Сердца небес - Кэтрин Вилтчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Детектив Питерс дал мне вашу визитную карточку, — говорю я, засовывая руку в карман и бросая ее поверх жалких фотографий. — Он один из ваших? В наши дни, кажется, все готовы продать свою душу за хорошую цену.
Все, что я думала о своем отце, было ложью. Он не был маяком респектабельности. Он был наихудшим преступником — мошенником, выдававшим себя за хорошего, порядочного человека. По крайней мере, Данте не прячется от того, кто он есть. За его непримиримой жаждой крови стоит законность.
— Питерс — один из моих людей, но не в том смысле, в каком вы могли бы подумать, — он поднимает взгляд, когда кто-то подходит сзади. — Ах, наконец-то. Ты опоздал.
— Задержался в офисе, — растягивает слова знакомый голос. — Я же говорил вам, что мы очень скоро встретимся снова, мисс Миллер.
Я с леденящим кровь ужасом наблюдаю, как в поле зрения с важным видом появляется детектив Питерс, галстук приспущен, руки в карманах. Он стоит там, ухмыляясь мне сверху вниз во всей своей привлекательной, двуличной красе. Внезапно я понимаю, почему его глаза кажутся такими знакомыми. Вблизи это сходство ни с чем не спутаешь.
— Я-я не понимаю…
— Я полагаю, вы двое уже знаете друг друга, — говорит Петров с удивлением в голосе.
Я поднимаюсь на ноги. Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери так быстро, как только смогу.
— Я чувствую себя не очень хорошо. Я думаю, мне нужно…
— Сядьте, Ив. Он не тот, кто вы думаете… Питерс — мой сын.
— Ваш сын?
— Незаконнорожденный сын, — любезно поправляет детектив Питерс, занимая место рядом с Петровым, — но мой отец верит в святость всей семьи. Ну, за исключением моего дяди.
Я снова сажусь, пока у меня не подкосились ноги.
— Но вы подвергали меня перекрестному допросу в течение нескольких часов! Вы ненавидите Данте Сантьяго. Вы ненавидите меня.
— Разве? — он наклоняется вперед и наливает себе водки в мою оставшуюся рюмку. — В следующий раз, когда увидите Данте, спросите его, как ему удалось так легко сбежать с церемонии награждения.
— Доверие и лояльность, — встревает Петров. — Вы были чужаком для нас. Нам нужно было проверить вашу стойкость. Мы хотели посмотреть, сломаетесь ли вы под давлением. Роман — довольно опытный следователь ФБР, и я рад сообщить, что вы прошли испытание с честью. Вы ни разу не предали Данте.
«Нет, но он предал меня».
— Это он вас попросил сделать? — мой голос дрожит.
— Он понятия не имеет ни о чем из этого.
— Кто-нибудь, пожалуйста, может сказать мне, что, черт возьми, происходит?
Петров не может удержаться от смеха при виде выражения моего лица. Я чувствую себя так, словно встаю на сторону Джокера или какого-то другого заклятого врага.
— Мне было любопытно узнать о вас… любопытно узнать о красавице, которая может вскружить голову одному из самых страшных мужчин в преступном мире; любопытно узнать о женщине, которая казнила Эмилио Сантьяго ради мужчины, которого она любит. Я должен был знать, справитесь ли вы и с этой задачей.
— Какой задачей? — говорю я быстро. У меня голова идет кругом от переизбытка информации. Почему, черт возьми, детектив Питерс, или Роман, или как там его зовут, не забирает меня в тюрьму?
— Я так понимаю, Данте не вернулся с вами в США? — говорит он, игнорируя мой вопрос.
Я качаю головой, не в силах больше скрывать правду.
— Когда он узнал о моем отце, он вышвырнул меня со своего острова.
— Понятно, тогда правила игры меняются быстрее, чем мы ожидали, — сейчас он выглядит смертельно серьезным. — Вы спросили, была ли эта операция личной? Это личное для всех нас: для меня, Романа, Данте… Вы знали, что у него была дочь?
— Изабелла, — печально киваю я. — Она была убита его братом.
Петров морщится.
— Боюсь, это чрезмерное упрощение фактов. Когда Данте вернулся в Колумбию, чтобы похоронить ее тело, он узнал несколько тревожных истин о ее последних днях.
Я знаю, что будет дальше.
Каким-то образом я всегда знаю.
— Его отец продал ее той же группе торговцев людьми, на которую мы нацелились.
«Нет».
Я издаю крик ужаса.
— Вскоре после этого наши пути мести пересеклись, — продолжает Петров. — Последние пять месяцев мы объединяли наши ресурсы, чтобы уничтожить это зло.
— Сколько ей было лет, когда это случилось? — я едва могу дышать от боли, которую испытываю к нему. Моему сломленному дьяволу.
«Почему ты не сказал мне?»
— Четыре.
— О Господи, — от отвращения прижимаю руки ко рту.
— Я уверен, что теперь вы можете оценить силу его реакции. Должно быть, это был настоящий шок.
Как сильно, должно быть, страдает Данте?
Тогда я точно знаю, что никогда больше не буду его ангелом. Он никогда не сможет забыть то, что сделал мой отец.
— Ив. Нам нужна ваша помощь, — Петров пристально смотрит на меня. — Данте перестал выходить на связь, и следующий этап нашей операции начался быстрее, чем мы предполагали. Он слишком долго медлил и держал вас в тени. Лично я считаю, что вы — самое ценное, что у него есть.
— Вы можете помочь нам разоблачить эту банду торговцев людьми, — добавляет Роман. — Вы умная. Думаете на ходу. За последний год вы проявили удивительную стойкость.
— Это та часть, где вы вербуете меня в ЦРУ? — дрожащим голосом произношу я.
Роман смеется.
— К черту ЦРУ. Я бы хотел, чтобы вы были со мной в ФБР в любой день недели.
— Но я всего лишь репортер. Что вы хотите, чтобы я сделала, написала статью?
— Мы хотим, чтобы вы работали под прикрытием.
— Под прикрытием?
— Каждые двенадцать месяцев мой брат устраивает частную встречу для своих самых богатых и эксклюзивных клиентов, — говорит Петров, морщась. — Моя разведка недавно узнала дату и место проведения мероприятия в этом году. Нам нужно, чтобы вы внедрились в него.
— Почему я? — задыхаюсь. — Почему бы не ворваться туда и не убить всех? Это то, чем вы, люди, занимаетесь, не так ли?
— Там будет многочисленная охрана, — вздыхает Роман. — Это хорошо охраняемая крепость. К тому времени, как люди моего отца уничтожат первую сотню, тревога уже будет поднята. Мы не можем рисковать тем, что их личности ускользнут от нас. По той же причине мы не можем взорвать наши бомбы.
— Ликвидируем
