У зла нет власти - Марина Дяченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как открыть сейф? — быстро спросила я.
Алхимик внимательно поглядел на меня. Потом на Гарольда. Вдруг улыбнулся — как-то очень сладко:
— А это вам, господа маги, виднее. Я ведь всего лишь учёный. Насколько мне известно, отпереть сейф нельзя, взломать тоже, но можно призвать то, что находится внутри, другим магическим способом… Решайте сами!
* * *В караульной башне горел костёр — ни одно поленце не успело прогореть за наше отсутствие. Уйма мигнул круглыми жёлтыми глазами:
— Так вы идёте или нет?
— Мы уже вернулись.
Ноги меня не держали. Я села на шкуру бебрика у самого огня. Посох в моих руках опять налился тяжестью и силой, навершие посверкивало. В кулаке была зажата треугольная монета.
— Гарольд, вы в самом деле куда-то ходили?!
— Да, — отозвался он глухо. — Лена, мне надо с тобой поговорить.
Он назвал меня «Лена» — или мне послышалось?!
Узкая крытая галерея вела из башни в замок. Поднявшись по винтовой лестнице, мы прошли, один за другим, по тёмному коридору и остановились в комнате отдыха стражи. Здесь, как и везде в замке, царил бедлам — но среди хлама на полу, пустых бочонков, щепок, тряпок, почти не осталось ничего пригодного: уходя, новые подданные некроманта вынесли всё, что смогли.
Гарольд минуту помолчал. Потом протянул руку у меня над головой:
— Оживи.
Я давно забыла это ощущение. Чужая сила, делаясь моей, хлынула, заполнила, подбросила вверх, заставила спину распрямиться. Разом пропали искры перед глазами, перестали гореть веки, утих звон в ушах. Я чувствовала себя как солнечным утром в воскресенье после длинной, спокойной ночи.
— Ты слишком много отдал, — пробормотала я.
— Я ещё силён, — отозвался он сухо. — Расскажи мне о короле.
— Сейчас? Но ведь Саранча… Каждая минута…
— Я должен знать! Я не могу поверить… Я помню, как мы шли по неоткрытым землям, ты была с нами… Помню Ланса. Помню, как он погиб…
Гарольд замолчал, беззвучно шевеля губами. Потом заговорил глухо, очень низким голосом, будто заклинание читая:
— Мы шли. Ядовитый туман, смерчи, лихорадка… А потом налетела она. Королева Тумана. Мы с тобой и с Лансом встали, держа защиту, между нами — все люди… И стояли так трое суток без передышки. Всех сохранили. Но гора, под которой мы стояли, не выдержала. Пошла лавина. На Ланса. Он её посохом придержал… Пока мы спасали людей… А как только всех вытащили — он упал. Там и остался…
— Гарольд! Меня не было с вами, когда погиб Ланс! Мы с Александром и Эльвирой отбились от Королевства в пути… Ты помнишь?
— Помню, — он стянул с головы чёрный с серебром платок и вытер вспотевший лоб. — Но нас было трое. Держать такую защиту вдвоём невозможно.
— Так кто же был с вами третий, а?
Гарольд молчал.
— Ты не помнишь?!
— Но ведь никто не помнит, — пробормотал он, оправдываясь. — Никто в Королевстве…
— Некромант. Принц-деспот.
— Проклятье!
Он изо всех сил поддал сапогом треснувший бочонок. Подгнившее дерево разлетелось щепками.
— Это какое-то наваждение, — прорычал Гарольд. — Я привык тебе верить. Я всегда тебе верил. Но почему на твоей стороне столько мерзавцев?! Этот алхимик… Некромант. Принц-деспот. Почему они помнят, по твоим словам, а я — нет?!
Я сжала зубы:
— Ты когда-нибудь был на изнанке мира?
* * *Чтобы сравняться с ним в росте, мне пришлось залезть на стойку для оружия. Мои ладони, все в шрамах после Швеи, соприкоснулись с его кожаными перчатками.
— Всё на свете имеет две стороны…
Я не успела закончить формулу, как черты Гарольда дрогнули и поплыли перед глазами. Пропала борода, укоротились волосы, я узнала себя и шагнула вперёд; всё-таки со Швеёй выходить на изнанку приятнее. А так — тошнота подступает, будто с высоты прыгаешь.
Туман перед глазами разошёлся.
В комнате стражи, похоже, никаких особенных решений не принимали, судьбы не ломали, даже заметных ошибок не совершали: ниток у стен было мало, петли небольшие и аккуратные. Туман, напомнивший мне неприятное, клубился над самым полом. Зато Гарольд стоял, весь опутанный нитями, будто жертва сумасшедшего паука. Чёрные, цветные, какие-то белесые, они прошивали его насквозь — руки, лицо, шею, грудь; мне сделалось жутко.
Гарольд молча перебирал спутанные петли. Руки у него всё сильнее тряслись.
— Лена. Это какое-то злое колдовство.
— Это изнанка.
— Тогда что со мной?
— Это изнанка… Смотри.
Я сняла с пояса Швею. В игольном ушке красным ручейком струилась нитка Оберона, светилась в тумане, подрагивала и пропадала без вести в опутавшем Гарольда огромном колтуне.
— Ты забыл короля. Даром такое не проходит.
— Это ложь, — сказал он резко. — Наваждение!
Швея в моей руке сильно дёрнулась. Остриё, подскочив, указало Гарольду в лицо — в правый глаз.
— Ты не умеешь владеть мечом, — сказал он глухо.
— Это Швея. Она сама…
Меч в моей руке трясся, почти как отбойный молоток.
— Опусти оружие, — сухо сказал Гарольд.
— Не могу!
— Разожми пальцы.
— Нельзя. Когда Швея шьёт…
Я не договорила.
В сказках нередко рассказывается о мечах, имеющих собственную волю и силу. Швея на самом-то деле не была мечом — это я позже поняла. Она была Швеёй — иголкой, соединяющей разорванные нити на изнанке. Всякий, кто держал её за рукоятку, превращался в швейную машинку.
Швея тащила меня за собой, как ребёнок волочит утку на колёсиках. Фехтовальные приёмы у неё строились больше на уколах, чем на ударах — неудивительно при её-то занятии. Я поняла, что если не соберусь сейчас, не призову на помощь всю свою физподготовку — запястье мне сломают, руку вывихнут, а при случае и отрубят.
Первый удар был направлен Гарольду в лицо. Гарольд уклонился, выхватил свой меч, но всё ещё недооценивал противника: драться со щуплой девчонкой ему, здоровенному мужчине, никогда ещё не приходилось.
Он зазевался и в следующий миг чуть не поплатился ухом. Пролилась первая кровь — тонкой струйкой из пореза; Швея не разменивалась на уступки, она колола и колола, метя Гарольду в живот, в грудь, в шею. Он уклонялся, отступал, и остриё Швеи вонзалось в переплетение нитей, и нитка Оберона струилась в игольном ушке. Я видела, как извиваются верёвочки-нервы, белесые спутанные струны, как они рвутся, соединяются снова, ворочаются клубком ошпаренных змей. Швея атаковала непрерывно, и я испугалась, что Гарольд сейчас умрёт.
— Нет! Стой! Подожди!
Посыпались искры — скрестились два наших клинка. Швея была вполовину меньше Гарольдового меча, удар должен был обезоружить меня — но пальцы не разжались. «Никогда не выпускай рукоятку…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});