Бесстыдница - Генри Саттон

Ждать ей не пришлось. Когда Мерри вошла в кабинет, Джаггерс с кем-то говорил по телефону и жестом пригласил ее сесть. Закончив разговор, он нажал кнопку и вызвал мисс Бернстайн. Когда секретарша вошла, он спросил:

— Вы все записали?

— Да, сэр.

— Сохраните записи. Это скользкий тип. Они могут мне еще понадобиться в дальнейшем.

Потом он развернулся лицом к Мерри на вращающемся кресле и улыбнулся:

— Рад тебя видеть, малышка! Пойдем перекусим.

Пока они спускались в лифте, Мерри все время чувствовала на лице его изучающий взгляд. Яркое неоновое освещение только выдавало, что Мерри перестаралась с гримом. Что ж, сама виновата — нарушила дисциплину и теперь пожинает плоды.

В ресторане Мерри отказалась от предложения Джаггерса что-нибудь выпить и попросила заказать для нее крохотный бифштекс, зеленый салат и черный кофе. Пусть хотя бы убедится, что она не забыла про его рекомендации, хотя и не следовала им.

— Вчера я получил письмо от твоего отца, — сказал Джаггерс.

— Вот как?

— Съемки в Испании завершились.

— Это очень приятно.

Джаггерс отрезал кусочек бараньей отбивной, подцепил его вилкой и, задумчиво жуя, спросил:

— Почему ты так говоришь?

— Как?

— Таким тоном?

— Потому что это просто банковская операция, — ответила Мерри. — Он мне все рассказал. Это не фильм, а продуманное размещение денег.

— На самом деле это вовсе не так, — произнес Джаггерс. — Песеты, насколько тебе известно, уже разблокированы. Теперь речь идет о нефтяных контрактах.

— Нефтяных?

— О праве экспортировать нефть в Испанию.

— Как бы это ни называлось, суть от этого не меняется, — отмахнулась Мерри.

— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Джаггерс. — Откуда у тебя столь внезапное презрение к деньгам?

— Не знаю, — пожала плечами Мерри. — Я много думала. О театре, об актерском мастерстве. И о моем отце.

— Вот как? — Джаггерс вскинул брови, но продолжать не стал. — Кстати, чтобы сменить тему — твое прослушивание в роли Клары назначено на послезавтра. Ты готова?

— Да, но как раз об этом я и хотела поговорить с вами.

— Я так и догадался.

— Дело в том, что я познакомилась с одним молодым человеком.

— Об этом я тоже догадался.

— Он — актер. Мы познакомились в театральной студии. У него прирожденный талант! Он просто изумителен!

— В самом деле?

— Он вам понравится, — заявила Мерри. — Вот увидите. Когда-нибудь он станет настоящим актером. Не звездой. Актером!

— Как его зовут? — спокойно спросил Джаггерс.

— Тони Бассото. — Мерри сделала глубокий вздох и затараторила: — Его друзья ставят кое-какие йитсовские пьесы. Вы знаете пьесы Йитса?

Джаггерс изучающе посмотрел на нее, потом сказал:

— Да. Собственно говоря, я даже когда-то встречался с ним в Лондоне.

— Да что вы? — восхищенно воскликнула Мерри. — И какое он произвел на вас впечатление?

— Мне показалось, что он чокнутый, — сказал Джаггерс.

Мерри разочарованно посмотрела в сторону. Прощай, ее надежда хоть через Йитса немного возвысить Тони в глазах Джаггерса.

— Нет, поэт он безусловно великий, — добавил Джаггерс. — Но полный шизик.

Он намазал маслом булочку и вдруг спросил:

— А откуда у них деньги на постановку?

— Деньги дает тетя одного из компаньонов, — ответила Мерри.

— А какие пьесы они ставят?

— Это еще не решено.

— Понятно.

Мерри даже не поняла, озадачен ли Джаггерс, рассержен или просто проявляет любопытство. Дождавшись, пока официантка уберет со стола, она сказала:

— Я понимаю, что это не Бродвей, но у них должно получиться. Не может не получиться.

— А уотерсовская пьеса тебе совсем не нравится?

— Нет, почему же, она тоже хороша. Но не такая серьезная. И в ней недостает йитсовской мощи, искренности.

— Судя по всему, твой молодой человек не только талантлив, но и весьма недурен собой, — произнес Джаггерс. И вопросительно изогнул брови.

Мерри вспыхнула.

— И после общения с ним ты стала презирать Голливуд и кинематограф?

Она молча кивнула.

— Я понимаю, — покачал головой Джаггерс. — Позволь мне все обдумать.

— Конечно, — обрадованно улыбнулась Мерри.

— Надеюсь, ты не откажешься сыграть Клару?

— Нет, раз вы считаете это нужным.

— Приятно, когда у тебя есть выбор, — пробормотал Джаггерс.

Когда они вышли из ресторана, Джаггерс поинтересовался, где искать ее в течение дня.

— Возможно, у меня появятся кое-какие новости, — пояснил он.

— Не знаю. У меня сегодня занятия. Но я могу каждый час звонить в телефонную службу.

— Может быть, позвонишь мне часа в четыре?

— Хорошо.

Мерри позвонила Джаггерсу ровно в четыре, и секретарша попросила ее приехать через полчаса. У Мерри только что закончилось очередное занятие по дикции и риторике. Поэтому в такси по дороге в контору Джаггерса она отрабатывала постановку дыхания.

— Что ты знаешь про Бассото? — спросил Джаггерс, едва Мерри переступила порог его кабинета.

— Я его люблю, — спокойно ответила Мерри.

— Я спрашиваю не об этом, — напомнил Джаггерс. — Что тебе о нем известно? Сколько ему лет?

— Не знаю, — потупилась Мерри. — Думаю, что двадцать один или двадцать два.

— Двадцать восемь!

— Сколько?

— Двадцать восемь. Он был женат дважды. И у него есть один ребенок.

— О, нет, — всплеснула руками Мерри.

— О, да! И он освобожден от службы в армии.

— Почему?

— Причина, откровенно говоря, не вполне уважительная, хотя и ничего особо страшного здесь нет. У него имеется судимость за незаконное хранение наркотиков. Условный срок. И никаких легальных источников дохода.

— А что это значит?

— Что он, по всей вероятности, существует за счет женщин. Скорее всего — пожилого возраста.

У Мерри точно язык отнялся. С минуту она молча сидела, потом сказала:

— Я вам не верю. Я не верю ни единому вашему слову.

— Тем не менее это правда.

— Но Тони — талантливый актер. И я люблю его. И он меня любит!

— Ты и вправду так думаешь? — Я это знаю!

— Ну, хорошо, — вздохнул Джаггерс. — Возьми этот наушник.

У Джаггерса был установлен телефон европейского типа: третье лицо могло слушать разговор, не принимая в нем участия. Он набрал номер. После двух гудков послышался голос Тони:

— Алло.

— Здравствуйте. Это мистер Бассото?

— Да.

— Говорит Сэмюэль Джаггерс. Мистер Колодин рассказал мне о ваших успехах в драматической школе.

— Да?

— И у меня есть для вас интересное предложение. Может быть, не слишком крупное, но ведь и Рим не сразу строился. Скажите, у вас есть какие-нибудь неотложные дела пли обстоятельства в Нью-Йорке?

— Ни единого, — быстро ответил Тони. Мерри охнула.

Джаггерс прижал палец к губам, призывая ее хранить молчание.

— Прекрасно, — сказал он. — У меня в Голливуде есть друг. Довольно известный продюсер. У него появилась вакансия в фильме «Нечто с планеты Икс». Актер, который должен был играть эту роль, на прошлой неделе сломал ногу, катаясь на прибойных волнах. Ставка — пять сотен в неделю. Кто ваш агент?

— Видите ли, я сотрудничал с Джорджем Валленстайном, но он за полтора года так и не подобрал мне ничего подходящего.

— Хотите, чтобы я переговорил с ним?

— А вы бы не могли представлять меня, сэр? — спросил Тони.

— Я бы с удовольствием, но наша конюшня, увы, переполнена. Впрочем, если Валленстайн вас не удовлетворяет, а мог бы порекомендовать вас своему приятелю.

— Я был бы вам весьма признателен, сэр, — сказал Тони. — А больше пяти сотен из них выбить нельзя?

— Боюсь, что нет. Но, конечно, они оплатят ваши дорожные расходы. А потом сами знаете — все в ваших руках.

— Вы даже не представляете, как много вы для меня сделали, сэр, — сказал Тони.

— Рад оказать вам услугу. Кстати, съемки начинаются уже во вторник. Посыльный доставит вам билет на самолет. Примерно через час. На одиннадцатичасовой рейс сегодня вечером из Айдлуайлда. Вас это устраивает?

— Да, — пылко сказал Тони. — Это шанс, о котором я так давно мечтал.

— Желаю удачи.

— Благодарю вас, сэр. Огромное спасибо!

Тони положил трубку. Джаггерс сделал то же самое.

— Что скажешь? — обратился он к Мерри.

— Вы негодяй! — воскликнула Мерри.

— Почему?

— Вы его заманили.

— Он мог и отказаться. И оскорблений я не заслужил. Тебя провели как последнюю идиотку.

— Но он твердил, что ему плевать на деньги. Он презирает Голливуд и презирает богатство. Он отвергает все, во что верит мой отец.

— Когда богатые люди уверяют, что им плевать па деньги, — они лжецы. Когда то же самое говорят бедняки без гроша за душой — они лжецы вдвойне.