Если честно, первые доли секунды я был с ним полностью солидарен и даже не хотел мешать. Но еще один взгляд на торжествующее выражение девушки-оператора заставил меня передумать.

— Стой, — я едва успел перехватить яростно скалящегося артефакта за шкирку, — она ведь этого и добивается.

А в голове промелькнула еще одна мысль. Если она действительно убила Лали, то мне станет плевать на все ее причины. Страдать она будет долго. За компанию с ненавистным хозяином.

— Почему?! — прохрипел между тем Гатто, все еще не отпуская шею девицы, но все же позволяя той дышать.

— Почему?! — У меня от ее истеричного смеха зудящие мурашки по спине побежали. — Почему?! Ты еще спрашиваешь?! Потому что ты должен страдать так же, как все остальные! Потому что я тебя ненавижу, тварь!

— Так убила бы его, при чем тут Лали? — как ни странно, логичный вопрос почти спокойным голосом задал не кто иной, как Крыкс. Он опять был ни капли не похож на разгильдяя с помойки, но держался стойко.

— Нет, так легко он не отделается, — прохрипела ненормальная. — Смерть — это всего мгновение. А он должен мучиться долго! Так же, как мы! Как я! Пусть почувствует, мразь, что значит боль! Что значит никогда не получить то, без чего не можешь жить!

— А Лали? — настаивал Крыкс, которого сейчас как никогда хотелось называть настоящим именем — Лесс. — При чем тут она?

— Ни при чем. — Ненормальная умудрилась пожать плечами даже в захвате хрипящего от боли и ненависти енота. — Ничего личного… хотя нет, жалеть ее я тоже не стану. Дура, не понимающая своего счастья и влияния. Были б мозги, она бы как сыр в масле каталась и за ухом его чесала еще до побега. А ей приспичило на волю, кретинке. Свобода дороже жизни? Ну вот, я исполнила ее желание. Все равно Гатто никогда не отпустил бы свою ненаглядную дуру. А теперь она ему точно не достанется! И душа свободна!

Безумный вой оглушил и заставил зажать уши руками. Кажется, енот заорал не столько голосом, сколько в ментале. И снова попытался убить девицу, но на него напрыгнули со всех сторон и чокнутую отобрали. Она все смеялась, а потом вдруг выкрикнула:

— Даже ее паленые кости ты без меня не найдешь! Хочешь убить? Давай! И никогда не узнаешь, как именно умерла твоя девка!

Я понял, что с этим дурдомом пора заканчивать. Но… Честно говоря, если бы я хоть на секунду поверил в смерть Мастера, эту тварь, как и Гатто, не спасло бы ничто.

Но я уже больше минуты отчетливо чувствовал колебания в ментале. Лали оставалась без сознания, но она была жива. Именно потому, глядя на все эти эмоции и трагикомедии, я уже был почти спокоен.

«Зверь? Что-нибудь чуешь?» — спросил я куцыра.

«Этот. Громко. Мешает. И огонь. Запах сильный. Не чую!»

Впервые сэвен не просто ментально транслировал образы, но и сопроводил их вполне внятными словами. Меня предупреждали, что система самообучающаяся, но чтоб настолько… хотя это к лучшему.

— Заткнись, придурок. — Я в два шага подошел к бьющемуся в руках ушастых недорослей еноту и от души влепил ему пару оплеух. — Она жива. А ты мешаешь мне почувствовать, где именно.

Теперь уже и артефакт застыл. Судорожно вздохнул. И поднял на меня быстро прояснившийся взгляд, полный такой жаркой надежды, что она почти обжигала. На хрен. И во ржу. Это не его надежда и не его Мастер.