В плену страстей - Ферн Майклз

Девушка изогнула спину, давая понять, что она во власти мужчины. Она чувствовала, как дрожат руки Калеба там, где он прикасается к ней, а когда он спустил бретельку ее сорочки, Рэн вдруг обдало обжигающей волной пробуждающейся пламенной страсти.

Взгляду Калеба открылась безупречной формы грудь, изумительная белизна которой контрастировала с легким загаром шеи и рук.

Они долго целовались, их губы жадно искали друг друга, с каждой минутой обоюдное желание возрастало. Рэн осторожно высвободилась из объятий, молча повела его к постели, легла и притянула Калеба к себе. Она положила голову ему на плечо и ощутила привкус морской соли.

– Поцелуй меня, – едва слышно прошептала она.

В ответ на эту просьбу Калеб крепко обнял ее и закрыл рот девушки поцелуем. Слегка отодвинувшись от него, Рэн окончательно освободилась от сорочки. Испугавшись, что может пойти на поводу своего желания, Калеб остановился. Мысли о перенесенных ею страданиях, собственная клятва быть терпеливым и огромное возбуждение мешали ему думать. Робким жестом Рэн наклонила его голову к своей груди, чтобы он мог прикоснуться к ней губами.

Калеб всегда считался требовательным, нетерпеливым любовником, но сейчас он с необыкновенной нежностью ласкал кончиком языка коралловые соски, Рэн вскрикивала от удовольствия, не переставая повторять:

– Еще, еще…

Требования Рэн позволили Калебу действовать более решительно, дали возможность выразить свою неукротимую страсть пылкими ласками, доводя девушку до пьянящего восторга.

Непроизвольно Рэн раздвинула ноги, ее юбки задрались, обнажая затянутую шелковым чулком ногу и белое бедро. Калеб зажмурился, стараясь подавить искушение. Он говорил себе, что обещал быть терпеливым, но опасался, что потеряет голову и силой возьмет ее. Кроме того, воображение услужливо рисовало чудесную картину обнаженных бедер и заветного треугольничка, который был совсем рядом…

Рэн откинула голову назад, дрожа всем телом под обильным дождем его ласк, не думая о том, в какое искушение вводят Калеба ее раскинутые ноги, и не сознавая, что его желание становится почти неконтролируемым.

Боясь не справиться с собой, Калеб соскользнул с постели и встал на колени рядом с постелью. Его губы не переставали целовать Рэн, а руки не выпускали грудь. Он нашептывал ей слова любви, восхищался ее красотой. Рэн принялась снимать с него тонкую батистовую рубашку, ее губы искали ложбинку на его горле, где можно было почувствовать биение пульса. Хрипло и нетерпеливо Рэн умоляла Калеба раздеться. Повинуясь ее желанию, он поспешно стянул рубашку через голову и забросил в дальний угол каюты. Рэн подвинулась на край кровати и повернулась к нему, с радостным оживлением любуясь его торсом, потом обвила его руками и прильнула к Калебу, наслаждаясь близостью обнаженных тел. Она осыпала его поцелуями, попутно исследуя точеные мускулы спины и робко прикасаясь к плоскому животу.

Калеб играл с ее волосами, пропуская длинные черные пряди между пальцами, нежно целовал щеки, губы, глаза. Он вдруг понял, что в состоянии сдерживать вожделение из уважения к чувствам и желаниям Рэн. Калеб с удивлением обнаружил, что благодаря ее застенчивой целомудренности и робким изучающим прикосновениям он поднимается на такие вершины чувственности, о которых прежде понятия не имел.

Он слегка отодвинулся от Рэн, но она в порыве страсти снова притянула его к себе, освобождая место на кровати рядом с собой и прижимаясь к его стройному телу. Юбки Рэн высоко задрались и открыли точеные бедра и округлые ягодицы. Калеб с изумлением обнаружил, что его рука лежит на ее обнаженном бедре, и страсть его вспыхнула с новой силой. Учащенное дыхание и стоны Калеба поднимали Рэн на самую вершину блаженства.

Он осторожно протянул руку дальше, желая продлить это неожиданное соприкосновение с ее плотью, но одновременно не допустить, чтобы Рэн отождествила его действия с грубостью и насилием. Калеб чувствовал, что самое важное сейчас – завоевать не тело ее, а сердце. Он уже не сомневался, что любит Рэн, и подорвать ее доверие к себе было бы для него гораздо тяжелее, чем пронзить стрелой свое сердце.

Рэн испытывала удовольствие от прикосновений Калеба к ее бедру и тоже хотела продлить это мгновение. Словно желая совсем потерять голову, она подвинула ногу еще ближе к мужчине. Его прикосновения к внутренней части бедер были такими ласковыми и нежными, что девушка расслабилась и полностью отдалась чудесным ощущениям.

Одобрение его действий позволили Калебу пойти на более смелые ласки. Их губы сливались, языки соприкасались, по телам пробегала сладкая дрожь, но когда его пальцы дотронулись до теплого, влажного места между бедрами, Рэн инстинктивно сдвинула ноги, отказывая ему в этой близости. Но через секунду, как только Калеб отпрянул, девушка взяла его руку и вернула на прежнее место. Он почувствовал, как напряглось ее тело, ощутил непроизвольную зажатость рук, шеи, твердость губ. Калеб сразу пожалел, что вызвал такое сопротивление, и хотел убрать руку, чтобы убедить Рэн, что не собирается совершать над ней никакого насилия. Но Рэн цепко держала его за запястье, пока не расслабилась. Крепким чувственным поцелуем она отметила победу над своей сдержанностью.

Тишину ночи нарушили тихое поскрипывание корабля и приглушенный голос Калеба, нашептывающий слова любви. Он говорил, а она верила. Рэн видела любовь в его глазах, ощущала ее в нежных ласках, в восторженном прикосновении губ. Она знала, что всегда будет доверять ему, а он – относиться к ней с уважением. Калеб боготворил ее, защищал и любил все сердцем.

Рэн отвечала на его чувства со всей искренностью души и пламенностью сердца. Она любила его, знала, что он понимает ее и ценит. Они оба открыто радовались своей любви, и это сокровище было выше всякой королевской награды. Рэн нашла Калеба, а Калеб нашел Рэн. Как им и пророчили, они нашли свою судьбу друг в друге.

Когда Рэн заговорила, в ее голосе слышались счастливые нотки. В словах был вопрос, но в душе она уже ответила на него.

– Почему ты остановился, Калеб? Калеб обнял Рэн и поцеловал в лоб.

– Потому что, любимая, я возьму тебя только тогда, когда ты сама меня об этом попросишь.

– Я не могла заставить себя остановиться и, наверное, простила бы… Но теперь я люблю и восхищаюсь тобой еще больше, потому что ты не стал настаивать…

– Ш-ш-ш. Тихо, любимая. Не надо ничего объяснять. Разве ты не чувствуешь, что наши сердца говорят сами и не нужны никакие слова? А сейчас поторапливайся и приводи себя в порядок. Пора отвести тебя в постельку. Но это пока, – уточнил он, и у Рэн забилось сердце.