Я иду искать - Ольга Николаева

— Пошли?

Вадим молча встал, подхватил с земли куртку и, машинально отряхнув её, направился вслед за Максимом к машине.

— Вы знаете, сколько прошло времени? — негромко проговорил Сергей, когда они сели.

Максим промолчал в ответ. Заурчал мотор и машина мягко покатилась по шоссе — теперь, по сравнению с предыдущей бешеной ездой, почти медленно. Вадим бессильно прислонился к закрытой дверце и смотрел на плывущий за окном предутренний туман. Думать ни о чём не хотелось. Было просто страшно думать.

Из этого состояния его вырвал сильный толчок. По ушам полоснул скрежет тормозов и машина застыла, едва не ударив в бок другой, внезапно развернувшейся поперёк шоссе, перегородив им дорогу. Сергей прошипел ругательство и тут же дал задний ход, но проехав несколько метров, чуть не врезался в борт другой машины. Дверца первой приоткрылась и воздух разорвали сухие резкие хлопки, что-то с визгом чиркнуло по крыше.

— Суки! Выбрали время! — процедил сквозь зубы Сергей. Максим изо всей силы столкнул Вадима вниз, сам соскользнув с сиденья.

— Не человек там один. Макс, слышишь? С ним — я. Остальные — твои. Они люди. Но вооружены, суки… Ладно, по обстоятельствам! — Сергей выдохнул это почти скороговоркой и, сильно толкнув дверцу, вышел из машины. Звук захлопнувшейся за ним дверцы совпал с очередным выстрелом.

Сидя между сиденьями, Вадим не мог видеть того, что происходило в нескольких шагах от машины, звук каждого выстрела заставлял горло сжиматься, едва не перекрывая дыхание. Внезапно стекло над ним обдало кровавыми брызгами, в тот же момент машина дрогнула от удара отброшенного на неё тела. Вадим видел прижатые к окну слипшиеся от крови тёмные волосы, рукав чёрного кожаного пиджака. Видел, как по стеклу вместе с кровью стекала какая-то густая мутная слизь. Тело чуть съехало вниз, увлекаемое собственной тяжестью, и Вадим невольно вздрогнул, увидев лицо Сергея и зиявшую на месте глаза заполненную тёмной кровью дыру.

Вадиму казалось, что внутри у него всё онемело. Он смотрел на расползающуюся по стеклу кровь и не чувствовал реальности происходящего. Сергей, оказавшийся маньяком-убийцей, разборка, стрельба, его внезапная и какая-то бестолковая смерть. Всё было настолько быстро и настолько неправдоподобно, что не позволяло даже толком испугаться

Внезапно свет заслонил ещё один силуэт и в следующую секунду в окне показался человек, держащий в поднятой руке пистолет. Вадим внутренне сжался, узнав одного из преследовавших его прошлым вечером парней. Напряжённый взгляд подошедшего был прикован к Сергею, даже мельком не скользнув по салону машины, будто парень просто не ожидал увидеть там кого-нибудь. Подойдя ещё ближе и убедившись, что перед ним труп, он опустил руку с пистолетом и повернулся назад — к кому-то, находившегося вне поля зрения Вадима. В этот момент тело Сергея чуть шевельнулось, но это было уже не безвольное соскальзывание, наоборот, Сергей слегка приподнялся, опершись на крышу машины. Вадим судорожно стиснул кулаки, он даже не мог понять, что заставило его замереть от ужаса — перспектива быть расстрелянным подошедшим человеком, или страшно-осмысленное движение обезображенного трупа с вытекающей из дыры на месте глаза кровавой слизью.

Видимо, почувствовав что-то, парень с пистолетом резко обернулся, его лицо исказилось в так и не прозвучавшем крике. Сергей легко, словно размозжённый череп был лишь гримом или иллюзией, выпрямился и схватил того за руку. Прозвучал выстрел — то ли непроизвольный, то ли парень всё же успел разрядить пистолет в стоящего перед ним внезапно ожившего мертвеца. Сергей вздрогнул, снова откинувшись на окно машины, но пуля не заставила его выпустить своего противника. Всё произошло мгновенно — навалившиеся на стекло два тела, вопль, перешедший в сдавленный хрип. На какой-то момент перед Вадимом мелькнуло прижатое к стеклу лицо — неестественно распахнутые, стекленеющие глаза, кровавая слюна на искривлённых губах. Сергей разжал руки и тело повалилось к колёсам машины. Максим приоткрыл дверцу и наклонился к убитому. Когда он, оставив дверцу приоткрытой, снова сел рядом с Вадимом, тот увидел у него в руке пистолет.

Отошедший на пару шагов Сергей отогнул полу пиджака подкладкой вверх и вытер лицо. Вадим со смесью удивления и облегчения увидел, что оба глаза у того целы, но чуть выше виска виднелась широкая полоса содранной скользящей пулей кожи — видимо, шедшая из ссадины кровь и создала такую жуткую иллюзию. И всё равно, Сергей был ранен, пусть ему несказанно повезло и не одна из пуль не стала смертельной, но в том, что они всё же задели его, у Вадима не было сомнений — он прекрасно помнил, как вздрагивало отброшенное на машину тело, видел под расстёгнутым пиджаком пропитанную кровью рубашку. Сергей же вёл себя как ни в чём не бывало, его движения не казались скованными болью, хотя лицо и выглядело измученным и смотрелось ещё более бледным из-за размазанной по щеке крови. Вадима удивляло и то, что Сергей продолжает стоять на обочине дороги, словно, убив одного из напавших, больше не опасается, что в него снова начнут стрелять. А ведь логичным и разумным было бы поскорее сесть в машину и попытаться убраться отсюда, пока длится это непонятное затишье. Вадим посмотрел на застывшего рядом Максима, в надежде увидеть на его лице подтверждение своих мыслей, но тот напряжённо наблюдал за Сергеем, одной рукой придерживая чуть приоткрытую дверцу, а в другой сжимая пистолет. Вадиму показалось, что оба чего-то ждут и что для них эта ситуация вовсе не была неожиданной. Более того, поведение Сергея было таким, будто он нарочно хочет, чтобы в него стреляли. Это не укладывалось в голове, но выглядело именно так, и, в то же время, Сергей вовсе не казался человеком, идущим на самоубийство. Хотя… Вадим вспомнил, кто перед ним. Разве может быть у маньяка психология нормального человека? Он невольно снова покосился на Максима — в конце концов, психолог… Но он, похоже, поведение Сергея воспринимал как само собой разумеющееся.

В этот момент Вадим почувствовал, как в его затылок вонзается внезапная и невыносимая боль, смывающая все мысли и ощущения, кроме одного — будто его голову пронзает ледяной стержень… или, не стержень, а луч… или — чей-то взгляд. Словно сам он уже не принадлежит себе и единственное, что он может, это, не сопротивляясь, принимать то, что видит его глазами кто-то чужой, слышать чужие мысли, чувствовать чужие ощущения.

Вадим стоял перед Сергеем, глядя в его глаза, кажущиеся сейчас необычайно глубокими, манящими, затягивающими, парализующими волю и оставляющими лишь непреодолимое желание погрузиться в их кажущуюся желанной бездну. И, в то же время, Вадим прекрасно знал, что сидит на полу в тесном, зажатом передним и задним сиденьями пространстве, касаясь щекой жёсткой обивки, ощущая под руками замусоренный пол, но…