История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Один из современников рассказывает, как однажды Павел заметил, что офицер, стоявший на часах у Адмиралтейства, пьян. Павел приказал его арестовать, но тот напомнил: «Прежде чем арестовать, вы должны сменить меня». И царь тут же велел присвоить офицеру очередное звание, сказав: «Он, пьяный, лучше нас, трезвых, своё дело знает».

Вестником царской немилости был в то время военный губернатор Петербурга граф фон Пален. Рассказывали, что для опальных из высшего общества граф придумал некую особенную формулу объявления ссылки. Все знали, что если граф приглашает «на стаканчик отличного лафита», то можно не медля собираться в дальний путь.

В апреле 1799 года в собственном доме возле Почтамта скончался канцлер Безбородко. Известие это, согласно преданию, застало императора в Михайловском замке, где он демонстрировал одному из иностранных послов лепные украшения. «Россия лишилась Безбородки!» – торжественнопечальным голосом провозгласил адъютант. «У меня все Безбородки!» – с досадой отозвался Павел на такую весть.

Иногда создавалось впечатление, что император и сам понимает, что многие его поступки вызывают удивление. А часто казалось, что он просто подыгрывал окружающим, наслаждаясь собственным поведением. Однажды он продиктовал указ о награждении некоего капитан-лейтенанта Белли, совершившего неожиданный марш-бросок по Италии и захватившего Неаполь, орденом Святой Анны 1-й степени, предназначенным исключительно для генералов. Подписав указ и отвечая на недоуменные взгляды адъютантов, Павел добавил: «Белли думал меня удивить, так и я удивлю его».

Если приведенные образцы фольклора дают нам возможность почувствовать суровость и непредсказуемость того времени, то остается только удивляться, что и тогда находились люди, способные на чудачества и мистификации. Но, в отличие от петербургской мифологии иных времен, мифология павловского царствования сохранила, кажется, всего одну такую легенду. Некий семнадцатилетний «отставной канцелярист» Александр Андреев сочинил фальшивый приказ, согласно которому он, «комиссар Летнего сада Зверев», обязан смотреть за садом и «наблюдать, чтобы купцы, мещане и крестьяне не входили в сей сад в кушаке и шляпе, а ежели кто будет усмотрен, то с таковыми поступать по силе наказания: высечь плетьми и отдать в смирительный дом». С копией этого приказа «комиссар» ходил по Летнему саду, задерживал людей в кушаках и шляпах и делал вид, что собирается передать их на гауптвахту. Но в конце концов, по просьбе испуганных нарушителей, брал с них штраф «по пятьдесят копеек, по рублю и более» и отпускал.

Одним из наиболее значительных событий павловского Петербурга стали всенародные похороны опального Александра Васильевича Суворова. Он скончался в доме своего родственника, известного графомана Хвостова, на набережной Крюкова канала в Коломне. Рассказывали, что гроб Суворова никак не мог пройти в узкие двери старинного подъезда, и после неоднократных неудачных попыток его спустили с балкона. Казалось, весь город вышел проводить генералиссимуса в последний путь. Говорили, что даже император Павел «нетерпеливо ожидал появления тела полководца, но, так и не дождавшись, уехал и уже потом встретил останки Суворова на углу Малой Садовой и Невского». Говорили, что, когда катафалк с телом полководца проехал мимо, Павел будто бы сказал по-латыни: «Sic transit gloria mundi» (Так проходит слава мира сего) и добавил, повторив несколько раз по-русски: «Жаль».

Александр Васильевич Суворов

Как утверждал сам Суворов, род его восходит к некоему шведу, который не то в XVI, не то в XVII веке воевал в рядах русской армии. «По его челобитию» он был принят в русское подданство. Фамилия Суворовых произошла от его имени – Сувора. Этому обстоятельству он, видимо, придавал немаловажное значение, так как Швеция издавна славилась опытными и достойными воинами, охотно служившими во многих армиях тогдашней Европы.

Столь же высокий смысл вкладывал великий полководец и в свою первую награду, полученную им, если верить фольклору, при весьма любопытных обстоятельствах. Да и сама награда была не совсем обычной. Однажды молодой Суворов стоял в карауле в Петергофе. В это время на прогулку вышла императрица Елизавета Петровна. Когда она поравнялась с Суворовым, тот мгновенно вытянулся в струнку и так ловко отдал честь государыне, что та остановилась и, удивленная выправкой молодого солдата, протянула ему серебряный рубль. И была ещё более удивлена тем, что услышала в ответ: «Не возьму, государыня. Закон запрещает солдату брать деньги, стоя на часах». – «Ну, что ж, возьми, когда сменишься», – промолвила Елизавета и положила монету у ног часового. Впоследствии Суворов не раз признавался, что «никакая другая награда не порадовала его так, как эта, полученная за отличное знание солдатской службы».

Если верить преданиям, возможностью избрать военную карьеру Суворов обязан Ганнибалу, который будто бы убедил отца будущего полководца «уступить наклонностям сына». Военную службу Суворов начал капралом в 1748 году и за всю свою жизнь не проиграл ни одного сражения. Его стратегия и тактика заключались в полном и окончательном разгроме противника в условиях открытого боя. В народе он был известен как мастер острых и лапидарных афоризмов, многие из которых вошли в пословицы и поговорки, до сих пор бытующие в народе. Большинство исторических анекдотов о Суворове связаны с его находчивостью и остроумием. Широко известен анекдот о званом обеде, на который был приглашен полководец. Занятый разговорами, он долго не притрагивался к поданному блюду, что вызвало любопытство у Екатерины II. «Он у нас, государыня, великий постник, – попытался сострить Потемкин, – ведь сегодня сочельник, он до звезды есть не будет». Императрица приказала принести футляр с бриллиантовой звездой, которую она тут же вручила Суворову. «Теперь, – обратилась она к Потемкину, – он сможет разделить со мной трапезу». А Суворову сказала: «Фельдмаршал, ваша звезда взошла».

Мы помним, что Суворов был якобы одним из тех, кто подписал екатерининский манифест об отстранении Павла Петровича от наследования престола в пользу его сына Александра. Этот легендарный факт повлиял на отношение императора к великому полководцу. Однако есть свидетельства, что Павел не был абсолютно уверен в своей правоте и тяготился охлаждением их отношений. Несколько раз он делал неуклюжие попытки примириться с Суворовым. Однажды, как об этом рассказывают легенды, послал к Суворову графа Кутайсова. Но когда бывший царский цирюльник прибыл к Суворову, тот сначала сделал вид, что не узнал его, а затем позвал своего вечно пьяного лакея и начал ему выговаривать: «Посмотри, Прошка! Я тебе каждый день повторяю: перестань пить! Перестань воровать! Но ты меня не слушаешь. Посмотри на этого человека: он был таким же, как ты, но никогда не пил, не воровал, а теперь граф и кавалер всех орденов…». И так далее, в том же духе. Говорят, именно из-за этого примирения и в этот раз не состоялось.

Предание гласит, что когда катафалк с гробом «героя всех веков» остановился у арки Надвратной церкви Александро-Невской лавры, то многие засомневались, пройдет ли высокий балдахин под аркой. В это время, продолжает предание, раздался уверенный голос одного из ветеранов суворовских походов: «Не бойтесь, пройдет! Он везде проходил».

Эта легенда сохранилась в нескольких вариантах. По воспоминаниям одной из современниц, после отпевания покойного гроб следовало отнести в верхние комнаты, однако лестница, ведущая туда, оказалась узкой. Тогда гренадеры, служившие под началом Суворова, взяли гроб, поставили себе на головы и, будто бы воскликнув: «Суворов везде пройдет», отнесли его в назначенное место. Эту же легенду с незначительными нюансами передает Пыляев.

Погребен Суворов в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. На могиле полководца традиционная мраморная плита. В изголовье, на высоком цилиндрическом постаменте – бюст генералиссимуса, выполненный скульптором В.И. Демут-Малиновским. На плите надпись, по преданию, сочиненная самим Суворовым. Это предание восходит к запискам секретаря полководца Е. Фукса. В них он рассказывает, как однажды в городе Нейтитчене у гробницы Лаудона князь Италийский, рассуждая о смерти и эпитафиях, будто бы завещал на своей могиле сделать лаконичную надпись: «Здесь лежит Суворов».

Но есть и другое предание. Перед смертью, утверждает оно, Суворов пожелал увидеть поэта Державина. Едва тот появился, смеясь, спросил его: «Ну, какую же ты мне напишешь эпитафию?» – «По-моему, – отвечал поэт, – слов много не нужно: „Тут лежит Суворов“» – «Помилуй Бог, как хорошо», – в восторге ответил Александр Васильевич.

Было бы несправедливо умолчать ещё об одной фантастической легенде, связанной со смертью полководца. Согласно этой легенде, Суворов был отравлен по распоряжению графа Палена. Будто бы неподкупный Суворов, всегда ратовавший за самодержавную власть и имевший непререкаемый авторитет в армии, мог помешать задуманному им дворцовому перевороту и убийству Павла.