Механизм "Ноль" - Стаснислав Коронько

— Вы же знаете чей, — спокойно ответил Клим. — Лично премьера.

Подполковник стукнул кулаком по потолку и танк наполнился металлическим звоном.

— У нашего главы совсем крышу сорвало? — спросил он. — Что он о себе возомнил? Как он смеет принимать такие решения?

— Вам стоит выражаться чуть осторожнее, — посоветовал подполковнику Клим. — Мне тоже не нравится такой приказ, но мы обязаны его выполнить.

— Мы его выполним, — сквозь плотно сжатые зубы процедил Айонг. — После личного подтверждения премьера.

— Вот и отлично. Но я не думаю, что господин премьер изменит свое решение. Мой беглый коллега слишком долго пробыл в компании этого мальчика и мог рассказать ему слишком много государственных секретов.

Лицо Ена вспыхнуло от ярости, и он, если бы мог, ударил бы Клима, олицетворявшего собой ставших за последнее время ненавистными власти этой планеты и армейскую верхушку. И ему было неважно, что любое его движение будет трактовано как нападение, и пули автоматчиков мгновенно остановят его. Просто он хотел, чтобы Клим ощутил и навсегда запомнил всю ту ненависть, что переполняла его в этот момент.

Понимая, что такая внезапная смена настроения была вызвана двумя сутками без сна, бесконечной погоней и постоянными сражениями, Ен постарался успокоиться и, давая выход эмоциям, просто повысив голос, произнёс:

— Какие секреты?! Кому они нужны? Что я мог ему рассказать? Позиции наших войск, их численность, подробности проведенных мной операций, о которых вы там в академии треплетесь? Да всё это не знают только те, кто не хочет этого знать. — Ен тяжело выдохнул и, успокаиваясь окончательно, с саркастическим выражением на лице добавил: — Пожалуй, я даже знаю нашу главную военную тайну. Вот это — настоящая бомба. Я знаю, сколько раз в месяц нашим генералам и полковникам привозят из куполов шлюшек. Могу и вам поведать этот секрет, товарищи.

После упоминания о способах досуга армейской верхушки в танке раздались смешки, а на лицах солдат, напрягшихся в начале речи Ена, появились улыбки. Даже хмурый подполковник просветлел, складка между его бровей разгладилась, и он позволил себе рассмеяться.

Клим тоже усмехнулся, но быстро вернул на свое лицо нейтральное выражение и ответил:

— Неважно. Уже достаточно того, что он может знать, кем вы являлись и какую должность занимали, лейтенант. Вы ведь понимаете, что навлекли на ребенка такое наказание своим бегством. Для армии это пятно позора, которое может быть смыто только со смертью всех знающих вас.

— А кто он такой? — поинтересовался Айонг, внимательно вглядываясь в черты лица Ена.

— Вам лучше не знать этого, подполковник, — ответил Клим. — Чревато общением с комитетом лояльности.

Айонг поморщился:

— Ну да ладно, неважно. Хотя я не думаю, что дезертирство какого-то лейтенанта, — он прищурился и проницательно взглянул на Клима, — пусть даже и Нуля, является позором для армии. По-моему, расстрел ребенка больше подходит под это определение.

— Думайте что хотите, — не стало спорить с ним Клим, — но вы, как кадровый офицер, должны понимать, какой удар по репутации армии может нанести известие о дезертирстве человека, являвшегося элитным бойцом. Чтобы не спровоцировать массовых волнений в армии и не отпугнуть новобранцев, которых и так приходится отлавливать, чтобы они могли отстоять свою собственную свободу, такая информация не должна становиться достоянием общественности. Любой ценой нужно исключить её распространение.

Несомненно, Клим повторял слова премьера, напутствовавшего его перед началом задания, и верил в них наверное даже больше, чем сам премьер. Эти слова стали для него смыслом жизни, лишили его угрызений совести, сделали машиной, единственной целью которой было уничтожить врагов. Кем бы они не являлись.

Кто-то из солдат пробормотал: "Получается, нас тогда тоже нужно расстрелять", но Клим не обратил на это внимания и продолжил своё выступление:

— На этом я считаю нашу тему исчерпанной. Не стоит больше сотрясать воздух пустой болтовней. Решение принято, и никто уже не сможет ничего изменить.

Он поплотнее закутался в одеяло и отвернулся к заднему борту, давая понять, что больше не собирается принимать участие в дальнейшей дискуссии. Но этот жест Клима, казалось, только завел подполковника:

— Это ты так перед собой оправдываешься? Ничего нельзя изменить, поэтому я даже не буду пытаться? — Не дождавшись от сгорбившегося Клима ответа, он заявил: — Я буду. Я не позволю никому просто так казнить мальчишку.

В поддержку своего командира от солдат раздались реплики одобрения, а Клим резко выпрямился и, не оборачиваясь, с угрозой спросил:

— Вы отказываетесь выполнять прямой приказ вышестоящего начальства, подполковник?

От этого вопроса лицо мужчины побледнело, а сам он быстро вернул себе контроль над своими эмоциями. Осторожно подбирая слова, произнес:

— Нет, я этого не говорил. Но я сделаю все возможное, чтобы ребенка не тронули.

Клим кинул быстрый взгляд на Айонга и немного раздраженно спросил:

— Да что вы так прицепились к этому парню? Вы ведь сами уже перебили немало народу и давно должны были привыкнуть к смерти. Одним человеком больше, одним меньше — какая разница?

Спокойствие, с которым Клим рассуждал о цене человеческой жизни, поразило не только подполковника, но и его солдат. Сидящий по-соседству с Еном рядовой — смуглый парень с раскосыми глазами — дернул автоматом, изобразив попытку навести его на Клима, и вполне серьезно предложил:

— Слушайте, Айонг, а может высадим этого урода? — Он вытянул механическую руку и держа её в полуметре от горла Клима, указал на него пальцем. — Без брони. Тогда и подумаем спокойно, как дальше быть.

Клим медленно повернул голову и отрешенным взглядом посмотрел на солдата. Его лицо не выражало абсолютно ничего, и никто кроме Ена не понимал, что в любую секунду он мог кинуться на солдат, противопоставив их броне только свои руки. Шансов победить у него не было никаких, но, вполне возможно, он успел бы забрать с собой пару человек, прежде чем их шлемы закрылись бы, делая скрытые под ними головы неуязвимыми.

Айонг сделал задумчивое лицо, а затем поморщился и покачал головой:

— Не, Дзюничи. Предложение хорошее, но у парней из других танков возникнут вопросы. Я не всех там знаю так хорошо, как вас, так что замять подобный инцидент не получится.

— Жаль, — разочарованно протянул Дзюничи и опустил руку на колено.

Клим незаметно расслабился, его плечи опустились, и под покрывалом он убрал руки от замка страховочных ремней.