Зелен камень - Иосиф Ликстанов

Отобрав у нее тяжелое деревянное ведро, Павел отправился к реке. Когда он вернулся, печь уже топилась, возле хозяйничавшей Марии Александровны стояла Ленушка и слушала ее, смущенно улыбаясь.

— Мы познакомились, — сказала Мария Александровна. — Это ведь та Ленушка, о которой ты писал?.. Осенью пойдешь в школу, девочка!

— Вот Петюша из Клятого лога прибежит, тогда пойду, а без него нипочем не пойду, — рассудительно ответила верная подруга Петюши.

Пока Мария Александровна, сидя на крылечке, болтала с Ленушкой, Павел побрился, почистил костюм и ботинки, переоделся, повязал свежий галстук, и все это с таким ощущением, будто земля под ногами становится тверже. Мысль, которая ночью металась беспорядочно, теперь работала спокойно и напряженно, приближаясь к окончательному выводу.

— Все в норме! — отметила Мария Александровна, когда Павел вышел на крылечко. — Ты даже звездочку Георгия Модестовича надел. Как она сверкает на солнце, чудесная!.. Теперь пойдем? Нас будут ждать у Абасина.

— Но я не могу надолго отлучаться отсюда. В Новокаменске у меня лишь одно дело: надо зайти в трест.

— Зачем, Павлуша? — нерешительно, явно не одобряя его, спросила мать. — Не лучше ли отложить это?

— Мне не трест нужен сейчас. Федосеев, секретарь партбюро, должен был позвонить в Горнозаводск одному человеку, проконсультироваться у него. — Он странно улыбнулся. — Как ты оказалась в Новокаменске, мама?

— Меня Максим Максимилианович вызвал. Да, кстати, спасибо, дорогой, за поздравительную телеграмму, хотя я и не люблю, когда меня поздравляют с днем рождения. Пятьдесят лет… Так неприятно стариться… Но что здесь происходит, в чем тебя обвиняют! Вчера мы долго говорили с Максимом Максимилиановичем. Клянусь, Павлуша, я не знала, что Петр Павлович был владельцем Клятой шахты, и это никак не укладывается в сознании. Он всегда так нуждался в средствах, а тут вдруг камни, которые ты получил, слухи, что шахта принадлежала ему. Я почти всю ночь не спала, а сегодня утром Абасин позвонил мне в дом приезжих и настаивал, чтобы мы поскорее собрались у него для семейного совета. Мне его тон не понравился: такой истеричный!

— Иди сюда, Ленушка, — позвал Павел. — Покушай да деда покорми. Вот здесь хлеб, колбаса, сыр, сахар. Я сегодня же вернусь, малышка, и сегодня же мы в лог за Петюшей пойдем. Теперь слушай: не оставляй Романа одного. Если придет в себя и заговорит о Петюше, беги на Клятую шахту к дяде Самотесову. А еще лучше Осипа пошли, если он вернется. Надо будет сказать дяде Самотесову, чтобы за мной лошадь послал к Абасину. Все поняла?

Он на минуту скрылся в избе Романа, вышел озабоченный и сказал матери:

— Я готов…

Ленушка проводила их до гранитных бугров; опечаленная тем, что ласковая тетя мало погостила в Конской Голове, она долго провожала взглядом Марию Александровну и Павла.

Становилось все жарче. Запах смолы наполнил воздух. Можно было подумать, что солнечные лучи пронизывают даже гранит. В безудержном сиянии сухого и знойного дня открылись новые цвета — янтарный оттенок хвои, до желтизны изумрудная прозрачность листвы и трав. Казалось, солнечный свет смыл тени.

Ничего не замечал Павел. Он думал упорно, настойчиво; он чувствовал, что находится на расстоянии вытянутой руки от разгадки, вот-вот сдернет последнюю пелену — и все станет безобразно до ужаса, но в то же время окончательно и безоговорочно ясно.

Клятая шахта принадлежала отцу. После записки, найденной в кожаном кисете, трудно было в этом сомневаться. Отец открыл «альмариновый узел» Клятой шахты; об «альмариновом узле», конечно, знал и Халузев, с которым отец связывал Павла для деловых отношений. Отец убил Клятую шахту перед отъездом за границу, взорвал ее. Его душеприказчиком остался Никомед Иванович. Он сберег кожаный кисет, он вручил богатство почти партийному человеку, как он выразился, может быть, в надежде, что Павел ошалеет от жадности. А кто был за белой дверью? Кто прислал Халузева утешить Павла, объявить плату за муки и бесчестье?

— Я похож на отца? — вдруг спросил Павел. Занятая своими мыслями, Мария Александровна вздрогнула:

— Что, Павлуша? Он повторил вопрос.

— Почему ты это спрашиваешь?

— Мы идем по дороге, которая, вероятно, видела его не раз, — объяснил Павел. — Как он выглядел?

— Нет, ты на него не похож! Разве только формой лба, вот этой морщинкой, когда хмуришься. Остальное все мое и деда-доктора.

— А ростом?

Улыбнувшись, Мария Александровна остановила сына, прислонилась к нему плечо в плечо и провела рукой от макушки своей головы к голове Павла; край ладони пришелся как раз над его ухом.

— Ростом ты в него и сложением тоже, но, кажется, ты сильнее, хотя и Петр Павлович был очень сильный. Он был даже сильнее Ричарда Прайса, хотя о силе Прайса ходили легенды. Помню, однажды на пикнике они в шутку боролись. Отец поднял его над головой и закружил в воздухе… Это было в тот день, когда Петр Павлович сделал мне предложение.

— И ты ответила победителю Прайса согласием?

— Как глупо, Павел! Твой отец был не только сильный, но и очень интересный, содержательный человек…

— Он людей давил! Он в Клятой шахте похоронил заживо забойщиков! — воскликнул Павел. — А вчера мне Федосеев сказал, что отец охотился за удачливыми хитниками, как за двуногой дичью.

— Ложь, Павел, ложь! — крикнула Мария Александровна покраснев. — Как можно его обвинять в таких вещах! Он был честен, человеколюбив.

— Да, похоже! — насмешливо улыбнулся Павел.

— Да, да, он был честен! — горячо продолжала Мария Александровна. — Ты говоришь о нем то, что твой дед говорил мне не раз об авантюристе Ричарде Прайсе, об этом бульдоге. Да, Прайс мог охотиться за людьми, я верила этому. От Прайса можно было ждать все, что угодно, но Петр!.. Лишь одно я не могу простить ему: то, что он так бросил меня…

— Ты же сама сказала мне однажды, мама, что, в конце концов, очень плохо знала Петра Павловича, — напомнил Павел. — Вот даже и о связи с Прайсом. Абасин мне сказал, что отец и Прайс были врагами, что отец дал или хотел дать публично пощечину Прайсу, а ты говорила мне, что отец и Прайс были как-то связаны. Что это значит?

— Ну да! Они начали враждой. Твой отец ненавидел людей, которые являлись в Россию, на Урал, грабить, наживаться. Но затем они как будто сошлись с Прайсом, у них были, кажется, общие дела…

— Вот видишь! Честный, человеколюбивый Петр Расковалов имел общие дела с бульдогом Прайсом, с этим человеком, которого дед обвинял в охоте за хитниками. А почему нельзя предположить, что бульдог Прайс приохотил к этому занятию человеколюбивого Петра Расковалова!