Нить жемчуга. Книга первая. Стихия – Тьма. - Надежда Сергеевна Ник

— Теперь ты мой мир, а я ничего уже не значу, я живу только для того, чтобы сопровождать тебя.

— Куда? — Вероника совсем ничего не понимала, но слова козерога и тон, которым он с ней говорил, вызывали недоумение и тревогу, а еще девушка слишком хорошо помнила свой странный сон. Подводный тоннель без выхода… и…

Она вдруг схватилась за голову:

— Прости меня! Прости, Сильваер… Я хотела уйти! Я решила и… не смогла, потому что услышала этот плач…

— Конечно… Люди часто ошибаются, ошибиться может даже хранитель Врат… Но жизнь — она никогда не ошибается в нас. — Сильваер вскинул великолепную голову, так что теперь девушке приходилось смотреть на него снизу вверх, высоко задрав подбородок. — Ты вернешься домой! Я не знаю как, но чувствую, что ты нужна там, такая, какая есть: наивная, упрямая, беспокойная, хрупкая, живая. Неведомая начала охоту на тебя, а меня оставила.

— Почему? — Во взгляде девушки мелькнуло беспокойство, которое стало бы испугом, если бы не яркий дневной свет. — Я же никто?!

— Я не знаю, почему так случилось. В любом случае мы не пойдем сегодня вместе. Ты вернешься на скалу и не спустишься до моего прихода. Будущей ночью этот камень будет самым безопасным местом для тебя, — с нажимом проговорил козерог, прочитав молчаливый протест на лице Вероники. — Ты не спустишься, что бы ни увидела или ни услышала внизу. Ты останешься там! Обещай мне!

Девушка опустила глаза и кивнула. Ей не хотелось возвращаться, не хотелось вспоминать ни о своем сне, ни об ужасном ночном происшествии. Хотя сама она не решалась утверждать наверняка, где заканчивался сон и начиналась явь, потому что и то и другое больше походило на кошмар наяву.

— А ты? Где ты будешь?

— Я уведу погоню, запутаю следы. Нам хватит времени, чтобы добраться до врат и пройти дальше. — Козерог воинственно вскинулся, изгибая дугой длинную шею. — Неведомая меня недооценивает. Пусть!

V След гиганта

Gigas scriptor Seguor

Прежде чем расстаться с козерогом, Вероника повязала ему на шею свою совсем уже негодную куртку. Сильваер надеялся, что тем самым сможет обмануть ночных хищников, а вот девушка в этом сомневалась… Но козерог ускакал, и что ей оставалось? Залезть повыше, закрыть глаза и уши и дрожать от страха, дожидаясь утра?

Следующую часть дня она собирала большие острые камни, сваливая их в кучи в тех местах, где, по ее мнению, стены казались менее неприступными. Вероника не до конца представляла, что собирается с ними делать, но работа занимала руки, а заодно еще и голову. Ей стало бы немного спокойнее, если бы козерог хоть что-нибудь объяснил. Но тот хранил сосредоточенное молчание, предоставив совершенно растерявшуюся девушку самой себе.

К вечеру погода ухудшилась, солнце село в темно-серые тучи. Багровые и оранжевые отсветы еще долго плясали в вышине, превращая небо в застывшее штормовое море. А после живо и неотступно навалились густые сумерки.

Девушка легла в траву у обрыва, рядом с кучей камней, и приготовилась ждать. Ей будет непросто заснуть сегодня. Да она и не собирается засыпать! Лес обступил ее маленькое убежище, угрожающе нависая со всех сторон. Корчились и кривлялись на ветру черные тени.

Вероника поморщилась и сжала кулаки, пугающие воспоминания пришли вместе с холодом и темнотой. Детский плач в ночи… А затем и ее собственный голос, тонкий и напряженный, повторенный монстрами.

Того, кто плакал там, в ночи, давно нет в живых. Все, кто хоть раз встретились с этими тварями, не доживали до утра. Все, кроме нее. Может быть, это судьба, или ужас, подогнавший и без того быстрые ноги. Может, и то и другое. Но в будущем не стоит уповать на счастливый случай. Девушка тихо вздохнула и бесшумно перешла на другое место, откуда виднелись громоздившиеся на склоне камни. Где-то внизу была пещера, в которой она пряталась, загнанная в ловушку, умирающая от страха… Здесь оставаться не хотелось, и Вероника осторожно пошла вдоль обрыва, утопая в благоухающих осенью травах. Лес засыпал, но ночные звери не думали таиться, а птицы, шумно переговариваясь, устраивались на облетевших ветвях.

Только со стороны оврага наползал густой молочно-белый туман, он скрывал под собой землю и высокую траву. Вскоре скала начала походить на остров посреди непроницаемого взвихряющегося марева, похожего и не похожего на плотные зимние облака или на пушистый снег.

Только осень с зимой очень разные, хоть и близки друг к другу. Зимняя ночь имеет острый запах снега и холода, пряный — выстывшей сосновой хвои. Осень пахнет дождем, мокрой землей, опавшими листьями и еще чем-то неуловимым… Все меняется слишком быстро… Девушка не понимала, что это могло быть, она почувствовала это только вчера… Раньше ее всегда спасали, а прошлой ночью лишь дали выбор… Наверное, что-то изменилось, или изменилась она?

Она подобрала с земли яблоко и рассеянно надкусила. Нет, то, что она намерена предпринять, слишком опасно. Но Вероника просто не может позволить себе оставаться прежней. Внутри — да, но не снаружи. И у нее всегда был ответ, совсем рядом, стоит только протянуть руку.

После встречи у костра Ферро больше не появлялся. Если не считать прошлой ночи, но девушка не могла быть абсолютно уверена в том, что слышала или видела. Это же был просто сон, игра ее воображения? А все ночные ужасы, произошедшие на самом деле, остались при ней. Раньше они покрывались белой пеленой, туманом, таким же плотным и текучим, как тот, что поднимался, клубясь и закручиваясь, вокруг ее укрытия. Сейчас память почему-то отказывалась смягчить ее потрясение.

Девушка хотела бы стать сильной и смелой, идти вперед и смотреть без страха, а вместо этого начала пугаться собственной тени. Но, несмотря ни на что, сумасшедшая мысль все не давала покоя: Ферро, в руках у него клинок, и рвущиеся из темноты монстры, им не было числа. Они нападали мгновенно и валились, как подкошенные, к его ногам. Смертоносная сталь всякий раз оказывалась быстрее. Но не клинок так поразил ее, он-то казался вполне обычным. Непревзойденно выполненный, острый как бритва — бесспорно, но!

Вероника была слишком далеко, чтобы разглядеть. Поэтому поразило ее отнюдь не это, а легкость и быстрота. В каждом свободном, едва заметном движении — продолжение предыдущего. И рука, что так искусно направляла послушную ей тугую сталь. В любом случае девушке хватило бы малой капли