Кровь звёзд. Мутанты - Натали Хеннеберг

Все это было скверно. Бюркхалтер осторожно нажал на одну из кнопок, и страница «Психоистории» появилась на экране, висящем перед ними. Куэйл пробежал ее глазами. Бюркхалтер узнал пометки на полях; это были различные мнения людей о том, что должно было быть выражено с предельной точностью. Если три человека по-разному поняли этот параграф, то что же хотел сказать автор? Бюркхалтер проник в тайны мозга своего собеседника. Ни один обыкновенный человек не может помешать Лысоголовому постичь его тайны. Только взрослые телепаты способны этому противостоять.

Итак. Не очень ясно. Дарий: ни характера, ни внешнего образа. Скорее его жизнеописание, но очень фрагментарное. Запахи, звуки, бессилие. Черный смерч, сопровождаемый запахом сосны, опустошает карту Европы и Азии. Сосновый запах усиливается, к нему примешивается воспоминание о боли и ужасном унижении… глаза…

— Выходите!

Бюркхалтер посмотрел на Куэйла сквозь черные очки.

— Я вышел, как только вы мне сказали…

Куэйл задыхался.

— Спасибо… И простите меня. Почему бы вам не вызвать меня на дуэль…

— Я не хочу драться с вами на дуэли. Мой кинжал еще ни разу не был обагрен кровью. И я понимаю ваше положение. Не забывайте, что это мое ремесло, мистер Куэйл. Я узнал — и забыл — вот и все.

— Мне кажется, что это проникновение в чужие мысли невыносимо.

— Мы будем пробовать различные способы до тех пор, пока не найдем такой, который бы не слишком затрагивал вашу личную жизнь, — разъяснил Бюркхалтер. — Попробуем… вы восхищаетесь Дарием? Восхищение и сосновый запах… Я не читаю ваши мысли, — поспешил он сказать Куэйлу.

— Спасибо.

Куэйл повернулся к нему спиной.

— Я думаю это смешно… Вам вовсе не обязательно видеть мое лицо, чтобы узнать, что я думаю.

— Нет. Но мне нужно ваше согласие.

— Я вам верю. Но я встречал Лысоголовых, которые… мне это не нравится.

— Вы правы, я знаю таких. Они ходят без парика.

— Они это делают, чтобы причинить вам неприятность…. чтобы позабавиться. Надо бы… их проучить.

Бюркхалтер закрыл глаза.

— Видите ли, мистер Куэйл, у Лысоголовых также есть проблемы. Они должны приспособиться к миру людей, которые не являются телепатами. К тому же многие считают, что мы не извлекаем никакой пользы из своих необыкновенных способностей. И все-таки есть же задачи, ради решения которых мы созданы…

— Черт…

Бюркхалтер не обратил внимания на мысль, которую он перехватил, и продолжал:

— Семантика всегда ставила перед нами проблемы, даже в тех странах, где говорят на одном языке. Квалифицированные Лысоголовые — это переводчики, о которых лишь можно мечтать. И хотя они не служат в полиции, последняя часто прибегает к их услугам. Это напоминает машину, которая может делать лишь несколько операций.

— На несколько операций больше, чем обыкновенные люди, — произнес Куэйл.

— Конечно, — подумал Бюркхалтер, — если бы мы были на равных со всем остальным человечеством… Но могут ли слепые доверять тому меньшинству, которое видит? Могут ли они играть в покер со зрячими?

Бюркхалтер с горечью подумал об этом, и тут же ощутил горечь во рту. Как решить эту проблему? Изолировать Лысоголовых в резервациях? И даже тогда будут ли верить им слепые? Или они вообще уничтожат Лысоголовых? Разве эта мера обеспечит равновесие и сделает невозможными войны?

Он вспомнил об уничтожении Ред Банка. Конечно, мера была оправданной. Город стал слишком большим и вызывал чувство зависти. Тому, кто носит кинжал у пояса, не очень-то хочется ударить в грязь лицом. Тысячи маленьких городков, которые размещались на территории Соединенных Штатов, с ревностью следили друг за другом. У каждого была своя специализация: Гурон и Мичиган выпускали вертолеты, в других городках производились ткани, машины, процветали наука, искусство… Научно-исследовательские центры были чуть побольше, но техники — люди миролюбивые. В редких городках население превышало несколько сот человек. Ограничение действовало безотказно: как только один из городков был готов перейти в новое качество, чтобы превратиться в новый город, а значит, и в столицу, в имперский центр, его уничтожали. Но это было давно позади, те времена прошли, и, возможно, ликвидация Ред Банка была ошибкой.

С точки зрения геополитики все было правильно. С точки зрения социологии тоже считалось приемлемым, но порождало неизбежные конфликты. Собственное «я» отдельных людей возросло до невероятных размеров. С тех пор как началась децентрализация, культ индивидуума затмил все остальное. Человеку следовало приспособиться и жить иначе.

Люди научились использовать денежную систему, в основу которой был положен обмен. Они научились летать и перестали пользоваться наземными передвижными средствами. Они узнали много нового, но не забыли Большой Взрыв… В потайных местах, недалеко от каждого города, находились хранилища бомб огромной разрушительной силы. Они могли стереть с лица Земли целый город за одну секунду, как когда-то были уничтожены самые крупные столицы.

Методы производства бомб перестали быть секретом. А сырье находилось повсюду. Достаточно было одну такую бомбу сбросить на город, как он бы прекратил свое существование навсегда.

Кроме группы людей, не приспособившихся к создавшемуся положению, выражавших постоянное недовольство, ожесточенных, что характерно для любой цивилизации, остальные принимали все, как должное. Бродяг, занимавшихся грабежом, больше не было; они боялись объединяться в большие группы из страха быть уничтоженными.

Надо сказать, что не смогли приспособиться и лица свободных профессий. Но поскольку они не представляли опасности для общества, имели право жить, где хотели, и заниматься любимым делом: рисовать, писать, сочинять музыку или просто предаваться размышлениям. Ученые, несмотря на то, что жили в замкнутом пространстве небольших городков, совершали замечательные открытия.

А Лысоголовые… находили работу там, где могли.

Ни один нетелепат не способен был воспринимать мир таким, каким его воспринимал Бюркхалтер. Последний прекрасно знал возможности обычных людей, ведь он их видел еще в одном измерении. И, кроме того, он видел людей как бы со стороны, как если бы он не был членом человеческого сообщества.

И в то же время он был человеком. Обыкновенные люди сторонились его — вот если бы у него было две головы, они бы испытывали к нему жалость. Но это был другой случай.

Нет… он нажал на кнопку, и новые страницы рукописи появились на экране.

— Вы скажете мне, когда будете готовы, — обратился он к Куэйлу.